Семейное древо Карла и Паулы Бонхёффер успело дать столько выдающихся личностей, что можно было бы опасаться: новое поколение будет придавлено величием прошлого… Но нет, эта прекрасная родословная оказалась для очередных отпрысков не бременем, а скорее поплавками, придававшими им такую легкость, что юные Бонхёфферы не стояли – плясали на плечах гигантов.
* * *
За десять лет с 1898 года, когда два прославленных семейства объединилось браком Карла и Паулы, на свет появилось восемь детей. Первые двое сыновей родилось в один год: 13 января 1899 года Карл-Фридрих, а 10 декабря семимесячный Вальтер. Третий сын, Клаус, 1901 года рождения, за ним две сестры – Урсула в 1902 году и Кристина в 1903 году. 4 февраля 1906 года родился четвертый, – самый младший, – сын Дитрих, на десять минут опередив сестру-близнеца Сабину. Потом он всю жизнь дразнил ее этим своим преимуществом. Близнецов окрестил бывший капеллан императора, их родной дед Карл Альфред фон Хазе – он жил в пяти минутах ходьбы от дома Бонхёфферов. Младшенькая, Сюзанна, родилась в 1909 году.
Все дети появились на свет в Бреслау, где Карл Бонхёффер занимал университетскую кафедру психиатрии и неврологии и руководил клиникой для нервнобольных. В последний день того года, когда он стал отцом крошки Сюзанны, Карл записывал в дневнике: «Хотя по нынешним временам семья с восемью детьми считается огромной, нам вовсе не кажется, будто их слишком много! Дом просторный, дети развиваются нормально, мы, родители, еще не стары и стараемся не баловать детей, но сделать их юные годы приятными»6.
Дом номер 7 по Биркенвельдхен, возле клиники, и впрямь был очень велик – трехэтажная громада со сводчатыми крышами, множеством дымовых труб, крыльцом с навесом и с широким балконом над большим садом, основным местом игр для детей – там они рыли себе пещеры, карабкались на деревья, ставили палатки. Дедушка Хазе, живший за рекой – притоком Одера, – частенько наведывался к внукам. Его жена скончалась в 1903 году, и за отцом ухаживала незамужняя дочь Елизавета, которая тоже играла важную роль в жизни детей.
При всей своей занятости успевал общаться с детьми и отец. «Зимой, – писал он, – мы залили водой старый теннисный корт с асфальтовым покрытием и двое старших впервые опробовали коньки. У нас имеется большая пристройка, предназначавшаяся для экипажа. Мы не держим лошадей, а потому это помещение отвели для всякого рода животных»7. И в доме тоже держали всевозможных питомцев, превратив одну комнату в зверинец, где обитали кролики, морские свинки, горлицы, белки, ящерицы и змеи. Тут же располагался естественно-исторический музей с коллекциями птичьих яиц, бабочек и жуков. Две старшие девочки получили в свое распоряжение отдельную комнату под кукольный дом, а на первом этаже старшие мальчики оборудовали мастерскую со столярным верстаком.
Фрау Бонхёффер правила хорошо налаженным хозяйством. Штат домашних служащих включал гувернантку, няню, горничную, служанку и повариху. В классной комнате наверху Паула занималась с детьми. В свое время Паула Бонхёффер несколько шокировала общество – незамужняя женщина сдает экзамен [4] и получает профессию! Но в браке она сумела с большой пользой применить полученные знания. Паула не скрывала недоверия к системе государственных школ, к прусской системе преподавания, основанной на муштре, и разделяла мнение, что немецким мальчикам дважды ломают хребет, прежде чем они вырастут: сперва в школе, а затем в армии. Мать не собиралась передавать своих детей в чужие, не столь заботливые руки, пока они не станут постарше. Когда дети подрастали, они поступали в местные государственные школы и все до единого блистали среди сверстников, но до семи-восьми лет единственным их наставником оставалась мать.
Паула Бонхёффер помнила наизусть большое количество стихотворений, псалмов, народных песен, и все эти сокровища передала своим детям, которые не забывали их и в старости. Маленькие Бонхёфферы охотно облачались в сценические костюмы и разыгрывали спектакли друг для друга и для старших родичей. У них имелся также кукольный театр, и каждый год 30 декабря, в день рождения Паулы, ставили «Красную Шапочку». Традиция сохранялась в более поздние годы, уже ради внуков и внучек, одна из которых, Рената Бетге, назвала бабушку «Душой и животворящим духом дома».
* * *
В 1910 году Бонхёфферы решили подыскать себе местечко для отпуска и выбрали идиллический, далекий от цивилизации пейзаж в горном лесу Глаца возле границы с Богемией, в двух часах езды на поезде от Бреслау. По словам Карла Бонхёффера, дача находилась «в маленькой долине у подножия горы Урниц, прямо на краю леса, при ней – лужайка, небольшой ручей, старый сарай и дерево, в раскидистых ветвях которого для детишек устроили сиденье и небольшую скамеечку»8. Этот сельский парадиз звался Вольфесгрюнд и находился так далеко от проезжих дорог, что на глаза не попадалось ни единой живой души, кроме одного чудака, «фанатично преданного своему делу егеря», который порой проходил мимо. Позднее Бонхёффер увековечил его в художественном повествовании под именем Gelbstiefel («Желтый сапог»).
К этому периоду относятся наши первые сведения о Дитрихе – ему в ту пору около пяти. Источником служит его сестра-близнец Сабина:
...
Мои первые воспоминания относятся к 1910 году. Я вижу Дитриха нарядно одетым, маленькой ладошкой он поглаживает голубую шелковую подкладку. Потом я вижу его рядом с дедом – тот сидит у окна и держит на руках нашу младшую сестричку Сюзанну, полуденное солнце льет золотой свет. Тут очертания этой сцены расплываются, и дальше я вижу наши игры в саду уже в 1911 году, Дитриха с копной светло-пепельных волос, рассыпавшихся вокруг загорелого лица: он раскраснелся от беготни, отмахивается от надоедливых мух и высматривает уголок в тени, но лишь с величайшей неохотой откликается на призыв няни вернуться в дом, ведь шумная и увлекательная игра еще далеко не закончена, и в разгаре событий он позабыл о жаре и жажде9.
Из восьми детей только Дитрих унаследовал светлый цвет кожи и льняные волосы матери. Трое старших братьев удались темноволосыми, в отца, и даже самый младший из них, Клаус, опережал Дитриха на пять лет, так что эти трое и две старшие сестры составляли собственный квинтет, а Дитрих возглавлял трио, в которое входили Сабина и Сюзи – «трое малышей». В этой маленькой компании Дитрих с готовностью брал на себя роль сильного и великодушного покровителя10.
«Я навсегда запомнила удивительную доброту брата, – писала впоследствии Сабина, – которая проявлялась, например, когда мы жарким летним днем собирали на склонах ягоды. Он то и дело пересыпал в мою корзинку малину, которую ему не так-то легко было собрать, но он хотел, чтобы у нас было поровну, и он также делился со мной питьем». При совместном чтении «он придвигал книгу ко мне… хотя из-за этого ему самому становилось неудобно читать, и всегда охотно откликался, помогал, о чем ни попросишь»11.
Рыцарственность Дитриха распространялась не только на сестер. Он с малолетства обожал гувернантку Бонхёфферов Кетэ ван Хорн, «по собственной инициативе принял на себя роль ее ангела-хранителя, покровительствовал ей и помогал, а когда на столе появлялось ее любимое блюдо, Дитрих восклицал: «Я уже наелся» – и отдавал свою порцию Кетэ. Он обещал ей: «Когда я вырасту, я на вас женюсь, чтобы вы всегда оставались с нами»12.
