Интересно, улягутся ли они спать после трехсотлетнего отдыха?
В который уже раз я подумал, что зря подбил Трэвиса отправиться на пляж. Музеи, конечно, осточертели, но там мы хоть не выпадали из своего времени.
В дверь постучали.
— Войдите!
Опять постучали. Дверь такая толстая, что через нее ничего не слышно. Пришлось открыть самому.
На пороге стоял слуга, одетый не столь вычурно, как я.
— Прошу прощения, господин. Его величество приносит вам свои извинения за задержку ужина. Возникли некоторые... осложнения.
Услышав о «некоторых осложнениях», я почувствовал, как мой желудок заурчал еще громче.
Чем-то меня угостят за ужином! Моя мамочка до смерти боится разных бактерий и сальмонелл. Сомневаюсь, что на кухне замка соблюдаются какие-то меры гигиены. Вряд ли у них есть нормальные плиты и они тщательно проваривают и прожаривают свою пищу. Сколько люди жили в восемнадцатом веке? Кажется, не больше тридцати пяти лет, и не последнюю роль в этом играла поголовная антисанитария. Добавим сюда эпидемии чумы, которую разносили крысы, и прочие «прелести» той эпохи.
Уж если мне суждено умереть, только не в этих штанах.
Нам подали мясо. Много мяса, а еще грибы и землянику.
За столом я впервые увидел родителей Талии. Отец — он же король — худощавый, рыжеволосый. Чем-то он напомнил мне короля с рекламы гамбургеров, только у того вид был куда более добродушным. Наверное, потому, что он ел свои гамбургеры, а не угощение вроде здешнего.
— Прошу прощения за скудность блюд, — изрек король.
Рядом с Талией восседала эта занудная тетка — госпожа Брук, потом королева (Талия на нее здорово похожа) и еще несколько мужчин и женщин из здешней знати. Помимо них на ужин пригласили двух... фей. Во всяком случае, так сказала мне Талия, но, наверное, я чего-то не расслышал.
— К сожалению, урожай на полях погиб, а припасы в кладовых пришли в полную негодность,— продолжал король. — Всему этому мы обязаны моей дочери, погрузившей наше королевство в трехсотлетний сон.
Талия отвела взгляд. Я заметил, что у нее дрожат руки.
Но выглядела она потрясающе. Длинное зеленое платье с кружевами. Реветь она перестала. За столом она не спускала с меня глаз.
— Прости, отец, — смиренно произнесла Талия.
Король на нее даже не взглянул, зато принцесса выразительно поглядела на дверь.
Я решил поменять тему разговора:
— А скажите, ваше высочество, откуда вы получаете грибы?
— Ваше величество, — шепотом поправила меня Талия.
Одна из фей повернулась к другой, и я заметил у нее за спиной крылышки. Может, и впрямь фея?
— Это он-то — ее судьба? — шепотом спросила она.
— Тсс! — шикнула на нее другая.
— Ничего страшного, Талия, — холодно улыбнулся король. — Уверен, этот молодой человек не привык сидеть за одним столом с особами королевской крови. Ты, кажется, из Флориды?
Я кивнул.
— Насколько помню, это испанская колония. Пустынные, ни на что не годные земли. Может, за триста лет они изменились?
— Немного.
— Тебе угодно знать, откуда мы получаем грибы? Из леса. Их собрали мои охотники.
— А это съедобные грибы?
Я, конечно, задал грубый вопрос. Но опять-таки из материнских лекций я крепко усвоил: отравление грибами — самое серьезное. А еще существуют галлюциногенные грибы. Этими не только отравишься, от них еще и крышу снести может.
Король пожал плечами.
— А так ли это важно? — спросил он.
Талия вздрогнула. Король поддел на вилку несколько грибов, отправил себе в рот, разжевал и проглотил. Мы все внимательно смотрели на него. Нет, он не свалился на пол, и его не стало выворачивать.
— Вполне съедобные грибы, — возвестил король.
Я уже не решился спрашивать о происхождении мяса, но Талия сказала:
— Правда, эти павлины восхитительны?
— Жестковаты после трехсот лет сна, — ответил король, бросив на нее очередной сердитый взгляд. — Но придется довольствоваться ими.
«Ну ты даешь, ваше величество», — подумал я.
Ведь я-то считал, что только мои родители умеют так доставать. Король их переплюнул. Ведет себя как избалованный мальчишка. Понятное дело, от кого дочка набралась.
— Значит, это настоящий павлин? — спросил я, чтобы опять сменить тему.
— Несомненно, — с гордостью ответила королева.
Я отважился попробовать павлинье мясо. Оно оказалось жестким и с душком, как в скверном китайском ресторане. Я возил остатком по тарелке, не испытывая желания съесть второй кусок.
— А в твоих краях водятся павлины? — спросила Талия.
Ей еще больше, чем мне, хотелось сменить тему разговора.
— Водятся. Только мы их не едим.
— А что же вы тогда едите?
— Много чего. У нас в Америке собрались люди со всего света. Мы очень любим итальянскую пиццу.
— Я никогда не бывала в Италии, — громко вздохнула Талия. — А название так похоже на мое имя.
Ну вот, опять глаза на мокром месте! Чего доброго, еще и реветь начнет.
— И гамбургеры тоже едим, — поспешил добавить я.
— В Германии я тоже не была.
— Многие любят жареный картофель по-французски.
— Я столько раз просила свозить меня во Францию!
— А у нас во Флориде на каждом шагу продают мексиканские лепешки с начинкой.
— Я даже не слышала про такую страну. Правда, Джек, здорово путешествовать по всему миру? Видеть новые страны? — спросила она и хитро улыбнулась, как маленькая девчонка, которой очень надо, чтобы взрослые сводили ее в зоопарк.
— Талия! — рявкнул король.
Рот его был набит грибами и павлиньим мясом, но все-таки король сумел довольно внятно спросить:
— Может, довольно?
— Довольно чего? Всю жизнь меня держали взаперти, не позволяя ничего делать. Единственное занятие — бояться веретён!
— Очевидно, что мы не научили тебя бояться их в должной степени. Наверное, нам стоило бы держать тебя в клетке!
— Луис, — прошептала королева.
— Это правда! — отрезал король.
— Нет, неправда! — взорвалась Талия. — Ни я, ни вы не могли этого избежать. Проклятие гласило: «...уколет свой палец». Значит, это было предопределено, предначертано судьбой. Лучше бы вы сами укололи мне палец и заранее позвали бы принца, чтобы потом меня поцеловал и разбудил. Это вы оба виноваты! Вы!
