– И ты убеждён, что он никак не хотел, чтобы дело зашло настолько далеко?
– Я… не настолько уверен в этом, как раньше, – медленно произнёс Ушер и Причарт выпрямилась в кресле, настойчиво глядя на него.
– Почему? Что изменилось?
– Дэнни на днях обратила моё внимание кое на что, – ответил Ушер. – Мантикорский лейтенант, покушавшийся на убийство Харрингтон три месяца назад, действовал под некой формой принуждения. Согласно доступной нам информации, он был очень близок к Харрингтон. Он работал с Харрингтон в течение достаточно долгого времени, а, судя по досье разведки флота, ближайшее окружение Харрингтон практически всегда чрезвычайно лояльно и лично предано ей. Так что какого бы сорта не было принуждение, оно должно было быть достаточно мощным, чтобы преодолеть личную преданность лейтенанта и вынудить его на совершение того, что по сути дела было самоубийством. Однако манти – чьи медицинские и судебные эксперты, признаем это, лучше наших – не смогли дать никакого объяснения тому, как именно это было проделано. Это не напоминает тебе случившееся с Гросклодом?
– Ты полагаешь, что те же люди, которые убили Гросклода – или, по крайней мере, дали Арнольду нечто, что он для этого использовал – пытались убить и Харрингтон?
– Скажем так: я сильно подозреваю, что какая бы техника ни использовалась, поступила она из одного и того же источника. После этого, так как тип я гнусный и подозрительный, мне приходит в голову, что раз уж она поступила из одного и того же источника, то очень возможно, что сделано было это для поддержки некой единой стратегии. Я допускаю возможность того, что кто-то просто продает технологию любому, кто в ней нуждается и способен заплатить, но я начинаю сомневаться, что это так. – Ушер покачал головой. – Нет, Элоиза. Здесь есть система, которую я пока что не могу понять. Но из того, что я видел, понятно, что кто бы за этим ни стоял, он не очень-то любит ни нас, ни манти.
– Так теперь ты утверждаешь, что Арнольд мог активно работать на кого-то, чтобы возобновить войну между нами и манти? – Причарт сожалела, что не могла говорить ещё недоверчивее.
– Думаю, что это возможно, – согласился Ушер. – Однако у меня всё ещё слишком много не имеющих ответа вопросов, чтобы точно предположить, зачем кому-то этого желать. Располагали ли они достаточной информацией по Болтхолу, чтобы ожидать, что мы с выгодой для них раздавим манти? В этом случае, по-видимому, основная цель – Мантикора, а мы просто слепое орудие. Или они ожидали, что манти нас раздавят, что делает нас основной целью? Или же они по неким причинам, которые я сейчас не могу предложить, просто хотели чтобы мы снова начали войну друг против друга, что делает нас обоих целью неведомой третьей силы, преследующей неведомые собственные цели?
– Господи Иисусе, Кевин! – Причарт с суеверным ужасом уставилась на него. – Это так… так… так запутанно, что даже мысль об этом вызывает у меня головную боль. Какую пользу могла извлечь некая гипотетическая третья сила, снова втравив нас в войну с Мантикорой?
– Я только что сказал, что не могу предположить, какими могли бы быть их мотивы. Если бы я мог, то я мог бы и здорово продвинуться в выяснении, кто же они такие. И вполне возможно, что вся моя теория годится только для помойки. Это может быть не более, чем мой «шпионский» опыт, заставляющий меня видеть миражи после того как мы с Дэнни испробовали все мыслимые направления. Я просто не знаю, Элоиза. Но что я действительно знаю – все мои инстинкты говорят мне, что всё, с чем мы до сих пор столкнулись, является просто верхушкой айсберга.
Глава 45
– Всем доброе утро, – сказала Элоиза Причарт, бодро входя в залитый солнцем зал.
Зал для совещаний кабинета министров находился в восточном крыле официальной резиденции президента и поток утреннего света, заливавший его сквозь огромные окна, мерцал на драгоценном полированном столе, инкрустированном полудюжиной различных экзотических сортов дерева. Толстый ковёр из натуральных волокон походил на глубокую заводь кобальтово-синей воды с плывущим по нему подобно золотому отражению президентским гербом. Все кресла, за исключением собственного кресла Причарт, были обтянуты чёрной тканью; её кресло имело тот же цвет, что и ковёр, со спинкой, украшенной гербом президента. Бокалы и драгоценные хрустальные графины с холодной водой стояли около каждого места, а видеокамеры на крыше здания транслировали на внутренних «умных» стенах зала панораму утреннего Нового Парижа.
– Доброе утро, госпожа президент, – ответил за всех, как общепризнанно старший член кабинета, Томас Тейсман.
Согласно линии преемственности президентского поста, определённой конституцией, Лесли Монтро, преемница Джанколы на посту госсекретаря, формально была старше Тейсмана, однако никто из присутствующих в зале не испытывал ни малейших сомнений. Преданность Тейсмана конституции и его личное стремление всеми силами избежать поста президента признавались даже самыми циничными из министров кабинета Причарт. Они знали, что Тейсман не имел абсолютно никаких личных амбиций и полностью поддерживал Причарт, первого за триста лет избранного на свободных выборах президента Республики.
И что военные Республики полностью поддерживали его.
Причарт подошла к своему креслу, отодвинула его, уселась и мгновение подождала, пока кресло к ней не приспособится. Затем она чуть подалась вперёд и окинула взглядом министров своего кабинета.
– Я знаю, что все вы задаётесь вопросом о причинах этой незапланированной встречи, – начала она. – Вы узнаете это. Вы также узнаете нечто, что ранее знали только несколько человек из присутствующих в этом зале. Это знание будет шокирующим и, для большинства из вас, более чем переворачивающим все ваши представления. Несмотря на это, я полагаю, что вы поймёте, почему детали сообщённого вам должны сохраниться в тайне, однако я планирую выдвижение политической инициативы, которая будет требовать полного – и полностью сознательного – сотрудничества всех старших членов моей администрации. Я надеюсь, что вы готовы на такое сотрудничество.
«Я полностью завладела их вниманием», – отметила Причарт и немного загадочно улыбнулась.
– Деннис, – взглянула она на генерального прокурора, – Ты не попросишь Кевина и Вильгельма присоединиться к нам?
– Разумеется, госпожа президент.
Деннис ЛеПик нажал кнопку своего терминала. В следующее мгновенье в западной стене отворилась дверь, подобная дыре, вырванной в живом бьющемся сердце Нового Парижа. Причарт всегда считала этот образ достаточно тревожащим, а сегодня он казался более зловещим, чем обычно.
Причарт приветливо кивнула вошедшим и указала им на пустые кресла по обе стороны от ЛеПика. Они уселись и Причарт вновь обратилась к своему кабинету, некоторые члены которого были явно озадачены… и в немалой степени напуганы.
– Кевин и Вильгельм здесь чтобы помочь прояснить положение, – сказала Причарт. – В частности, Кевин собирается рассказать вам то, к чему привлек моё внимание почти шесть стандартных месяцев назад. Вкратце говоря, леди и джентльмены, правительство Высокого Хребта не фальсифицировало нашу дипломатическую переписку.
