Я увидела, что он хорошо рисовал, мне стало любопытно, что он там чертит и рисует. Оказалось, наброски: станки, рабочих — на листках, где угодно. Это мне тоже показалось желанием покрасоваться. На практике мы работали рядом, а потом вместе шли к себе в общежитие… Слишком мы были разные, но какая-то притягательная сила тянула меня к нему. Причем Миша так упорно ходил за мной, что я к нему привыкла. И хотя его розовые щеки и желание казаться старше мне не нравились, но мы уже друг без друга жить не могли.
Как и все студенты, он ездил летом на военные сборы в лагеря. После его возвращения он собирался домой в Иркутск, и я получила от него письмо, написанное в деканате.
Паня!
Сижу сейчас в деканате, жду секретаря. Получил вчера твое письмо и деньги, только вчера ночью пришел из лагерей. У меня уже есть билет, сегодня в 8 часов уеду. Знаешь, не надо было посылать деньги, я бы как-нибудь обошелся, тебе ведь, наверное, они сейчас тоже нужны. Продать из своих вещей мне ничего не удалось. Ну, это все ерунда.
Где жить буду, когда приеду, не знаю. Насчет комнаты еще не подумал, вернее, некогда было. Очень не хочется идти в общежитие, а, наверное, придется, потому что денег на комнату у меня не будет.
Знаешь, одному перебиваться тяжело, но товарища нет. Предлагал мне один парень с 1-го курса механического факультета, еще моложе меня, но он уж больно мальчишка, а я ведь, когда нужно, все-таки фронтовых лет.
О многом хочется с тобой поговорить, многим поделиться, особенно лагерным опытом. Я почему-то нигде не могу войти в общую семью, не доверяют мне, что ли. Малейшую мою ошибку сразу используют против меня. Я вел большую работу общественную, в общественном масштабе, все успешно, и все же ничего, кроме порчи нервов и убитого времени, не достиг.
Тяжелая и неблагодарная жизнь.
Вообще, мне кажется, я отличаюсь тем, что мои ошибки я слишком резко чувствую и моя жизненная школа — нелегкая школа.
Мне кажется, Паня, ты могла бы меня понять. Не могу сказать, чтобы я не был доволен собой, я шел по верной дороге, и если и больно ушибался, оступаясь, то зато вперед твердо шагал.
Пиши, Паня, не забывай, а я о тебе помню.
Миша».
Она сохранила это письмо 18-летнего Миши, где он так переживает за то, что его не принимают в свою среду, и ищет среди студентов верных товарищей.
Позже он научился общаться с людьми и в дальнейшей работе главного конструктора сумел объединить не только коллектив своего конструкторского бюро, но и создать вертолетную промышленность. И удивительно, что всюду он находил общий язык с самыми разными людьми, делая их своими единомышленниками.
Молодая семья. Воспоминания Паны Руденко
Все мои подруги на третьем курсе вышли замуж. Осенью и мы с Мишей решили жить вместе и сняли комнату у хозяйки — ему тогда шел 20-й, а мне 22-й год. Миша меня очень любил, опекал и обходиться не мог. Мы получили свидетельство о браке много позлее, только после войны, когда у нас уже были дети. В свидетельстве (уже в Москве) записано: «О браке с 11 — го ноября 1929 г.»
Мы могли оплачивать частную квартиру, так как оба получали повышенную стипендию — по 450 рублей в месяц.
Невозможно представить атмосферу того времени, не зная периода Гражданской войны, пронесшейся по всей центральной России. Это дает возможность понять обстановку, в которой мы жили, учились и творили. Почему считали за счастье получить крошечную 6-метровую комнату и жить там вчетвером, но своей семьей, принимая друзей и работая с полной отдачей с утра до вечера.
Мы были из разных слоев общества, мой муж из зажиточной семьи городских интеллигентов, я из простой крестьянской семьи. Мое детство и юность прошли в станице Морозовской Ростовской области, через которую прошла Гражданская война. Я родилась в деревне Черниговка Таврической губернии Ростовской области в 1907 году. Было у нас в семье два брата: Денис и Иван, а также сестра Даша, которая была старше меня на 2 года. Отец наш, Гурий Антипович, был крестьянин, мать Татьяна Григорьевна — домохозяйка. Жили мы поначалу ниже черты бедности: корову держали очень редко, хлеба никогда не хватало, и часто не во что было одеться. Но отец был религиозен до фанатичности, и мы ходили в церковно-приходскую школу.
Я в 1925 году окончила школу и поехала в Новочеркасск поступать в институт. Мы с сестрой и подругами разлетелись в разные стороны. Для поступления в институт предъявила справку, что мой отец, Гурий Антипович Руденко, из крестьян, имеет две коровы, избирательных прав не лишен. В то время социальное происхождение учитывалось при поступлении в высшее учебное заведение. Я сдала экзамены успешно и поступила в Донской политехнический институт в городе Новочеркасске. На третьем курсе мы познакомились с Мишей и стали жить гражданским браком. Брак был зарегистрирован только после войны.
Веянием времени было жить коммуной, да и мне так казалось, что сообща можно жить наиболее интересно и полно. Я написала Мише на практику в Таганрог, где он был на заводе со студенческой группой, о своем желании уйти жить в коммуну.
В ответном письме он сомневается о правильности решения уйти в коммуну и убеждает меня в том, что смысл жизни — приносить людям непосредственную пользу.
Письмо Миши Миля к Пане Руденко (1930 год) с практики на заводе в Таганроге
[1]
Девочка моя!
Получил от тебя два письма сразу — обрадовался страшно! Твое письмо о несоответствии между началом и концом письма, я ничего особенного не нашел.
Паня, я, должно быть, очень тебя люблю и именно поэтому не писал, когда ждал писем… Не знаю, как тебе, но мне режет слух выражение: «Я уйду в коммуну». Почему не вместе? (В коммуну я пойду, но только не знаю, как быть с паем, примут ли меня туда?) Паночка, ты приглядись получше, как вообще люди живут, — это тебе полезно будет.
…Я завидую твоей работе, ты же знаешь, что я люблю помочь всюду, особенно в таком общественном деле, где это приносит непосредственную пользу.
У нас же на этот счет туго, наша группа особенно ничего не делает и не пытается делать. Я работаю сейчас с одним парнем Лешей, работаем над выставкой брака — вот уже 3-й день остаюсь на заводе. Мысли забегают вперед и мешают писать. Как проходит у тебя практика, работаешь ли ты непосредственно или только смотришь? У нас трудновато найти работу, но при желании возможно.
Паненок, читаешь ли ты газеты? У нас на заводе недавно было нечто вроде лотереи с призами за наиболее правильный и точный ответ по вопросу о коллективизации. Мне достался вопрос «Почему уничтожение кулака, как класс, проводится в 1930 году, а не в 1927-м?». За ответ я получил гипсового Сталина, который теперь висит у нас на стенке.
