— Таков наш удел, — улыбнулся лама. — Чтобы рассмотреть себя самого, нужно зеркало. Ты хочешь знать, что станется с тобой?
— Я знаю, когда умру, и что у меня не будет детей.
Его высокопреподобие даже зажмурился от удовольствия.
— Славно, — сказал он. — Все сходится. То, что ты будешь лишен потомства, не считай попущением богов. Тебе нельзя иметь детей, иначе ты передашь свой дар им, а в этом человечеству пока отказано — люди не готовы раскрывать свои мысли, ибо они не чисты и отягощены злом. Любой негодник, могущий читать в головах, станет величайшим преступником, ибо власть его будет неизмерима…
Что ж, пришла пора прощаться. Я узнал все, что хотел, и ко мне вернулся покой. Ты на светлой стороне, и никогда не переступишь границу тьмы. А что до войны… Она неотвратима. Вожди ведут свои племена, и тебе не сбить их с пути. Ты обычный смертный, твое желание предотвратить гибель многих понятно — и тщетно. Может ли паучок своими тенетами задержать колесницу? Но именно на войне ты встретишь свою женщину. Прощай.
Я встал и поклонился, сложив ладони перед грудью, будто в смирении перед учением Будды».
Документ 9
Метапсихологический институт Париж, Фобур-Сен-Оноре 5 мая 1931 года
Отчет В. Мессинга:
«Сначала опыт показался мне совсем неинтересным и даже скучным — я разделся и лег в большую ванну, полную воды с температурой тела — 36,6 градусов. Лицо мое полностью закрывала легкая маска с трубкой для дыхания, а солевой состав воды был подобран с таким расчетом, чтобы я мог как бы зависнуть, полностью погрузившись.
Коварство профессора Ости я ощутил позже, а поначалу испытал странные ощущения — организм мой будто искал некие точки соприкосновения с окружающим миром. И не находил их.
Вися в теплой воде, ничего не видя и не слыша, я почувствовал примерно то же, что в экзерсисах с Норбу Римпоче — растворение.
Я не ощущал собственного тела — сила тяжести на меня не действовала, и даже ответить верно, вишу ли я вниз или вверх головой, не представлялось возможным.
Наверное, стоило мне резко задвигаться, заболтать ногами, и я бы почувствовал сопротивление воды, но как раз совершать резкие движения было нельзя по условиям эксперимента.
Вскоре я утратил всякую связь с реальностью. Мягкий ободок маски перестал ощущаться, и мир пропал, его не стало. Я висел…
Нет, это неверно. Что такое «Я»? Мое тело? А тела не было!
Мы ощущаем себя, покуда наши рецепторы сигнализируют мозгу: холодно, дует ветер, или — жарит солнце, хлещет дождь.
Под ногами или крутой склон, или ровная площадь. Но когда все рецепторы разом прекращают слать свои «донесения», мозг пасует.
Что это за «Я» такое? Мозг висит в пустоте?
Но мы же не ощущаем свой мозг! И получается, что «Я» — это невразумительная «душа». Это одно из тех понятий, смысл которых ясен всем, но вот сформулировать дефиницию никто не в состоянии.
Итак, моя душа, отделенная от тела, висела в пустоте.
Где тут верх, а где низ — непонятно, да и несущественно. Бесконечность не знает направлений и координат.
Да, опыт оказался куда как интересен!
Ощущая позывы к панике, к отчаянию, я их подавлял, но и воля таяла, словно растворяясь в воде с температурой здорового тела.
Мозг, не получая более никакой информации извне, прокручивал одни и те же мысли, как заезженная пластинка.
Мое «Я» исчезало, душа распадалась на какие-то свои непостижимые атомы. Я пропадал в черной пустоте, становился ею, переставал быть.
Мне кажется, что в самую последнюю секунду перед тем, как кануть в небытие, мое сознание сделало судорожную попытку опознаться, вернуть себя.
Я не зря пишу именно о сознании, а не о себе самом — с самого начала эксперимента я впал в дремотное состояние, походя на ленивого отдыхающего, что загорает на пляже и ни о чем не думает.
Мое «Я» медленно возникало из ниоткуда. Я стал ловить мысли — они были нечеткими, но зато эмоции пробивались ясно.
Профессор Ости беспокоился за мою психику, а Дюбуа отчаянно скучал.
В тот момент я находился в некоем сумеречном состоянии, приближаясь к безумству. Мне, например, чудилось, что ни рук, ни ног не осталось, поэтому лучше всего подать SOS мысленно.
Вот я и стал слать свой сигнал, посылая профессору Ости неслышный крик: «Вытащите меня отсюда!»
Сразу же, хоть я и потерял чувство времени, меня освободили из плена пустоты. Я испытал блаженнейшее ощущение, коснувшись задним местом дна ванны — это Дюбуа спустил воду.
Сразу пришло ощущение холода, чувство, что у меня есть конечности, что вот он — верх, а вот — низ.
И все-то в порядке, и никакой пустоты!
Больше я в таких опытах не участвую».
Документ 10
Парижский университет
Коллеж Сорбонн
Лаборатория психологии
РАБОЧАЯ СТЕНОГРАММА
Дата и место: 18 сентября 1932 года. Париж
Собеседники: Люсьен Леви-Брюль, профессор психологии Сорбонны; Пьер Жане, профессор психологии Коллеж де Франс; Анри Бергсон, психолог и философ; Жорж Дюма, профессор психологии Сорбонны; Шарль Блондель, профессор психологии в университете Страсбурга; Анри Пьерон, профессор психологии Коллеж де Франс; Вольф Мессинг, менталист.
Лист № 1
ЛЕВИ-БРЮЛЬ: Позвольте мне, как старейшине, открыть наше собрание. А собрались мы здесь, чтобы обсудить… Да, господин Дюма?
ДЮМА: Мне понятно ваше смущение, господин Леви-Брюль.
В кои веки представители академической науки столкнулись с реальным психологическим феноменом! Думаю, что не стоит акцентировать внимание на роде занятий господина Мессинга. Подумайте сами: чем и как телепату добывать хлеб насущный?
И способен ли человек изучить сам себя?
Наша задача — обсудить редкое психологическое явление, выработать хоть какие-то подходы к решению тех загадок, которые подбрасывает нам человеческий мозг, эта тайна из тайн. Господин Блондель, вы, кажется, изъявили желание поработать переводчиком?
БЛОНДЕЛЬ: Да, месье. Господин Мессинг плохо говорит по-французски, зато знает немецкий, а я владею обоими этими языками. Господин Мессинг! (обращается на немецком)
МЕССИНГ (переводит Ш. Блондель): Господа! Я рад тому, что вы уделили мне немного своего времени, и ценю это. Вопрос, однако, в том, что современная наука лишена соответствующих снарядов для изучения работы мозга напрямую, и все исследования касаются либо физиологии, либо не выходят за рамки умозрительных рассуждений. Я, конечно, могу продемонстрировать свои умения, но приблизит ли этот показ будущие открытия?
