После второго визита 30 июля Мария написала Бонхёфферу о том, как в поезде на обратном пути в Пэтциг она столкнулась со своим дядей Герхардом Тресковым. Это был брат Хеннинга Трескова, в дальнейшем активного участника двух основных покушений на Гитлера. Хотя о помолвке с Дитрихом дядя еще не знал, но почему-то вдруг припомнил, как двенадцатилетней девочкой племянница обещала пригласить его на свадьбу, и заявил, что «твердо намерен не пропустить такое событие».
В этом письме она продолжала строить планы на будущее – синяя софа, подарок бабушки, «лучше будет смотреться в твоей комнате», она как раз подходит к богословским спорам, книжным полкам и сигаретному дыму, а вот большой рояль «пойдет в гостиную»596. Эти письма заполнялись шутками и признаниями в любви. В августе Дитрих писал:
...
Ты представить себе не можешь, что значит в моем положении сознавать, что у меня есть. Уверен, в этом проявляется особая милость Бога ко мне. То, как мы обрели друг друга перед самым моим арестом, служит для меня явным доказательством Его замысла. В очередной раз все сложилось hominum confusione et dei providential [66] 597.
В этом письме прозвучала знаменитая фраза Бонхёффера о том, что их решение пожениться – это «Да» Божией земле». Обручение с Марией стало для него еще одной возможностью жить в согласии со своей верой. Он все делал «в согласии с Богом». То был не расчет, но акт веры.
...
Когда я всматриваюсь в нынешнее состояние мира, в сплошную тьму, окутывающую наши личные судьбы, с учетом, что я нахожусь в тюрьме – то наш союз, если он не был заключен в порыве легкомыслия, а этого, конечно же, не было, можно понять лишь как знак Божьей милости и благодати, укрепляющий нашу веру в Него. Только слепой мог не увидеть этого. Когда Иеремия в час страшнейшей для своего народа катастрофы советовал покупать дома, поля и виноградники [Иер. 32:15], то было подтверждение уверенности в будущем. Для такой уверенности нужна вера, которую Бог дарует нам повседневно, – не та вера, что стремится прочь от мира, но вера, терпеливо пребывающая в мире, вера, которая любит и хранит этот мир вопреки всем испытаниям, которым мы в нем подвергаемся. Наш брак должен прозвучать как «Да» Божьей земле. Он укрепит нашу решимость делать, достигать чего-то на земле. Боюсь, что христиане, стоящие в этом мире лишь на одной ноге, останутся с поджатой ногой и в раю598.
Брачная проповедь из тюремной камеры
Дитрих оказался не единственным членом семейства Бонхёффер, надумавшим в ту пору вступить в брак. Его шестнадцатилетняя племянница Рената собралась замуж за лучшего друга Дитриха Эберхарда Бетге. Со свадьбой следовало поторопиться, иначе молодую незамужнюю девушку призвали бы на Reicharbeitsdienst . Чем отдавать свою дочь на военизированную службу нацистскому режиму, родные предпочли согласиться на столь ранний брак, и уже была выбрана дата – 15 мая. Дитрих рассчитывал принять участие в церемонии, но теперь было ясно, что как бы скоро его ни освободили, к середине мая это никак не может произойти. По крайней мере, он написал проповедь для новобрачных – она задержалась в пути и не попала к ним в руки вовремя, чтобы воспользоваться ей на службе, но как и многое другое, вышедшее из-под пера Бонхёффера, этот текст обрел гораздо более широкого читателя, чем он мог рассчитывать. Он стал классическим, этот небольшой текст, посвященный таинству брака, и многие пары повторяют его в свой юбилей.
Как и в письме к Марии, где он назвал их союз «Да» Божьей земле», так и здесь он утверждает роль Бога в бракосочетании Бетге и Ренаты, укрепляя при этом значение выбора и решения, принятого женихом и невестой. Чтобы воздать славу Богу, надо понять и прославить природу человека. В своем богословии Бонхёффер постоянно стремился исправить неверное представление о необходимости выбирать между Богом и человеком, небом и землей. Бог искупил человечество и искупил землю, Он вовсе не желает «отменить» их. И как часто с ним бывало, чтобы подчеркнуть свою мысль, он доходит до преувеличений:
...
Не следует с благочестивой поспешностью заводить речь о Божьей воле и Божьем руководстве. Совершенно ясно и очевидно, что тут ваши вполне человеческие желания действуют и торжествуют: вы сами выбрали для себя путь, на который ныне ступаете, и вы совершаете сейчас не какой-то религиозный, но вполне светский шаг… Если б вы не осмелились сказать: это наше решение, это наша любовь, наш путь, вы искали бы прибежища в притворной покорности. «Железо и сталь прейдут, но любовь наша пребудет вовеки». Желание земного блаженства, «утешать друг друга духом и телом», как говорится в средневековой песне – это ваше право перед Богом и людьми599.
На протяжении двадцати лет Бонхёффер старался вернуть все земное Богу. Он говорит в этой проповеди, что важна не только «религиозная» часть брака, но и весь брак целиком. Свобода выбирать себе спутника жизни дарована Создателем, сотворившим нас по своему образу и подобию. И это «желание земного блаженства» не уворовано у строгого владыки – нет, Он сам пожелал, чтобы мы этого желали. Не следует отделять от Бога эту сторону брака и человеческой жизни, прятать ее, словно Его она не касается и принадлежит только нам, или же портить и уничтожать ее ложной набожностью, готовой вовсе отрицать существование этой стороны.
Земное блаженство, как и вся природа человека, сотворены Богом и принадлежат ему не в узком и искаженном «религиозном» смысле, но во всей человеческой полноте. Бонхёффер отстаивал человеческую природу как идею и образ Бога – как то, что сотворено Богом, что Бог разделил, воплотившись, и искупил. Но зайдя очень далеко в одном направлении и сформулировав свой довод о «совершенно человеческом», Бонхёффер проходит затем весь путь в обратном направлении и с такой же полнотой формулирует довод о «совершенно божеском».
...
Вы сами знаете, что такую жизнь ни один человек не может создать или получить собственными силами, но что одним она дается, другим в ней отказано, и это мы относим на счет Божьего руководства нами. И насколько велико сегодня ваше ликование, что ваша воля, ваш путь привели к цели, столь же велика должна быть и благодарность за то, что Божья воля и Божий путь направляли вас, и с той уверенностью, с какой вы берете ныне на себя ответственность за ваш поступок, вы можете и должны препоручить его сегодня в руки Божии600.
Итак, воля Божия и воля человеческая сходятся воедино, однако нужно внимательно разглядеть и то, и другое, прежде чем сложить их вместе. Он сделал это, и теперь рисует полную картину:
...
Ныне Господь присоединяет свое «Да» к вашему «Да», Божия воля подкрепляет вашу волю, Бог разрешает и поощряет ваше празднество, гордость и торжество, и тем самым превращает вас в орудие своих замыслов и своей воли как для вас самих, так и для других людей. В непостижимом милосердии своем Бог говорит «Да» на ваше «Да» и тем самым творит нечто новое: из вашей любви Он творит таинство брака601.
