1 ф. телятины – до 30 р.
Сегодня ночью на час переводят стрелку часовую вперед, и останавливается все железнодорожное движение – вокзалы заколачивают.
Предложила мне Лапина хлеб и пшено; поехал Иван, и оказалось, что там просто комиссар Павелецкого вокзала торгует отобранным у мошенников (1 пуд пшеничной муки – 1500 рублей).
Остроумие обывателей: Всероссийская чрезвычайная комиссия – ВЧК – «Всякому человеку крышка».
Высший совет народного хозяйства – ВСНХ – «Воруй скорей – нет хозяина».
Аня ехала в теплушке с парнем большевистского пошиба. К нему все приставали: «Пойдешь в Красную армию, небось?» – «Нет», – жеманно отвечает он. «Пойдешь!» – «Убегу». – «Ну, пойдешь в чрезвычайку и будешь говорить: служу в Вичике».
На Александровской ж[елезной] д[ороге] в мастерских не дали говорить Невскому. Там есть рабочий à la Гапон. Он собрал митинг, рабочие потребовали, чтобы он председательствовал, и вынесли резолюцию о сдаче большевиками власти. Ночью он был арестован, тогда все рабочие поднялись с требованием его освобождения, пригрозив, что иначе двинутся на Кремль с Красной армией. Его выпустили, и он был вызван к Невскому, который стал ему говорить, что это была ошибка, а что он, мол, слышал, что у него две недели назад украли пиджак и сапоги, так он охотно возместит потерю по «теперешним ценам». На Прохоровской фабрике был митинг, на котором не дали говорить большевикам, да так, что Ярославский упал в обморок, а Рязанов тщетно кричал, что он и с большевиками всегда сражался за свободу слова. Представителю американских рабочих (очевидно, все тому же пресловутому Рейнштейну – еврею, прожившему два года в Америке) прохоровцы заявили, чтобы он передал своим, что раньше они работали на фабрике, а теперь прокладывают рельсы на Ваганьково (кладбище) – возить покойников с фабрики.
Деникин переехал в Ростов-на-Дону, и Кубанская армия перешла в Область Войска Донского. Колчак быстро движется вперед. В Брянске восстание Красной армии, лозунги: «Свободная торговля», «Долой продовольственные комитеты» и «Бей жидов». Идет погром, а посылаемые на усмирение отряды переходят на сторону восставших. Здесь говорят, что завтра будет голодный бунт.
21 марта
Муралов сдался Колчаку в плен (вся его семья арестована), с ним 399 миллионов, которые он взял для расплаты с армией, с ним вместе попалась и армия его (на Уфимском направлении).
Частушка:
Не хотим Ленина с кониной,
Лучше Николай со свининой.
Рига взята белогвардейцами. В Петербурге сильные волнения. Говорят, что там свергнуты большевики, и власть в руках левых эсеров. Поезда оттуда не приходят. В Брянске восстание ликвидировано, расстреляно 600 человек, и сюда привезена масса.
Самое характерное теперь для улиц Москвы – тьма ручных саночек – на них все перевозится.
Во вторник хоронили Якова Свердлова, избитого, по слухам, в Орле и умершего от простуды, так как он бежал оттуда в одном белье. В воскресенье его привезли в Благородное собрание и выставили с почетным караулом из главных большевиков, но никто туда не ходил, и зала была пуста. Чтобы поставить его там, был прерван в середине концерт Красного Креста. Сперва появился какой-то субъект, когда кончил играть Метнер, и заявил, что ввиду смерти Свердлова второе и третье отделения концерта будут соединены. Потом во время исполнения «Эгмонта» вдруг потухло электричество с одной стороны; Кусевицкий ускорил темп, электричество потухло с другой стороны. Он еще скорее – тушат с третьей, выходит тот же господин и предлагает всем уходить, так как сюда несут Свердлова. Пришлось публике уйти.
На похоронах (хоронили на Красной площади по еврейскому обряду) было мало народу, главным образом Красная армия, но и среди солдат разговоры были весьма нелестные: «Это не Свердлов, он бежал, никто его не знает в лицо, хоронят куклу или еще кого-то. Скоро и Ленина так будем хоронить, тоже удерет». Команды не слушают. Распорядители тщетно ждали депутаций от рабочих. Железнодорожные рабочие вынесли резолюцию: не давать поездов под Красную армию для прекращения гражданской войны, и всюду ее разослали.
30 марта
Большевики усиленно пускают слухи о том, что Америка предложила им и Колчаку подписать обязательство о прекращении гражданской войны и об ограничении количества штыков впредь до мирной конференции, где вопрос о судьбе России будет решен. Говорили, что Каменев едет на переговоры с Колчаком. Было в этом что-то нелепое – Ленин якобы в Петербурге подписал с американской делегацией это условие. Теперь, наконец, выяснилось, что это Ленин предложил Америке во имя человеколюбия снабдить Россию провиантом и попросить Колчака пропустить оный через Сибирь!
[249]
Васюшинский в день Парижской коммуны
[250] выступил в Красной армии с лекцией о ней. Он начал так: «Парижская коммуна началась, когда национальная гвардия была распущена». Тут начался страшный крик: «И нас надо распустить!» Пошла потасовка, вышло начальство и начало их ругательски ругать – так ничего и не вышло из лекции. Одна прислуга (говорил К. В. С.) поставила на стол портрет Троцкого. «Зачем?» – спросил ее хозяин. «Чтобы плевать на него, как подойду к столу». Кухарки говорят, что три ночи кряду Ленину являлся Герм[ог]ен и убеждал уехать, тот остался, и теперь его «хватил паралич». Ждут голодного бунта. Извозчик в деревне доказывал Ане, что все большевики – «жиды». «А Ленин?» – «И он жид; если отец его и русский, то мать или бабушка, наверное, жидовка». Нет возможности достать перчатки – их дают по карточкам на сладкое…
17 мая
С марта ничего не записывала, а теперь май. С. был опять арестован 25 марта старого стиля, арестован Особым Отделом ВЧК, отделом по военным делам (контрразведка). Просидел он десять дней, выпустили, убедившись, что он «человек науки». Постоянно слухи о новых арестах. Сидит Л. С. Козловский, арестованный (при обыске) в польской миссии после высылки в 24 часа Кенуковского. Был суд над Джунковским в трибунале. Явилась масса свидетелей по приглашению Петерса, который надеялся, что все будут против, а оказалось все – за (Джунковского). Между прочим, вылез повар Манежа и стал рассказывать, как Джунковский приехал и говорит ему: «Устройте гулянье, чтобы было дешево и хорошо». – «Ну и что же?» – спросил Петерс. «Я же говорю – дешево и хорошо». – «Ну, а дальше?» – «Да что дальше – дешево и хорошо». Петерс ярится. Повар к публике: «Я ему говорю – дешево и хорошо, а он фактов хочет». Хохот. «Но в чем же дело?» – спрашивает Петерс. Вся публика хором: «Дешево и хорошо». – «Если дешево, то не может быть хорошо, хорошо, так дорого», – говорит Петерс яростно. «Это глядя по мастеру», – отвечает повар. – «Ну, а как же вина? Сам-то Джунковский пил дорогие». – «Надо знать, где купить», – невозмутимо отвечает повар. В конце концов, разъяренный Петерс велел его вывести.
