Я сразу же взял слово и высказался против своей кандидатуры, мотивируя тем, что не гожусь для этой роли. «Есть более старые и заслуженные члены ЦК, а я не подготовлен к этой работе и прошу вместо меня избрать другого», – говорил я. Вслед за мной Каганович также предложил отвести его кандидатуру с той же мотивировкой.
Комаров, настаивая на своем предложении, заявил: «Мы считаем, что в такой трудный момент, когда партии угрожает раскол, нужно увязать работу политбюро с местами, что лучше предохранит нашу партию от раскола. Именно поэтому в число кандидатов должны быть введены руководители наиболее крупных промышленных центров, а товарищи Микоян и Каганович являются как раз представителями таких центров». Я подал реплику, что край, который я представляю, не является промышленным центром, поэтому прошу отвести мою кандидатуру.
Председательствующий Рыков взял слово в поддержку предложения Комарова, заявив, что, несомненно, нужно избрать новых людей и что Комаров не сделал никакой ошибки, когда из поколения молодежи выбрал лучших товарищей. Поэтому он предложил «оставить всех названных товарищей кандидатами в члены политбюро ЦК, а Орджоникидзе, который также хотел выступить, слова не давать, потому что ничего нового он не скажет, ибо, конечно, собирается тоже отвести свою кандидатуру».
Предложение Комарова было принято.
Глава 20
Назначение наркомом торговли и перевод в Москву
Через несколько дней после пленума Каменев написал заявление в ЦК, в котором просил освободить его от обязанностей наркома торговли, ибо он с ними не справляется, поскольку не пользуется полной поддержкой со стороны политбюро и правительства. Он предлагал поставить во главе Наркомторга работника, который мог бы рассчитывать на полную политическую и деловую поддержку ЦК и правительства. Он жаловался, что речь Рудзутака дискредитировала его и как наркома, и как политического деятеля и не нашла возражений со стороны других руководящих работников. При этом он предложил на пост наркома мою кандидатуру.
Сталин сразу же сообщил мне в Ростов шифровкой об этом заявлении Каменева и о том, что тот называет меня единственным человеком, который мог бы справиться с обязанностями наркома торговли. Сталин добавил, что отставка Каменева будет неизбежной, что вопрос будет обсуждаться в ближайшие дни, о чем сообщает мне для сведения.
Я не могу сказать, что эта шифрограмма была для меня полной неожиданностью: о моем возможном назначении наркомом торговли со мной в Москве уже беседовали члены политбюро – Сталин, Бухарин и Рыков. Я категорически отказывался от этого назначения, приводя соответствующие мотивы. Думал, что этим вопрос был исчерпан. Поэтому сразу же написал в Москву о своем категорическом возражении против назначения меня наркомом. Я писал, что совершенно не подготовлен для этого, что у меня нет ни практики, ни соответствующих знаний, ни малейшей уверенности справиться с делом, что готов работать в любой местной организации или за границей, имея в виду партийную работу.
Через неделю я, как и каждый член ЦК, получил на срочное голосование постановление об освобождении Каменева и назначении меня народным комиссаром внутренней и внешней торговли.
Когда я неожиданно получил готовое решение о моем назначении, я был возмущен, обижен и оскорблен тем, что товарищи, которым я так убедительно и горячо объяснял причины своего отказа, подписали это решение. Особенно обиделся на Сталина, которому так подробно приводил свои доводы. Поэтому сразу же направил ему телеграмму:
«Т. Сталину.
Несмотря на состоявшееся решение политбюро о назначении меня Наркомторгом, я категорически отказываюсь и заявляю, что не могу подчиниться такому решению, ибо совершенно убежден, что мое назначение Наркомом погубит как дело, так и меня. Назначение политбюро меня Наркомом и заявление Каменева, что я «с успехом справился бы с этой задачей», меня ни в чем не колеблет.
В Наркомате внешней и внутренней торговли, где произведено столько реорганизаций и где менялось столько Наркомов, – дело остается неналаженным. Никто еще не смог преодолеть все трудности. Менее всех предыдущих Наркомов можно возложить надежды на меня. Я Наркомторгом и вообще Наркомом не гожусь и не могу взять на себя обязанности сверх своих сил и способностей…»
И еще одно письмо я послал в ЦК, в котором, настаивая на категорическом отказе принять это назначение, приводил, как мне казалось, убедительные доводы против моего назначения: и молодость, и недостаток партийного стажа, и отсутствие соответствующих знаний и достаточной практики. «Я не говорю о том, – писал я в заключение, – что Северо-Кавказская организация против моего отзыва из Ростова. Поэтому прошу наметить другую, более подходящую кандидатуру на пост Наркомторга. В крайнем случае, я готов, против желания, работать в качестве зама при любом Наркоме».
Написав столь решительно о своем отказе принять назначение, я уехал в командировку по краю в Карачаевскую автономную область. Там не было никакой телеграфной связи с Москвой, и я надеялся, что моя телеграмма возымеет действие. Дней пять отсутствовал, успокоился. Вернулся в Ростов – вижу новый нажим – ответ, что мои категорические возражения учитывались при решении вопроса о моем назначении, а это мое письмо будет доложено политбюро. Через два дня последовало новое подтверждение о назначении меня наркомом: политбюро подтвердило это решение, уже утвержденное голосованием всех членов ЦК, и предложило оформить его «в советском порядке», то есть провести через решение СНК.
Ставя меня об этом в известность, Сталин сообщал, что дело конченое, возвращаться назад нет смысла, и предложил мне немедленно выехать в Москву.
Первый и последний раз в моей жизни я так резко и упорно реагировал на вопрос, который касался моего личного назначения на работу. Чем объяснить такой крутой мой отказ?
Я застал край разобщенным, раздираемым противоречиями как внутри областей, национальных республик, так и между ними. В первые годы фактически велась гражданская война казачества против советской власти. Кроме того, шла вражда между горцами и казаками, шел спор между нациями: ингушами и осетинами, кабардинцами и другими. К 1926 г. удалось объединить край в политическом отношении, добиться консолидации партийных организаций, единства руководства партийными организациями, привлечь казачество и других трудящихся к советской власти. Произошло упрочение советского строя, оживилась экономическая жизнь края, быстрыми темпами шло восстановление сельского хозяйства, была восстановлена промышленность, край богател.
В крае к тому времени были подобраны опытные хозяйственные руководители: Одинцов – по сельскому хозяйству, Иванов – по промышленности, Шатов – в Госбанке, Постников – во главе путей сообщения, Косиор Иосиф – в нефтяной промышленности в Грозном, командование армией – Уборевич, председателем ЧК Евдокимов, члены Военного совета – Володин, Позерн – большевики из Ленинграда, Колотилов – большевик из Иванова. Все это были крупные деятели, которые потом поднялись на всесоюзные посты. Я был уверен в своих силах, успехе, видел, что дела идут хорошо, был увлечен своим делом. Были еще трудности, но они были естественны и преодолимы.
