– Не зайдет, – говорю. – Он хорошо воспитан. Не то что мы с тобой…
– Где-то я его все же видела…
– Помолчи, – говорю строго. – Не ломай кайф.
И в ближайшие пятнадцать минут она исправно молчала, только ойкала да постанывала.
А потом я вернулся на огород, где в гордом одиночестве по-стахановски трудился Сева. Приказал ему: «Вольно, салага!» – и в быстром темпе вскопал все оставшиеся грядки. А потом Тамара накормила нас борщом с тушенкой, выставила и бутылку «посольской», а Севе – «фанту», а потом заплатила нам за работу аж тыщу рэ.
– Ты не ошиблась? – говорю, пересчитывая сотенные купюры. – А то я парень честный, мне лишнего не надо.
– Заработал, – и смеется, стерва, – а если такой честный, то отстегни пацану хоть стольник.
– Мне деньги не нужны, – говорит Сева.
– Как же ты будешь жить – без денег?
– А меня Дим Димыч прокормит, – и кивает на меня, шельмец.
– Ладно, хватит болтать, – говорю. – Нам пора нах хаус, Тамарочка.
– Поедем вместе, – говорит. – Меня тоже муж дома ждет.
И поехали.
А когда расставались, в городе, на перекрестке, неподалеку от ее дома, Тамара еще раз глянула на Севу:
– Убей бог, не могу вспомнить – где я тебя, малый, видела…
– Вероятно, во сне? – предположил Сева. – Это называется «дежа вю»… У меня такое тоже случалось…
И вышел вслед за мной из душного жигуленка.
– Ладно, удачи вам, – сказала Тамара. – Спасибо за ударный труд.
– Тебе спасибо, – и я подмигнул ей. – Может, еще и встретимся. Вскопать там чего, иль чего посеять…
– Может быть, – кивнула она и нажала на газ. – Ну, пока!
– Хороша бабенка, – говорю и вздыхаю, провожая ее плотоядным взглядом.
– Хороша, но опасна, – без улыбки заметил Сева.
– С чего ты взял?
– А вы разве сами это не поняли?
– Да что ты можешь вообще понимать в женщинах! Ты, малявка!
– Им нельзя доверять, – сказал он тихо. – Все они – предательницы.
– Откуда ты это знаешь?!
– По их глазам…
И мальчик огляделся вокруг, и я тоже, как зачарованный, последовал за его взглядом. Мы стояли на оживленном перекрестке, мимо нас, со всех четырех сторон, туда-сюда, проходили разные женщины, молодые и старые, хмурые и улыбающиеся, самые разные женщины, с самыми разными глазами – синими, карими, зелеными… и в каждом взгляде, в каждом зрачке, в каждой радужной оболочке таилась измена…
СЦЕНА У ФОНТАНА
– Мне надо кой-кому позвонить, – сказал я Севе. – Подожди меня здесь.
– Будьте осторожны, Дим Димыч, – сказал Сева.
Из автомата я позвонил жене.
– Митя, это ты?! – вскрикнула она. – Ты где?
– Я в твоем сердце, дорогая. Где же мне быть еще?
– Куда ты пропал? От кого ты прячешься?
– А ты спроси своего нового спутника жизни, моего старого верного друга… Это он объявил на меня охоту! Только зря он хлопочет! Меня ему не поймать! И тебя я у него отниму – так и передай!
– Ты сошел с ума! – закричала жена. – Приезжай, и я вас помирю. Приезжай немедленно!
– Нас может примирить только смерть…
– Это глупо! Глупо!
– Ладно, все. Конец связи. – И я бросил трубку, потому что мне вдруг показалось, что в трубку дышит кто-то посторонний.
– Зря вы звонили, – сказал озабоченный Сева, когда я вышел из будки.
– Ты еще будешь меня учить! – И я щелкнул мальчишку по носу. – Лучше ответь – хочешь мороженого?
– Хочу! – обрадовался Сева и захлопал в ладоши. – В шоколадной глазури!
Как легко угодить ребенку, даже если он вундеркинд. Купи мороженого – и он твой.
Мы уселись с ним на скамейке возле большого фонтана, я – с банкой пива, Сева – с мороженым. В бассейне фонтана резвились ребятишки, Сева с завистью смотрел на них.
Доев мороженое, он вдруг скинул кросовки, перепрыгнул бордюр и тоже стал плескаться в бассейне, по колени в воде. Ну совсем как маленький! Впрочем, он ведь и был – пацан, мальчишка, сбежавший от родительской осточертевшей опеки. Потому и сбежал, что не хотел взрослеть раньше времени, хотел удержаться в детстве, которое у него отнимали премудрые папа с мамой. Он же просто хочет играть! Он еще не наигрался, замороченный и замученный учителями и репетиторами, конкурсами и олимпиадами… Да и правда – зачем и куда спешить? Что хорошего тут, в этой взрослой жизни?
– Дим Димыч, миленький, не сердитесь! – И хохочет, и плещется вместе с другими такими же пацанами. – Я немножко еще поиграю!
Я согласно махнул рукой – ладно, мол, шут с тобой.
– Только сильно не мокни! – кричу. – А то простудишься! Май – не лето!
А он уже с кем-то мячом перекидывается, брызжется, скачет, хохочет. И вдруг – замер. Резко повернулся ко мне.
– Осторожно, Дим Димыч! Что такое?
Сева отчаянно махал мне рукой и куда-то показывал. Я глянул в ту сторону – на скамейке справа напротив, рядом с фонтаном, сидел мужчина в расстегнутом светлом плаще. Он улыбался, смотрел на меня, а в его руке был зажат… пистолет. Я замер, как кролик перед удавом.
– Не надо!! – завопил Сева, схватил подвернувшийся резиновый мяч и кинул в этого мужчину. Тот выронил пистолет, чертыхнулся, отпнул мяч в сторону. В ту же секунду Сева был возле меня.
– Бежим! – крикнул он. – К автобусу!.. Скорее!
Схватил меня за руку, потянул за собой. Мы успели вскочить в автобус, и дверка за нами захлопнулась. Я огляделся – тот мужчина в светлом плаще так и сидел, как ни в чем не бывало. Так же, вроде, и улыбался. И никто, казалось, ничего не заметил. А может, ничего и не было?.. Может, нам все это лишь померещилось?
Сева плакал, до боли вцепившись мокрыми пальцами в мою руку.
– Ну все, все, – говорю, прижимая его к себе, – кончай хныкать.
– Я за… за… забыл там свои кросовки, – сказал Сева, всхлипывая.
– Ерунда, купим новые. Меня вот другое смущает – как он нас выследил?
– Очень просто, – сказал Сева. – Я ведь просил – не звонить…
– Значит, ты думаешь – они нас по телефонному звонку вычислили?
– Конечно!
– Фантастика… Из-за каких-то вшивых денег – и столько хлопот… Один киллер – дороже стоит!
– Вас хотят убить не только из-за денег, – прошептал Сева. – Ваш бывший друг хочет убить вас из-за вашей жены. Чтобы вы не мешали им жить спокойно.
– Ты так думаешь? – удивился я.
– А вы сами разве думаете иначе?
