Однако рецензент на эти легкие погрешности не указал.
«Но сии стихотворения, — писал он далее, — показывают Автора Европейского, напитанного чтением классических творений во всех тех родах, которым поэт наш посвятил лиру свою. Слог его выработан, вкус верен, тон — важный или шутливый всегда благороден, плавность, гармония и механизм стихов достойны подражания»
[553].
Затем следуют одни восторги. Заметим, что восторженные оценки П. И. Шаликова раскрывают перед читателем грани дарования В. Л. Пушкина: речь идет и о веселости, и о чувствительности, и об остроумии, и о занимательности его стихов: «Есть пиэсы, исполненные равной силы от начала до конца; другие пленяют веселостью, или трогают чувствительностью: таковы все Послания. Рассказ Басен и их нравоучение, или эпиграмма — прекрасны, остроумны. Сказки весьма занимательны»
[554].
Особо отметил П. И. Шаликов в своем приятеле дар салонного стихотворца:
«Пиэсы, под заглавием Смесь, показывают еще в Авторе нашем человека светского, коротко знакомого с лучшим обществом, где талант авторской получает, можно сказать, последнюю грань, придающую ему особенный блеск, не обретаемый в кабинете, происходящей единственно от навыка сочинять по вызову людьми с дарованием, а особливо прекрасным полом. Доказательством сего замечания служат Стихи на заданные рифмы, которыми заключается книжка нашего Поэта»
[555].
Представляя книгу читателю, П. И. Шаликов рекламировал ее так: «Она не толста, но без сомнения прочнее многих тяжелых томов; напечатана как нельзя лучше, на самой хорошей бумаге, с портретом автора»
[556]. А в примечании не преминул дать информацию: «Продается в книжных лавках при Университетской типографии и у Готье — по 10 руб. ассигнац. за экземпляр»
[557].
Завершая же свою статью, издатель «Московских ведомостей» писал:
«Для славы литературы нашей должно желать, чтобы гораздо чаще выходили у нас такие книжки, которые оцениваются знатоками не по числу листов, но по другому достоинству и которые заслуживают известное преимущество быть в руках у каждого человека со вкусом и просвещением»
[558].
Просвещение — не пустой для сердца Василия Львовича звук. Знал П. И. Шаликов, как наилучшим образом закончить похвалы своему другу-стихотворцу.
16 февраля 1823 года в петербургской газете «Русский инвалид» появилась статья о сборнике В. Л. Пушкина за подписью «К». Ее автором был москвич Василий Иванович Козлов, поэт и критик. В начале 1814 года он переехал в Петербург, стал сотрудничать с «Русским инвалидом», печатая там свои стихи, литературные и театральные рецензии, хроникальные заметки. С 1822 года В. И. Козлов стал фактическим редактором газеты. В Москве он входил в круг карамзинистов, приятельствовал с П. И. Шаликовым. В 1824 году он писал П. И. Шаликову:
«Вы увидите в Москве добрых истинных друзей моих:
С. Л. Пушкина и все его семейство. Поклонитесь им от меня и скажите, что я живо чувствую потерю приятного их общества»
[559].
Скорее всего, В. И. Козлов был знаком и с В. Л. Пушкиным.
В «Русском инвалиде» печатались рецензии В. И. Козлова на сочинения В. А. Жуковского и К. Н. Батюшкова, высоко оценил он поэму А. С. Пушкина «Кавказский пленник». Объявляя себя сторонником новой романтической литературы, В. И. Козлов оставался убежденным приверженцем сентиментализма. Кому же как не ему было откликнуться на книгу В. Л. Пушкина! Его статья, во многом повторяющая вышедшие ранее критические отзывы, на наш взгляд, наиболее содержательна. Потому мы позволим себе привести ее полностью:
«Собрание Стихотворений В. Л. Пушкина — Писателя, равно любезного Музам, Грациям и многочисленным друзьям своим, — есть конечно приятный подарок отечественной Публике. Как современник Карамзина и Дмитриева, давно уже подвизался он на поле Словесности; как ревностный сотрудник знаменитых друзей своих, содействовал он к очищению вкуса, доказал новыми опытами способность Русского языка к легкой Поэзии, и знакомил светских людей и прекрасный пол с изящными ея произведениями. Давно уже повременные наши издания украшались трудами сего почтенного Литератора; давно уже лучшие, образованнейшие круги обеих столиц восхищались чтением оных. Но Поэзия была для него потребностию души, живейшим наслаждением жизни, неразлучною спутницей тех радостей, кои любовь к добру, родство и дружба доставляют сердцам чувствительным. Посему-то не спешил он собирать свои Стихотворения; не искал (подобно многим) наполнить оными большие томы и никогда не был в печальном заблуждении, что числом печатных листов можно купить себе бессмертную славу. Наконец, уступая желанию друзей своих и Публики, решился он собрать и напечатать свои стихотворные произведения, дотоле рассеянные в Журналах, а частию и совсем еще не изданные. Но и к сему приступил он с приметною, может быть с излишнею строгостию; и в сем собрании поместил только избранные свои Стихотворения и исключил из оного множество других, кои, в каком-либо отношении, не удовлетворяли требованиям его, проницательной Критики. — Повторяем, что строгость сия показалась нам излишнею, ибо и между сими Стихотворениями находятся многие, кои могли бы сделать славу другого Писателя. Некоторые замечательны также и по своему предмету, как напр. Послание к И. И. Дмитриеву, напечатанное в 1-й книжке Аонид и, неизвестно почему, не помещенное в сем собрании. Здесь Автор вооружился первый против излишней слезливости, в коей, лет за 20 пред сим, не без причины упрекали наших Стихотворцев. Признаюсь, что я душевно пожалел, не найдя сего Послания и еще некоторых старых знакомых между приятными произведениями почтенного Ветерана нашей Литературы.
Почитаю за излишнее распространяться о достоинстве сих Стихотворений, все оные, более или менее, известны в кругу любителей отечественной Поэзии. В. Л. Пушкин писал во многих родах, и без всякого пристрастия можно сказать, что каждая Муза, коей приносил он свои жертвы, принимала оные с благосклонною улыбкою. Басни его, Сказки, Послания и мелкие сочинения — все ознаменованы печатаю таланта и изящного вкуса; язык его чист и правилен, стихосложение легко и приятно Любовь к отечеству; усердие к успехам языка и Литературы; искренное, нелицемерное добродушие; живые, чистые наслаждения ума и сердца — изображаются повсюду в произведениях нашего Стихотворца и делают оные столь же драгоценными для всех Читателей, как и для многочисленного круга его друзей и ближних.
Остается заметить, что Типографическая часть издания в полной мере соответствует достоинству книги. Она украшена также портретом Автора, искусно выгравированным и довольно сходным. — Любители отечественной Словесности, кои не имеют еще сих Стихотворений, конечно поспешат украсить оными свои библиотеки»
[560].
