Однако после того, как ты решишь, кто ещё должен знать, всё остальное должно быть тайнее тайного до тех пор, когда мы будем или иметь на руках доказательства или знать с абсолютной уверенностью, где они находятся и как их добыть. Мне это не по душе и это опасно, но это наименее опасный выход из всех, какие я вижу при сложившихся обстоятельствах.
– Я хочу, чтобы ты был не прав. Боже мой, как же я хочу, чтобы ты был не прав.
Причарт на мгновение зажмурилась, потирая лоб, затем громко выдохнула.
– К сожалению, ты прав, – произнесла она. – Хорошо. Таким образом, я разрешаю тебе продолжать твоё тайное расследование. Но, Кевин, будь очень и очень осторожен. Это может сокрушить всё то, за что ты и я – и Том Тейсман с Хавьером – боролись долгие десятилетия. Я должна буду тщательнейшим образом обдумать, кого ещё следует проинформировать и как, однако, по крайней мере, если кто-то и должен провести нас через это минное поле, то я довольна, что это ты.
– Вот уж спасибочки. – Ушер скорчил гримасу и президент хихикнула. В её смешке не было большого веселья, но, возможно, это было только начало.
– С чего ты собираешься начать? – спросила Элоиза.
– С Дэнни. – Ушер мотнул головой в сторону старшего инспектора. – Она уже в деле и уже ушла в тень. Я буду так её держать и дальше. Однако, – он посмотрел прямо в глаза Причарт, – до того, как она сделает ещё хоть один шаг, я хочу, чтобы она получила на руки подписанное президентское помилование, касающееся любых законов, которые она, возможно, нарушит, исполняя наши задания.
– Ты всегда был верен своим людям в Сопротивлении, – с улыбкой заметила Причарт и перевела взгляд на Абрио. – Собственно говоря, инспектор Абрио, я тоже. – Президент обернулась к Кевину. – Старший инспектор получит документ о помиловании в течении часа, – пообещала она.
– Прекрасно. И, поскольку мы начинаем работать, Дэнни должна собрать собственную команду из тех, кого мы сможем полностью освободить от работы в Агентстве. Полагаю, что она уже держит в голове список нужных ей людей, и я в достаточной степени уверен, что смогу немного похимичить с документами об их назначениях, чтобы предоставить их Дэнни. И как только это произойдет, мы, наверное, начнём изучать всю жизнь Ива Гросклода под электронным микроскопом. Если он на самом деле был сообщником Джанколы, а факт его смерти наводит на сильные подозрения, что это действительно так, он мог оказаться небрежен и оставить нам кое-какие следы. Возможно, он для страховки где-то спрятал файл с документами. Мы не сможем получить никаких законных ордеров на обыск без предъявления предполагаемой причины, которую, как мы только что согласились, мы не можем продемонстрировать без того, чтобы она стала достоянием общественности. Однако, если Дэнни и её люди смогут выяснить, где находится то, в чём мы нуждаемся, я, вероятно, смогу изобрести какой-нибудь полублаговидный способ наложить на это руки так, чтобы не скомпрометировать полученные улики.
Ноздри Причарт дрогнули и она снова пожала плечами.
– Для выполнения этой работы я должен заниматься тёмными делами, Элоиза. Ты это понимаешь.
– Тогда, наверное, мне следует подготовить помилование и для тебя, – заметила Причарт.
– Нет. Тебе определенно не следует предоставлять мне помилование, – не согласился Ушер. – Я буду расходным элементом. Негодяем, действующим полностью без твоего ведома на почве личной ненависти к министру Джанколе.
– Кевин… – начала протестовать Причарт, но он покачал головой.
– У тебя должна быть возможность полностью всё отрицать, – категорически заявил Ушер. – Если информация о нашей работе просочится наружу, а мы не найдем необходимых доказательств, то тебе понадобится козёл отпущения. Если его у тебя не будет, то последствия будут плачевнее, чем если бы мы предали дело гласности с самого начала. А я – самый естественный кандидат.
Причарт смотрела на него, на своего товарища-революционера, давнего друга и некогда любовника и отчаянно желала не согласиться с ним. Она хотела этого так сильно, как вообще когда-либо в жизни чего-то желала. Но…
– Ты прав, – сказала президент Элоиза Причарт. Она поколебалась еще мгновение, затем отрывисто кивнула.
– Приступайте, – произнесла она.
Глава 18
– Ну, – спросил капитан Скотти Тремэйн, – и что вы об этом думаете?
– Я, сэр? – старший уоррент-офицер сэр Горацио Харкнесс покачал головой. – Я думаю, что пока мы были на Марше, Флоту снова раздолбали задницу. И, полагаю, они ожидают, что мы каким-то образом исправим ситуацию.
– Не ожидал от вас такого цинизма. – с кривой ухмылкой покачал головой капитан Тремэйн.
– Нет, сэр. Это не цинизм, а опыт. Взгляните. Где бы мы со Старухой ни оказывались, мы всегда надирали противнику зад и получали почести. А что случилось, когда эти задницы, работавшие на Высокого Хребта, отослали нас к чёрту на кулички? И кого всегда посылают разгребать дерьмо? Старуху. Ну и нас, конечно, – добавил Харкнесс с подобающей скромностью.
Улыбка Тремэйна стала шире, но возразить на рассуждения Харкнесса было нечего. И всё, что он уже видел, в том числе в засекреченных докладах РУФ, к которым он имел доступ в соответствии с рангом, говорило о том, что дела обстоят ещё хуже, чем полагает уоррент-офицер.
– Уверен, что герцогиня Харрингтон испытала громадное облегчение при известии, что вы составите ей компанию, – сказал он. – Тем временем нас ожидает целая эскадра носителей, ЛАК-группы которых мы должны привести в подобающую форму. Вот ещё что, её милость не нашла нужным сообщить мне, что именно нас ожидает, но из состава сил и кое-каких обмолвок адмирала Трумэн я сделал вывод, что это не будет пикет на подступах к домашней системе. Так что, полагаю, стоит потратить несколько вечеров на разработку особо злобных сценариев тренировок для тех несчастных, которых поручили нашим заботам.
– По правде говоря, сэр, – с ответной ухмылкой сказал Харкнесс, – у меня уже есть кое-какие заготовки. Хотите привлечь к этому делу лейтенанта Черницкую?
– Конечно хочу. В конце концов, она же наш тактик. И видеть такую невинность и бесхитростность в офицере её ранга и природных дарований просто выводит меня из себя. Пора начать приобщать ее к истинной изощрённости нашей профессии.
– Офицеры воистину умеют играть словами, так, сэр?
– Мы стараемся.
* * *
– Удовлетворены ли вы списком целей для операции «Плодожорка», мэм?
– Настолько, насколько это возможно, Андреа, – признала Хонор, отодвигаясь от стола и утирая губы салфеткой. На столе перед ней, Ярувальской, Брайэм, Элис Трумэн и Сэмюэлем Миклошем были остатки обеда. Хонор с улыбкой подняла глаза, когда Джеймс МакГиннес заново наполнил её кружку какао и протянул Нимицу свежую веточку сельдерея.
– Мне не хочется настолько распылять наши силы, – продолжила она более серьёзно, оглядев своих подчиненных, когда МакГиннес тихо удалился из столовой положенных адмиралу на борту «Императора» необъятных помещений. – Но нам придётся приступить к этой операции. С момента окончательного формирования структур флота прошло уже больше трех недель и мы всё ещё не получили всех предназначенных нам кораблей. Часть меня требует ждать дальше, пока они не прибудут, чтобы у нас была сила для удара по лучше защищённым целям, но мы не можем себе этого позволить. А учитывая давление, под которым мы находимся, мы вряд ли можем надеяться придумать лучшее распределение сил.
