17 Октября, в тот день, когда главная армия Наполеона, на отступлении своем от Малоярославца, прибыла на Можайскую дорогу, Граф Витгенштейн соединился близ Ушача с Графом Штейнгелем, поступившим с того времени под непосредственное его начальство, ибо до тех пор он действовал отдельно. Граф Витгенштейн разделил все свои войска на два корпуса: один поручил Графу Штейнгелю, другой Бергу. В то же время был он усилен частью Новгородского ополчения. Вся дорога от Полоцка до Ушача являла признаки беспорядочного отступления неприятелей, была покрыта брошенными фурами, издохшими и подстреленными лошадьми, ранеными и изнуренными голодом солдатами. Из Ушача Граф Витгенштейн продолжал движение к Лепелю, откуда, при его приближении, Легран отступил к Чашникам и соединился там с Виктором, пришедшим усиленными маршами на подкрепление Сен-Сира. Уходя из Лепеля, неприятели испортили в нем шлюзы и сожгли мост, но тем мало остановили победителей. Жители Лепеля с трудом верили глазам своим, видя Русских, потому что накануне Французы уверяли их, будто Русские везде разбиты, и тщательно скрывали взятие нами Полоцка. Наполеон был в Вязьме, когда узнал о выступлении Виктора на помощь Сен-Сиру, одобрил его движение, приказал ему оттеснить Графа Витгенштейна за Двину и взять Полоцк, дабы отступавшая тогда к Днепру главная неприятельская армия не имела в тылу своем Русских войск. В заключение повеления Виктору сказано: «Главная армия на марше. Его Величество находит, что зима слишком продолжительна, и не желает провести ее в отдалении от боковых корпусов». О бедственном положении войск, лично ведомых Наполеоном, не было упомянуто ни словом в повелении. Гибель их была умышленно скрываема Наполеоном от Виктора и других отдельных корпусных командиров, дабы не поселить в них робости и уныния, обуявших главную неприятельскую армию.
Виктор принял верховное начальство над обоими корпусами, соединившимися в Чашниках. Войска его корпуса не участвовали еще ни в одном сражении, данном в России, были, как изображает их Сен-Сир, в самом блистательном виде и горели нетерпением вступить в бой. «Они не походили на моих солдат, – говорит Сен-Сир, – чрезвычайно тощих и так почерневших от биваков, что нельзя было узнавать лиц их. Мундиры их были в лохмотьях, но зато оставались у меня под ружьем люди самые крепкие, выдержавшие великие труды»
[545]. Следственно, Графу Витгенштейну, победителю двух Французских маршалов, Удино и Сен-Сира, приходилось теперь переведаться с третьим – Виктором. Не зная о приходе его, Граф Витгенштейн подвинулся, 19 Октября, к Чашникам. Впереди сего селения, на правом берегу Улы, стоял корпус Леграна; корпус Виктора расположен был за рекой Лукомлей. Авангард, под командой Князя Яшвиля, атаковал Чашники в 7 часов поутру; завязалось жаркое дело. Вскоре подошел Граф Витгенштейн с главными силами. Князь Яшвиль возобновил нападение и ворвался на штыках в Чашники. Легран отошел на вторую позицию, тщетно упрашивая Виктора о подкреплении. Виктор не трогался с места и отвечал, что он сперва хочет высмотреть число Русских войск, а потом уже начнет действовать согласно принятому им плану, о содержании коего он однако никому не сообщал. Между тем, сбитый и со второй позиции Легран отступил и стал на правом берегу Лукомли у Смольны, чем и кончилось дело. Ополчение Петербургское сражалось так же мужественно, как и под Полоцком. Французы с изумлением спрашивали наших пленных: откуда взялись эти бесстрашные люди, с крестом на фуражке, пришедшие на их пагубу? По прекращении дела в нашем лагере были ликования и радость, ни с чем не сравнимые, по случаю приезда курьера от Князя Кутузова, с известием об успехах главной армии, освобождении Москвы и повсеместном отступлении неприятеля. Все желали удостовериться в истине происшествий и с жадностью читали тотчас же объявленный приказ Князя Кутузова, приводившего в нем вечнопамятные слова Императора Александра: «Потушите кровью неприятельской пожар Московский!» В следующий день Французы продолжали отступление к Сенно. По разным направлениям посланы были за ними передовые войска; сам Граф Витгенштейн остановился в Чашниках, где пробыл до 9 Ноября. Его цель, при нападении на неприятеля у Чашников, состояла в занятии крепкого от природы левого берега Улы. Достигнув своего намерения, он не пошел далее, желая предварительно собрать сведения о Дунайской армии, для чего партии и лазутчики были немедленно отправлены к Борисову и Минску. «Узнав же о Чичагове и соединясь с ним, – доносил Граф Витгенштейн Государю, на другой день после Чашниковского дела, – оставлю отряд на Уле, начну опять наступательные действия, пойду к Вильне, чтобы истребить собирающуюся там конфедерацию, после обращусь на Макдональда, если он еще не отступил, и, очистив весь этот край, надеюсь тогда выполнить план, полученный мною от Вашего Императорского Величества». Граф Витгенштейн не привел, однако, в исполнение предположенного движения к Вильне. Не стоило заниматься конфедерацией, то есть сбродом завербованных Наполеоном праздношатавшихся шляхтичей, и даже корпусом Макдональда, в такое время, когда дело шло о действиях в тылу главной армии Наполеона и истреблении ее до последнего человека. Из Чашников послал Граф Витгенштейн Генерал-Майора Властова к Друе и Браславлю, наблюдать за Макдональдом и быть в сношении с Ригой, а отряд Генерал-Майора Гарпе для занятия Витебска, где Французский малочисленный гарнизон вознамерился было защищаться, стрелял из двух бывших при нем пушек и наконец зажег мост. Солдаты и ратники ополчения выбежали из строя, погасили огонь, перешли по мосту и выгнали неприятеля из Витебска, причем отбили 2 орудия и взяли в плен более 300 человек; в числе их находились Французский Губернатор и чиновники, служившие в управлении, по повелению Наполеона учрежденном в Витебске.
К Витебску подходил в то время из Осташкова отряд Генерал-Адъютанта Князя Волконского, сформированный по следующему случаю. В половине Октября посланный Графом Витгенштейном в северную часть Витебской губернии, партизан Дибич перешел оттуда к Белому и донес прямо Государю, что три неприятельских отряда идут от Смоленска к Белому, Торопцу и Сычевке. Для охранения сего края не было там никаких войск, и Император велел Князю Волконскому ехать в Новгород, взять часть ополчения, несколько линейных войск и артиллерии, остановить на дороге шедшие к Графу Витгенштейну 3 Башкирских полка и, составив отряд, расположиться между Торопцом и Белым
[546]. Собрав в Новгороде свой сборный корпус и прибыв с ним в Осташков, Князь Волконский разослал во все стороны партии, но они единогласно показали, что неприятеля нигде нет. В то же время известил и Дибич, что донесение его к Государю было основано на известиях, оказавшихся впоследствии несправедливыми. Таким образом, наскоро пришедший в Осташков отряд сделался там бесполезен, и Государь велел Князю Волконскому отправить его на усиление Графа Витгенштейна. Сие повеление застало Князя Волконского на марше к Витебску.
Посыланные Графом Витгенштейном разъезды и лазутчики для открытия Дунайской армии, возвратившись, донесли, что не могли собрать никаких об ней сведений и что Борисов и Минск заняты неприятелем. Безызвестность места нахождения Чичагова и соображение обстоятельств вообще начали порождать в Графе Витгенштейне основательную заботливость о его положении. Против него стоял Виктор в превосходных силах и большей частью с свежими войсками. Вреде, отступивший с Баварцами к Глубокому, мог присоединить к себе Литовскую конфедерацию и, подкрепленный частью Макдональдова корпуса, угрожать правому крылу и тылу его, даже пресечь сообщение его с Двиной
[547]. С Князем Кутузовым также не имел он прямых, непосредственных сношений. Повеления от Фельдмаршала не приходили к нему скоро, потому что посылались окольными дорогами. И так Граф Витгенштейн, находясь в неизвестности о действиях Князя Кутузова и Чичагова и подвергаясь опасности быть отрезану от Двины, почел за лучшее оставаться в позиции при Чашниках. Виктор, с своей стороны опасаясь наступления Графа Витгенштейна, перешел, 23 Октября, из Сенно в Черею, для удобнейшего прикрытия дороги из Орши в Борисов. Это движение не удовлетворяло видам Наполеона. Он считал, что Граф Витгенштейн, находясь в Чашниках, стоял слишком близко от главного пути сообщений Французов, и потому 26 Октября, накануне своего возвращения в Смоленск, велел Бертье послать Виктору следующее повеление, писанное цифрами: «Император приказывает вам собрать тотчас все 6 дивизий ваших, ударить на Графа Витгенштейна, оттеснить его за Двину и овладеть Полоцком. Действия сии чрезвычайно важны. Через несколько дней ваш тыл может быть наводнен казаками. Завтра Император и армия будут в Смоленске, но очень усталые от безостановочного марша в 120 лье. Начните действовать наступательно, от чего зависит спасение армии; всякое промедление будет бедствием. Кавалерия главной армии без лошадей: оне все издохли от холода. Ступайте вперед. Того требуют Император и необходимость».
