«Нет, — сказал тот, — не хочу я быть управляющим; я — старший рабочий и хочу рабочим остаться, да желаю, чтобы и условие мое соблюдено было в точности». Управляющий откупался от него, чем тот пожелает, но все было напрасно, и молодец на все отвечал отказом. Тогда управляющий растерялся и просил дать ему двухнедельный срок на размышление. Молодец на это согласился. Вот собрал управляющий всех своих дельцов, чтобы они обдумали, как тут быть, и чтобы дали ему добрый совет. Дельцы долго раздумывали и наконец решили, что от этого детины всем грозит опасность и что ему человека убить — то же, что муху задавить. Они посоветовали, чтобы управляющий велел ему очистить колодец, а когда он туда влезет, они бросят в колодец жернов; тогда уж он верно живой оттуда не вылезет. Понравился этот совет управляющему, и наш молодец согласился в колодец лезть.
Когда он опустился на дно колодца, они скатили в колодец самый большой из жерновов, находившихся вблизи, и думали, что уж наверно у молодца голова окажется разможженной; но тот крикнул: «Отгоните кур прочь от колодца, а то они роются там наверху в песке, все глаза мне залепили». Управляющий и прикинулся, будто кур от колодца отгоняет, а молодец, покончив работу, вылез оттуда с жерновом на шее и сказал: «Посмотрите-ка, не правда ли, славное у меня ожерелье?» Тут опять-таки захотел он получить свое вознаграждение; но управляющий опять стал просить о двухнедельной отсрочке.
Снова собрались к нему дельцы и посоветовали, чтобы он отправил молодца на заколдованную мельницу: пусть ночью зерно смелет — оттуда-то еще ни один человек жив поутру не возвращался. Предложение понравилось управляющему; он позвал молодца в тот же вечер и велел ему свезти на мельницу восемь четвертей ржи да в ночь и смолоть их.
Пошел молодец в амбар, засунул две четверти в правый карман да две же — в левый, а четыре четверти в перекидном мешке взвалил себе на грудь и на плечи и с этим грузом потащился на заколдованную мельницу.
Мельник сказал ему, что днем он может молоть, а ночью мельница заколдована, и всех, кто туда входил, утром находили мертвыми. Молодец отвечал ему: «Ну, уж я как-нибудь улажусь; ступайте отсюда да ложитесь спать». Затем он пошел на мельницу, засыпал зерно и стал его молоть. Часов около одиннадцати вечера он вошел в комнату мельника.
Вдруг открылись двери настежь, и в комнату вкатился большущий стол, а на том столе сами собою поставились вина и всякие вкусные блюда, и никого кругом не было видно, кто бы те блюда на стол подавал. А потом и стулья сами собою придвинулись к столу, хотя людей и не было, и только уже после разглядел он там чьи-то руки, которые распоряжались ножами и вилками и раскладывали кушанье.
Молодец был голоден, увидел кушанья, тоже уселся за стол, принялся за еду и наелся всласть. Когда он насытился, да и другие тоже очистили блюда свои, он явственно услышал, как кто-то задул все свечи; в комнате стало темно, и вдруг он ощутил на щеке своей нечто вроде оплеухи. «Ну, если еще что-нибудь подобное повторится, — крикнул он, — тогда ведь и я в долгу не останусь!» Получив вторую оплеуху, он и сам стал раздавать их направо и налево. И так продолжалось всю ночь; он ничего не спускал своим невидимым противникам и щедро воздавал им за то, что от них получал. На рассвете все прекратилось разом.
Иллюстрация
«Молодой великан».
Художники — Филипп Грот-Иоганн, Роберт Лайвебер. 1892 г.
«…Окончив эту работу, он пошел в лес, вырвал два дуба с корнями, положил их на плечи, да привесил на них спереди и сзади по бороне и по лошади, и понес все это, словно охапку соломы, к родительскому дому…»
Когда мельник поднялся с постели, то пошел взглянуть на молодца и очень удивился тому, что молодец еще жив. А тот и говорит: «Я досыта наелся, много оплеух получил, да немало и сам их роздал». Мельник был очень обрадован этим, сказал, что теперь, верно, мельница от всякого колдовства освободится, и охотно предлагал ему большую денежную награду. Но тот отвечал: «Денег мне не надо, у меня всего вдоволь». Потом взвалил муку на спину, отправился домой и сказал управляющему, что вот он все исполнил по его приказу, а теперь желал бы получить условленную плату. Когда управляющий это услышал, тогда-то его настоящий страх обуял: он не мог успокоиться, стал ходить взад и вперед по комнате, и пот крупными каплями катился у него со лба. Чтобы немножко освежиться, он открыл окно, но, прежде чем успел остеречься, наш молодец дал ему такого пинка, что он через окно вылетел на воздух, взвился вверх и из глаз совсем скрылся.
Тогда молодец обратился к жене управляющего и сказал: «Коли он не вернется, так следующий тумак тебе останется». Та воскликнула: «Нет, нет, я этого не выдержу!» — и тоже открыла было другое окно, потому что и у нее тоже холодный пот проступал от страха на лбу. Тогда он и ей дал пинка, и она тоже от того пинка через окошко вверх взлетела, и еще выше своего мужа, потому что была легче его.
Муж-то кричит ей на лету: «Спускайся ко мне», — а она ему: «Нет, ты поднимайся ко мне, я к тебе не могу спуститься». Так они и носились по воздуху, и ни один к другому приблизиться не мог, да, пожалуй, и теперь все еще носятся…
А наш молодец взял свою железную палицу и пошел себе домой.
Подземный человечек
Жил некогда на свете богатый-пребогатый король, и было у него три дочери, которые каждый день гуляли в саду королевского замка. И вот король, большой любитель всяких плодовых деревьев, сказал им: «Того, кто осмелится сорвать хоть одно яблочко с яблонь, я силою чар упрячу на сто сажен под землю».
Когда пришла осень, закраснелись на одном дереве яблоки, словно кровь.
Королевны ходили каждый день под то дерево и смотрели, не стряхнет ли ветром с него хоть яблочко, так как им отродясь не случалось ни одного яблочка скушать, а между тем на дереве яблок было такое множество, что оно ломилось под их тяжестью, и ветви его висели до самой земли.
Вот и захотелось младшей королевне отведать хоть одно яблочко, и она сказала своим сестрам: «Наш батюшка слишком нас любит, чтобы и над нами исполнить свое заклятие; я думаю, что обещанное им наказание может относиться только к чужим людям». И при этих словах сорвала большое яблоко, подбежала к сестрам и сказала: «Отведайте-ка, милые сестрички, я в жизнь свою еще не едала ничего вкуснее». Тогда и две другие сестрицы откусили от того же яблока по кусочку — и тотчас все три провалились под землю так глубоко, что и петушиного кукареканья не стало им слышно.
Когда наступило время обеда и король собирался сесть за стол, дочек его нигде нельзя было отыскать; сам он их искал и по замку, и по саду, однако же найти никак не мог. Он был так этим опечален, что велел объявить по всей стране: кто отыщет его дочек, тот бери себе любую из них в жены.
Вот и взялось за поиски множество молодых людей, тем более что сестер все любили — они были и ласковы со всеми, и лицом очень красивы.
Среди прочих вышли на поиски и три охотника и, проездив дней восемь, приехали к большому замку; в том замке были красивые покои, и в одном из них был накрыт стол, а на нем поставлено много всяких блюд, которые были еще настолько горячи, что от них пар клубом валил, хотя во всем замке и не видно, и не слышно было ни души человеческой.
