— Попробуй, тебе должно понравиться! Это шоколадный ликер, сладенький!
Белка послушно отпивает из его бокала, совсем чуть-чуть. Вид у нее по-прежнему несчастный, глаза опущены.
— Ну чего ты, глупенькая? Не втравлюсь я с одной рюмки, не переживай.
— Я знаю.
— Тогда в чем дело?
— Я тебя… боюсь.
Он долго пытался втолковать ей, что алкоголь в умеренных дозах всего лишь поднимает настроение и аппетит, да и после неумеренных он, Стрелок, все равно останется человеком и ее другом, но переубедить списанного армейского киборга так и не смог.
Проще было завязать.
Кай наконец прикончил злосчастную горошину, и Стрелок в награду пододвинул к нему свою, едва ополовиненную тарелку.
Помощник бесцеремонно ткнул в киборга пальцем и с жадным интересом спросил:
— Это же у вас бракованный кибер, да? Круто! Почем брали?
Стрелка такой подход покоробил, но он спокойно ответил:
— Разумные киборги не продаются. Я опекун Кая и отвечаю за него, как за ребенка. Но вы можете обратиться в ОЗК и нанять кого-нибудь из его подопечных, как обычного человека, — с зарплатой, страховкой и прочими правами. Если, конечно, киборг сам согласится у вас работать и вашу кандидатуру утвердят.
— Ну-у-у, это неинтересно… — разочарованно протянул помощник. — Но в хозяевах же вы у него прописаны, да? И он делает все, что вы ему прикажете?
— Почти, — уклончиво сказал Стрелок. Всё-то всё, да так, что проще сделать самому, даже ему, инвалиду.
— Тогда какая разница?
— Это временно, пока он не повзрослеет. — Стрелок не выдержал и соврал: — И он все записывает и передает в ОЗК.
Помощник окончательно потерял интерес к Каю. Но не к Стрелку.
— Слыхал, вы аквариумных рыбок любите?
— Люблю, — со вздохом признался Стрелок. «Посмертно».
— А я так просто обожаю, — воодушевленно продолжил ободренный помощник, придвигаясь ближе. — Я даже у себя в каюте аквариум на пятьсот литров установил, а оборудования при нем — на несколько штук: фильтр, аэратор, комбинированная подсветка, автономный антиграв на случай жесткой посадки. Команда, черти бессовестные, его «нашим аварийным запасом воды и еды» называет! А я, бывало, сяду у стекла и как залипну… Во, гляньте!
Помощник эффектно растянул на полстола голографию пышного подводного леса. В нем разноцветными птицами порхали гурами, меченосцы, гуппи и прочие, незнакомые Стрелку рыбки, на стекле присоской висел сомик, топорща усы и колючие плавники, а в придонном мху копошились жгуче-красные, будто вареные, креветки размером с ноготь.
— Очень красиво, — вежливо сказал Стрелок, хотя смотреть на чужой аквариум после трижды угробленного своего не доставляло ему никакого удовольствия.
Раздался громкий треск, заставивший помощника испуганно отшатнуться вместе с картинкой. Все еще не наевшийся Кай залез вилкой в сахарницу, попытался наколоть кубик рафинада, вилка соскользнула, с силой воткнулась в дно, и сахарница лопнула, пыхнув сладкой белой пылью.
Стрелок извинился, но, видимо, недостаточно покаянно, а когда помощник принялся костерить киборга, вежливо его перебил, попросил адресовать претензии исключительно ему и вообще не материться при ребенке.
Помощник обиделся, в два глотка допил ром и сдержанно откланялся.
Стрелок неторопливо смахнул с коленей липкую сахарную крошку, облизнул губы.
— Надо было сделать это еще пять минут назад, — шутливо упрекнул он Кая.
Киборг озадачился. Прежде безотказный прием «выставь хозяина идиотом перед другими людьми» почему-то вызвал не негативную, а прямо противоположную и, что досаднее всего, искреннюю реакцию.
А может, Стрелку только показалось, что озадачился. Очень этого хотелось, вот и додумал.
* * *
После обеда они отправились в магазин и накупили кучу всяких пайков и полуфабрикатов, в том числе три пачки «полюбившихся» Каю макарон. Отказываться от посещений бара Стрелок не собирался, но лучше свести их к минимуму, раз в день и в самое безлюдное время.
У выхода из магазина их поджидала Лиза. Одна и какая-то понурая, без мяча.
— Дядя Стрелок, как вы себя чувствуете? — вежливо поинтересовалась она.
— Отлично, — бодро соврал Стрелок — спина все еще ныла, особенно к вечеру. — А где остальная банда? Неужели мороженым объелись?
Лиза неопределенно махнула рукой и страшным шепотом, как по большому секрету, сообщила:
— Родители им запретили к Каю подходить. Говорят — он чокнутый…
Стрелок как будто снова вылетел из кресла, только теперь боль была не физической.
С разгромом квартиры и своей спокойной жизни он смирился, однако к выбору между Каем и станцией оказался не готов. Понятно, что родители боятся за своих детей, Юнни — за бар, а Ираклий — за все вместе, и причин терпеть соседство непонятного, потенциально опасного существа у них нет… но на душе все равно стало погано.
— А тебе?
— Ну… — Девочка зашаркала носком кроссовки, сосредоточенно разглядывая результат. — Дядя Стрелок, это же неправда, да? Никакой Кай не чокнутый, просто немножко странно себя ведет. А на самом деле он хороший.
— Конечно, неправда, — заверил ее Стрелок. — Видишь ли, у Кая сейчас… тяжелый период. Машиной он быть уже не может, а человеком — не хочет.
— Почему?
— Потому что это слишком трудно. — Стрелок вспомнил ожоги на ладони Кая, разговор с помощником капитана «Святого Валентина», фанатичного проповедника, и руки сами собой стиснулись в кулаки. — Даже не у всех людей получается.
Лиза сочувственно погладила по предплечью вдвое большего, чем она, киборга и с беспокойством повернулась к его хозяину:
— А у меня?
Стрелок улыбнулся и расслабил пальцы.
— Ты замечательный человек, Лиза!
* * *
Сегодня Стрелок больше никуда не собирался выходить, но судьба рассудила иначе.
В полдевятого на гасилку сел малый транспортник «Калипсо», и десять минут спустя на коммуникатор пришло сообщение по станционной сети:
«Пролетом в вашей дыре, сижу в баре. Сам приползешь или идти тебя выколупывать?»
Сообщение было не подписано, номер гостевой, но Стрелок сразу понял, от кого оно, и растроганно усмехнулся.
Валерия-Валерка, старая боевая подруга, до сих пор работающая в МЧС. В это время года она всегда берет отпуск и в гордом одиночестве летит на Аркадию отдохнуть от работы и семьи, так свирепо отшивая пляжных ловеласов, что те потом долго боятся подходить к немолодым, но отлично сохранившимся женщинам.
