1 сентября Бонхёффер на два дня вернулся в Кляйн-Крёссин, 22 сентября также приехал на два дня. В оба этих приезда он разминулся с Марией, зато он увидел ее в Берлине 2 октября. То была первая встреча с начала июня.
Рут фон Кляйст-Ретцов приехала в Берлин, чтобы сделать операцию на глазу в францисканском госпитале, а Мария сопровождала бабушку и ухаживала за ней. У постели больной оба встретились снова. Вряд ли Мария думала о Дитрихе в том смысле, в каком он думал о ней, да и он не позволял своим мыслям заходить слишком далеко, тем более что в больницу он явился в качестве пастора, а Мария только что осиротела. Спустя много лет Мария рассказывала:
...
Частые визиты Дитриха в больницу удивили меня, я восхищалась его усердием. В эту пору мы часто подолгу разговаривали. Встреча произошла совсем при иных обстоятельствах, нежели в июне. Я была тяжко опечалена утратой отца и нуждалась в помощи Дитриха536.
В этих обстоятельствах они гораздо больше времени проводили вместе. Дитрих, выросший в Берлине, показывал девушке город. Однажды он пригласил Марию перекусить в небольшой ресторанчик возле больницы. Он сказал, что благодаря владельцу это заведение – самое безопасное место для бесед. Владел рестораном брат Гитлера.
* * *
15 октября Бонхёффер пригласил Марию на семейное собрание Бонхёфферов в доме своей сестры Урсулы. Провожали племянника Дитриха, Ханса-Вальтера Шляйхера, отбывавшего на фронт. Поскольку у Бонхёффера намечалась поездка и он опасался, что в тот самый день окажется не в Берлине, он заранее написал племяннику прощальное письмо. Он хорошо знал, что творится на развязанной Гитлером войне, и понятно, что он тревожился за юношу. По этому письму можно судить о том, как Бонхёффер относился и к тем, с кем судьба его скоро сведет в тюрьме.
...
Ханс-Вальтер, ты вступаешь во взрослую жизнь как солдат, и все же не так, как большинство твоих сверстников: ты получил прочные ценности, фундаментальные понятия о жизни. Ты знаешь – пусть отчасти того не осознавая, это не так важно – какие сокровища таятся в доброй семейной жизни, в добрых родителях, в истине и справедливости, гуманности, образовании и традиции. Ты сам много лет занимался музыкой и прочел много книг – это все не могло не оставить на тебе свой след. Наконец, ты знаком с Библией, с молитвой Господней и с церковной музыкой. Из всего этого складывается тот образ Германии, который ты никогда не утратишь, который будет сопутствовать тебе на фронте, за который ты будешь бороться, где бы ты ни был и против кого бы то ни было. Возможно, в армии у тебя будет даже больше свободы для такой борьбы, чем у нас здесь. Это ясно, и ты сам это знаешь, что тебе предстоят конфликты не только с теми, кто груб от природы и чья власть тяжело обрушится на тебя в ближайшие несколько недель, но и с другими людьми только потому, что ты происходишь из такой семьи, ты отличаешься от большинства других людей, причем даже в мелочах. Итак, важно лишь воспринимать свои преимущества перед другими людьми (а у тебя несомненно есть преимущества) не как нечто полагающееся тебе, но как дар, полностью отдавать себя в распоряжение других людей и искренне любить их несмотря на то, что живут они по-другому537.
В тот вечер Мария познакомилась с родителями Бонхёффера и с его братьями и сестрами. По всей видимости, присутствовал и Бетге. Вернувшись к ночи в дом своей тети, где она остановилась, Мария записала в дневнике:
...
У нас с пастором Бонхёффером был очень интересный разговор. Он сказал, у нас была традиция, чтобы молодые люди добровольцами шли на военную службу и отдавали свою жизнь за дело, которое они могли вовсе и не одобрять. Но должны быть и люди, готовые бороться исключительно за свои убеждения. Если они одобряют причины и цели войны, то и хорошо, но если нет, они сослужат Отечеству лучшую службу, действуя на внутреннем фронте, быть может, даже работая против режима. В таком случае они обязаны как можно дольше уклоняться от службы в армии и даже, при определенных обстоятельствах, если эта служба противна их совести, отказаться от нее. Да, с виду все это так ясно и логично. Но могу ли я слушать это и не думать с ужасом об отце?538
Следующая запись в дневнике свидетельствует о том, что Бонхёффер без опасений рассказал Марии о своем участии в заговоре. Конечно, родной дядя Марии Хеннинг фон Тресков играл ключевую роль в заговоре, как и многие другие ее родственники, в том числе фон Шлабрендорфф.
...
16-е окт. Теперь я знаю, что такой человек, как Дитрих, который подлинно чувствует внутренний долг помочь своей родине и является личностью, способной сформировать объективное суждение, вправе служить Германии иным путем, как можно дольше избегая военной службы. И он поступает очень ответственно, отыскивая по-настоящему правильный путь. Так легко сделаться ворчуном, принципиально осуждать и уличать людей, за всем видеть тайный мотив539.
Два дня спустя, в воскресенье, Бонхёффер навестил в больнице Рут фон Кляйст-Ретцов. Там он провел утреннюю службу, выбрав текст Ефесянам 5:15–21. Об этом сообщает Мария в записи от 18 октября:
...
«Используйте время с толком!» Пастор Бонхёффер провел сегодня утреннюю службу. «Время принадлежит смерти или, вернее того, дьяволу. Мы должны выкупать время у него и возвращать Богу, которому оно принадлежит на самом деле». – «Если мы, избавившись от сомнения и недоверия, вопрошаем волю Божью, мы обнаружим ее». – «Всегда за все благодарите». – «Если мы за что-то не благодарим Бога, тем самым мы его упрекаем»540.
Присущее Бонхёфферу чувство приличия и уместности и желание пастырски утешить Марию в ее утрате способствовали тому, что о будущем с ней он почти не задумывался. Ни один из них не проронил ни слова, которое намекнуло бы, что происходит нечто большее, нежели помощь семейного пастора больной старухе и ее осиротевшей внучке. Но эти двое явно наслаждались обществом друг друга, и ограничения, накладываемые на них условностями этой ситуации, облегчали им сближение.
26 октября грянула новая трагедия – погиб брат Марии Макс. 31 октября Бонхёффер писал девушке:
...
Дорогая фройляйн фон Ведемайер,
Позвольте сказать, что, как мне кажется, я понимаю, что значит для вас смерть Макса. Едва ли вам поможет мое сочувствие и желание разделить эту боль. В такое время единственное, что помогает – не на словах, но истинно и подлинно отдаться Божьему сердцу. Для этого понадобится трудная работа, много часов днями и ночами, но когда мы полностью отдадимся Богу – вернее, когда Бог примет нас – тогда мы обретем помощь. «Вечером водворяется плач, а на утро радость» (Псалом 29:6). Поистине есть радость с Богом, со Христом! Верьте в нее. Но каждый идет этим путем в одиночку, другие люди могут сопутствовать нам лишь молитвами и ободрением541.
Самое неподходящее время для романтических отношений. Кажется, помимо разговоров с Бетге Бонхёффер никак не выражал своих чувств к Марии, а Мария и вовсе не испытывала никаких чувств, видя в своем собеседнике набожного и дружественно расположенного к ее семье пастора – не более того. Так обстояло дело, когда Бонхёффер собрался ехать в Померанию, чтобы присутствовать на заупокойной службе по Максу.
