Ну и ну! Я что-то не замечал у Мерилл таланта художницы. Мне она вообще не показывала своих рисунков.
— Ой, как здорово!
Талии понравилось ходить по наполовину накачанному матрасу. Резина елозила у нее под ногами. Это примерно то же самое, что держать равновесие на доске для серфинга.
— Стой. Ты упадешь, — предостерег я принцессу.
— И что будет? Ударюсь головой и опять засну на триста лет?
— А вдруг?
— Джек, не будь таким занудой! С меня хватило госпожи Брук. Она постоянно одергивала меня. А у тебя это не получится!
— Ты уверена?
Я схватил шланг насоса и направил струю ей в лицо.
— Как тебе воздушная ванна?
— Очень приятно! — радостно завизжала Талия, хотя и закрыла лицо.
Она все-таки не удержалась и упала. Я поймал ее. Она оказалась в моих руках, и мне вдруг захотелось снова ее поцеловать.
Что за глупость? Я ведь не люблю ее. Через неделю она исчезнет из нашего дома, и я ее больше не увижу. По правде говоря, мне хотелось вернуть Амбер, так что поцелуй с Талией не входил в мои планы.
Эта принцесса оказалась совсем не «хрупким цветочком». Она завладела шлангом, направила воздушную струю мне в лицо, а затем... подставила подножку, так что я приземлился на пятую точку.
— Атака ниндзя! — сообщила Талия. — Видела по вашему телевизору.
Я не поцеловал ее. Но наверное, когда она исчезнет из моей жизни, я буду скучать.
Глава 14
ТАЛИЯ
Мы поехали на вечеринку! Я надела рубашку, принадлежащую Мерилл, но с двумя чужими именами, и голубые джинсы. Достаточно пристойный наряд. Купальный костюм я положила в сумочку, где он и останется лежать.
Джек надел майку и свой купальный костюм — более скромный, чем женский. И все равно, значительная часть его тела оставалась открытой. Мне это было очень непривычно; у отца и придворных-мужчин я видела неприкрытыми только лицо и кисти рук.
Пока мы шли к машине и потом, когда ехали, я старалась глядеть либо Джеку в затылок, либо в пол. Однако мои глаза упорно останавливались на его ногах и прочих частях тела, которые прежде были скрыты под штанами.
Меня разместили в тесной комнатке, почему-то называемой у них кабинетом. Там действительно стоит письменный стол, но за ним никто не работает. Другая дверь оттуда ведет в помещение, где семья Джека держит свои экипажи... то есть автомобили. Здесь мне предстоит провести семь очей. Но даже в этой неприглядной комнатенке сегодня пережила удивительное мгновение. Я не держалась на надувном матрасе и упала. Джек меня подхватил, и мне показалось, он хочет меня поцеловать. Может, только показалось? И поцелует ли он меня когда-нибудь снова? Ну вот, мои осмелевшие глаза опять разглядывают ноги Джека.
У синьора Маратти была книга с цветными гравюрами, изображавшими цветы, фрукты, овощи и другие предметы, вполне пристойные для разглядывания юными девицами. Он часто показывал мне эти гравюры, чтобы я лучше поняла разницу между ними и своими неуклюжими рисунками. При этом синьор Маратти не позволял мне самой листать книгу, а всегда держал ее в руках. Однажды ему понадобилось вымыть кисти, и он удалился, оставив меня одну в рисовальной комнате. Я решила самостоятельно посмотреть его книгу. Книга была тяжелая. Она выпала у меня из рук. Я поспешила ее поднять, но когда увидела открывшуюся страницу, то едва не вскрикнула.
Я сразу же поняла, почему синьор Маратти не разрешал мне самой рассматривать гравюры. Госпожа Брук без конца твердила мне о греховности любопытства и говорила, что оно всегда наказуемо. Если мне что-то не показывают, значит, мне на это незачем смотреть. Но я была далеко не так добродетельна, как хотелось бы госпоже Брук. Я не захлопнула книгу, а вперилась глазами в гравюру.
Гравюра изображала молодого человека. Он был почти целиком обнаженным; только нижнюю часть живота, ближе к ногам, закрывали листья. Признаюсь, до этого я как-то не задумывалась об устройстве мужского тела. Но сейчас меня поразила полная несхожесть тела нарисованного юноши с моим. В тех местах, где у меня мягкая кожа, у него были мышцы, вместо округлых линий, как у меня, его линии были плоскими и даже угловатыми. Меня охватила дрожь при мысли, что когда-нибудь я все это увижу не на рисунке, а наяву. Конечно, не раньше, чем надлежащим образом выйду замуж.
Заслышав шаги синьора Маратти, я поспешила положить книгу на место и сделала вид, что рисую поставленную мне вазу с фруктами. Но рисунок шел плохо. Синьор Маратти недовольно морщился, а у меня перед глазами стояла увиденная гравюра. Хорошо, что итальянец был стар и грузен, и постепенно мое разыгравшееся воображение успокоилось.
Возможно, синьор Маратти обо всем догадался. Больше он никогда не оставлял меня в рисовальной комнате одну. Через некоторое время, убедившись в тщетности своих усилий, он покинул Эфразию.
И вот через несколько сотен лет я снова смотрела на мужское тело. Не нарисованное, а живое. Я не знала, сумею ли заставить Джека полюбить меня. Он вовсе не был обещанным мне принцем. И тем не менее я испытывала то же возбуждение и то же желание дотронуться до его тела.
Не знаю, сколько времени заняла бы поездка в карете. На машине мы добрались минут за десять. На просторной лужайке возле дома уже стояло много других машин. Кому они принадлежали? Как их владельцы отнесутся ко мне? Когда в замке устраивались торжества, меня неизменно сопровождала госпожа Брук и несколько фрейлин. Им было приказано следить за мной, будто я — капризный и шаловливый ребенок.
Здесь никто даже не знал о моем существовании. А вдруг гости возненавидят меня?
С одной стороны, мне было весьма обидно, что Джек взял меня на эту вечеринку из желания досадить Амбер. Но с другой, мне было приятно сознавать, что он считает меня настолько красивой.
— Ты собираешься вылезать? — спросил Джек, постучав по стеклу.
Я оторвала взгляд от его мускулистых рук.
— Мне страшно.
— Нечего бояться. Ты всем понравишься, — уверил меня Джек и посмотрел на ручные часы.
Он открыл дверцу машины и взял меня за руку. Его рука была такой теплой. Джек — моя судьба. И на нашем пути только одно препятствие — Амбер.
— Ты думаешь, я им понравлюсь? — спросила я.
Мы стояли совсем рядом. Раньше я не решалась приближаться к нему вплотную. Другой рукой Джек убрал с моего лица прядь волос.
— Ты такая красивая, Талия. Ну как можно тебя не любить?
Мне очень хотелось, чтобы эти слова в его устах не оказались обычным комплиментом. В Эфразии меня обожали, и я к этому привыкла. Но там я была принцессой. Будут ли меня обожать здесь, где я просто Талия?
Джек пошел к дверям дома. Я последовала за ним.
— А вдруг я скажу что-нибудь... глупое? — спросила я прежде, чем мы вошли.
