Рассел Белльфойль тридцать стандартных лет провёл в безнадёжной борьбе с «демократизированной» образовательной системой Законодателей. К счастью, он и его жена родились и выросли в системе Суарес, которая вошла в состав Народной Республики всего лишь за тридцать шесть лет до начала первой войны с Мантикорой. Так что, по крайней мере, ему не пришлось иметь дело с укоренившейся, всепроникающей бюрократией, как в местах подобных Новому Парижу. Местная бюрократия была достаточно слаба, чтобы он избежал неприятностей, на самом деле обучая чему-то своих учеников. И хотя он – как и его жена – ненавидел и презирал Народную Республику Роба Пьера и госбезопасность, но наконец-то он увидел, как идея о том, что школы должны учить, снова пускает корни.
Попутно он нашёл время и терпение жениться на офицере, находящемся на действительной службе, несмотря на всё неурядицы, привносимые военной карьерой в личную жизнь… и очень реальный риск, нависающий над спутником жизни офицера, так как госбезопасность Оскара Сен-Жюста, проводя в жизнь свою омерзительную политику «коллективной ответственности», расстреливала семьи целиком. Однако, не взирая ни на что, он сумел вырастить двух детей-подростков. Мать навещала их только изредка, но он сделал свое дело чертовски хорошо.
– Говорить не о чем… пока что, – ответила Дженнифер. – Внешний Дозор обнаружил на большом удалении от звезды нечто, возможно являющееся парой гипреследов. Это может оказаться пустышкой.
– Или разведывательными кораблями манти, вроде тех, о которых я читала в сообщениях о Гастоне и Гере, – напряжённо сказала Диана. В свои семнадцать она была старшей из детей Белльфойль, с такими же, как и у матери, тёмными волосами и серо-зелёными глазами. Она также получила резкий и нервный материнский характер, и сейчас Белльфойль пожалела, что дочь не унаследовала побольше отцовского хладнокровия.
– Да, – сказала Белльфойль так спокойно, как только была способна. – В сущности, я полагаю, что так оно и есть.
– Здесь? – С формальной точки зрения Мэтью ещё не вполне был тинэйджером. Одной из причин путешествия на Шантильи было празднование его тринадцатого дня рождения и сейчас он выглядел и говорил очень по-детски и испуганно. – Мам, манти летят сюда?
– Наверное, – повторила Белльфойль.
– Но…
– Хватит, Мэтт, – тихо произнёс Рассел. Мальчик посмотрел на него так, как будто не мог поверить, что отец может быть настолько безразличен к этому вопросу. Однако когда он увидел отцовские глаза, его рот закрылся с почти слышимым щелчком.
– Вот так-то лучше, – произнёс Рассел, протягивая руку, чтобы нежно взъерошить волосы сына. Так, как он обычно делал, когда Мэтью был намного младше. Затем он обратился к жене.
– Я знаю только то, что говорили в новостях, – сказал он ей. – Это настолько плохо, как мне кажется?
– Это нехорошо, – честно ответила Белльфойль. – А вот насколько именно нехорошо, я ещё не знаю. И мы не узнаем этого ещё по крайней мере несколько дней.
– Но ты ожидаешь, что они нападут?
– Да. – Белльфойль вздохнула. – Сейчас я уже жалею, что вы прилетели.
– А я нет, – нежно сказал Рассел и её глаза наполнились слезами, пока он не отрывая взгляда смотрел на неё через весь стол. Затем Рассел взял вилку и взглянул на детей. – Я думаю, что нам следует закончить ужин, прежде чем приставать к матери с дальнейшими расспросами.
* * *
– Ещё один, сэр, – ровно произнёс старшина Салливан.
– Мы его запеленговали? – поинтересовался лейтенант-коммандер Кренкель.
– Если бы, сэр, – раздосадовано ответил Салливан. Он оторвался от дисплея, на его лице отражалось сочетание огорчения и вины. – Что бы это ни было – и, только между нами, сэр, это не может быть ничем, кроме малозаметной беспилотной платформы манти – оно движется словно летучая мышь, вырвавшаяся из ада. Мне бы до смерти хотелось узнать, как манти добились таких величин ускорения и дальности полёта своих аппаратов!
– Разведка утверждает, что манти, вероятно, установили на них миниатюрные термоядерные реакторы.
Салливан прищурился.
– Термоядерные реакторы? На таких маленьких штуковинах?
– Именно так они и сказали. – Кренкель пожал плечами. – Я не видел исходных данных о трофейном оборудовании, или какого-либо ещё подтверждения, однако информация исходит из Болтхола. И если кто-то и знает, как такой результат получен, то это адмирал Форейкер и её команда.
– Нет, ну не здорово ли, – пробормотал Салливан и поморщился. – Извините, сэр.
– Ты не сказал ничего такого, чего я и сам не подумал, старшина. – сухо произнёс Кренкель. – Однако это имеет смысл, если посмотреть на то, какими компактными они сумели сделать свои МДР. Не говоря уже о чудовищной мощности, излучаемой их беспилотными платформами РЭБ.
– Да, верно, – согласился Салливан. Затем он, казалось, встряхнулся. – Однако, как я говорил, сэр – всё, что мы фиксируем, это боковые лепестки, а их возможности направленной передачи лучше наших. Лучший из пойманных нами сигналов был получен по случайности – одной из наших платформ повезло оказаться на пути их канала передачи – и мы ни разу не получили удовлетворительного пеленга. Да даже если бы и получили, к тому времени, когда мы могли бы прислать туда хоть что-то, платформа уже ушла бы далеко. Она должна была бы заметить наше приближение, а развиваемое ею ускорение чертовски больше, чем у любого ЛАКа, который мы могли бы послать за ней.
– Полагаю, тогда нам остаётся только продолжать и надеяться, что мы все-таки получим пеленг, – произнёс Кренкель.
– Да, сэр.
Салливан вернулся к дисплею, снова склоняясь над ним в наводящей тоску работе по выслеживанию крошечных шпионов, шныряющих в системе Аугуста. Сам он полагал, что дело было столь же бессмысленно, сколь и утомительно. Они знали, что ублюдки были там; они знали, что не в состоянии настигнуть разведчика, даже если его засекут; и ещё они знали, что эти разведчики не были бы здесь, если бы в гости к ним не намеревался пожаловать сам дьявол.
Однако, по его мнению, можно было с равным успехом убивать время, занимаясь именно этим, а не чем-либо ещё.
* * *
– Поступают данные от коммандера Эствик, ваша милость.
– Спасибо, Андреа.
Хонор кивнула своему операционисту и вернулась к коммуникатору.
– Ты слышал, Раф?
– Да, мэм. Иоланда уже просматривает предварительные данные. Пока что, кажется, всё так, как мы и ожидали.
– Может и так, но помни, неожиданность…
– Обычно случается, когда кто-то ошибается в оценке того, что видел всё это время, – завершил за неё Кардонес. Она захлопнула рот и хихикнула.
– Кажется, я провела слишком много времени на Острове.
