В день прибытия Наполеона в Смоленск привезли ему одно за другим несколько горестных для него донесений: 1) Ожеро положил в Ляхове оружие; 2) Вице-Король разбит на Вопи; 3) Витебск взят Русскими, и Виктор с Сен-Сиром отчаиваются удержать наступательные действия Графа Витгенштейна; 4) Чичагов идет на Минск. Все сии известия пришли к Наполеону, когда он был глубоко огорчен, получив накануне донесение о вспыхнувшем в Париже бунте генералов Малле и Логори, имевшем целью учредить республиканское правление. Хотя бунт скоро потушили, однако Наполеон был до такой степени опечален минутным успехом заговорщиков, доказывавшим зыбкое основание его власти, что не мог скрыть своей скорби и при всех обнаружил ее. К довершению досады, Наполеон не нашел в Смоленске никаких заготовлений, хотя многократно приказывал о заложении там магазинов. Запасы были в таком небольшом количестве, что едва оказались достаточными для гвардии и первых после Наполеона пришедших в Смоленск войск. «Раздача провианта, – пишет его секретарь, – была не что иное, как продолжительный грабеж»
[510]. Повсеместное народное восстание в Смоленской губернии соделало наполнение магазинов невозможным. К тому присоединилась алчность провиантских чиновников, употреблявших в свою пользу казенные деньги, назначенные Наполеоном для закупки вина, мяса и хлеба, в то время, когда он убедился, что требованиями от обывателей не было способов добывать продовольствия. В порыве гнева приказал Наполеон расстрелять главного из сих чиновников, конечно виновного в растрате денег, но не в том, что он не покупал запасов, ибо не было продавцов.
Невозможность оставаться в Смоленске, как то Наполеон прежде полагал, идучи туда из Москвы, была очевидна, и по причине недостатка в запасах и потому, что тыл его был угрожаем наступательными действиями Графа Витгенштейна и движением Чичагова из Бреста к Минску. От военной прозорливости Наполеона не могло сокрыться, что сии два Генерала, без сомнения, имели какое-либо важное назначение и что целью их действий долженствовало быть поражение боковых его корпусов и пресечение ему обратного пути из России. Для отступления от Смоленска хотел он только сождать там Вице-Короля из Духовщины и войск, находившихся еще назади, между Смоленском и Соловьевой переправой, однако не помышлял о возвращении за Неман и намеревался зимовать в Белоруссии. Первым условием для исполнения сего предположения было оттеснить Графа Витгенштейна за Двину, что приказывалось самым строгим, даже убедительным образом Сен-Сиру, Удино и Виктору. «С вашими войсками, – писал Наполеон Виктору, – успех не подвержен сомнению, а если вы скоро одержите победу, то она возымеет величайшие последствия, дав нам возможность занять Витебск и стать на зимние квартиры между Могилевом, Оршей и Полоцком. Тут заключим мир или приготовим себе верные успехи на будущий поход, угрожая Петербургу. Если вы не разобьете Графа Витгенштейна, то Кутузов успеет с ним соединиться через Витебск, и уже не иначе можно будет вытеснить его из этой позиции, как генеральным сражением, которого нельзя дать зимой. Тогда придется нам занять зимние квартиры далее, оставя неприятелю Двину и часть Литвы, отчего на следующий поход, в военном отношении, будут у Русских выгоднейшие позиции, нежели у нас»
[511]. Надежда Наполеона зимовать в Белоруссии происходила также от неведения о действиях Князя Кутузова, шедшего на путь его отступления и потерянного из вида с Вязьмы. «Главная Русская армия еще далеко назади, – писал Наполеон из Смоленска к Даву, – против нашего левого крыла только один обсервационный корпус»
[512]. Этот корпус, названный Наполеоном обсервационным, был – вся главная Русская армия. Наполеон думал, что Князь Кутузов находится около Дорогобужа и ожидает там, пока Французы очистят Смоленск, дабы идти в Витебск на соединение с Графом Витгенштейном. Так снова явилась в полном блеске мудрость соображений Князя Кутузова. Он заслонил все пути, по которым мог Наполеон двинуться на полдень, в уцелевший край, ввел его в совершенное заблуждение насчет своих замыслов, а сам шел на сообщения неприятелей. «Желаю только, – писал он, – чтобы Наполеон хоть на некоторое время остановился в Смоленске, чем даст нам способ его отрезать»
[513].
Наполеон прожил в Смоленске три дня, употребленные на устройство армии. Все конные полки разделил он на две части: одну, имевшую лошадей, а другую безлошадных. Из 4 резервных кавалерийских корпусов составили один, порученный Латур-Мобуру; наделили ружьями тех солдат, которые дорогой их кинули, и спешенных кавалеристов; на каждого человека дали по 50 патронов. Полки снабдили ручными мельницами, привезенными в Смоленск из Франции и Немецкой земли. Мера сия не только не принесла никакой пользы, но походила на горькую насмешку, потому что на мельницах молоть было нечего. Между тем вслед за Наполеоном начали подходить и прочие корпуса к Смоленску, куда они спешили, как в обетованную землю, не сомневаясь, что остановятся там на зимних квартирах. Эта мысль поддерживала утомленных, согревала замерзавших; каждый напрягал последние силы для достижения города, где должны были кончиться злоключения. Завидя издали верхи Смоленска, неприятели ликовали, забывали голод и стужу, в беспорядочных толпах, тысячами, ломились в город. От тесноты в воротах убивали друг друга, бежали к мнимым запасам, на теплые жилья; но, внезапно, как громовой удар, поражала их весть, что нет припасов и помещения в домах, что в Смоленске не останавливаются и надобно идти дальше. К усугублению их бедствий сделался сильный мороз, более нежели в 20 градусов. По несчастью, стужа была непродолжительна, и на другие сутки оттеплело, без чего погибель врагов была неотвратима. В то время, 1 Ноября, Смоленск представлял ужасное зрелище. От Московской заставы до Днепра дорога была усеяна человеческими трупами и падалищем. Московское предместье от пожаров сделалось полем. На нем и на снежной поверхности Днепра стояли фуры, зарядные ящики, лазаретные кареты, пушки, понтоны, лежали ружья, пистолеты, штыки, барабаны, кирасы, кивера, медвежьи шапки, музыкальные инструменты, шомпола, тесаки, сабли. На набережной, между мертвыми телами, стоял длинный ряд фур, еще с невыпряженными, но упавшими лошадьми и едва дышавшими на козлах погонщиками. Инде лежали лошади с выпущенной внутренностью и разрезанными животами, куда вползали неприятели согреться или кониной утолить голод. Где оканчивается набережная, по дороге около городовой стены, в 6 и более рядов, с лишком на 5 верст, брошены были зарядные и патронные ящики, Московские коляски, кареты, дрожки, военные кузницы. Неприятели кутались от холода в священнические рясы, стихари, женские салопы, обвертывали ноги соломой, на голову надевали капоры, жидовские шапки, рогожи. Большая часть проклинали Наполеона, изрыгали богохуления, а иные, с отчаяния расстегнув мундир и обнажа грудь, призывали смерть и падали под ее косой.
Битвы под Красным
Движение воюющих армий к Красному. – Дело 3 Ноября. – Поражение Вице-Короля 4 Ноября. – Прибытие Князя Кутузова к Красному. – Наполеон и Кутузов готовятся к нападению. – Сражение 5 Ноября. – Дело при Добром. – Причины, воспретившие атаковать Наполеона всеми силами. – Приближение Платова к Смоленску. – Выступление Нея из Смоленска. – Поражение Нея 6 Ноября. – Расстройство неприятелей после Красненских сражений. – Басня Крылова. – Возвращение в Смоленск иконы Божией Матери. – Исчисление разорения Смоленской губернии. – Состояние ее после нашествия. – Бегство неприятелей из Смоленской губернии.
