За несколько дней до подписания сего рескрипта, 30 Ноября, объявлен был рекрутский набор по 8 человек с 500 душ, с повелением начать его по обнародовании Манифеста в губерниях через две недели и окончить в течение месяца. В Манифесте о столь сильном наборе, какого прежде никогда не бывало, сказано: «Хотя по неизреченной к Нам милости Божией огромные неприятельские силы победоносным Нашим воинством и храбрым народом сокрушены и малые остатки оных ищут спасения своего в поспешном из России бегстве, однако, для постановления на твердом основании прочного мира и желаемого спокойствия, нужно еще войскам Нашим быть в таком числе, которое бы достаточно было поддержать достоинство и славу России. Рог сильного сломлен, но предстоит еще надобность не дать снова возникнуть могуществу врага и уменьшить власть его над другими слабейшими народами, которых принуждает он повиноваться и служить ему из страха. Пространная, богатая, миролюбивая Россия не ищет завоеваний, не алчет чужих сокровищ, не дерзает присвоять себе Богу единому приличной власти располагать престолами Царей: она желает только спокойствия и тишины каждому и всем. Но при всей кротости и умеренности своей не потерпит и не может она терпеть дать волю злобе устремляться на разрушение собственного ее и других земель благоденствия. Все силы напряжет она для обуздания дерзости и сохранения веры своей и свободы. По сим причинам, сколь ни тяжко сердцу Нашему обременять народ Наш частыми наборами рекрут, отрывая земледельцев от возделывания полей их, но еще бы тяжелее было видеть любезных Наших верноподданных не огражденных достаточными силами от лютости дышащих злобой на них врагов, по делам которых можно судить, какой жребий приготовляли они России».
Изгнание из России главной неприятельской армии
Граф Платов преследует Мюрата. – Донесение Бертье Наполеону о положении армии. – Выступление Французов из Ковно. – Ужасное состояние неприятельской армии. – Русские занимают Ковно. – Остатки главной армии Наполеона спасаются в Пруссии. – Заслуги Донского войска. – Серебро, принесенное им в дар Казанскому Собору. – Письма Князя Кутузова Графу Платову, С.-Петербургскому Митрополиту и Протоиерею Казанского Собора.
После занятия Вильны театр войны разделился на три части: 1) по дороге от Вильны до Ковно, вслед за остатками главной неприятельской армии, под начальством Мюрата; 2) левее, против Князя Шварценберга и Ренье, и 3) правее Вильны, против Макдональда.
Погоня Графа Платова за Мюратом представляла зрелище невиданное. Армия, за 5 месяцев состоявшая более чем из полумиллиона людей, во всей воинской силе и красоте, озаряемая блеском славы, одушевленная воспоминаниями чудесных успехов, бежала без оглядки, преследуемая горстью казаков! Донцы напирали, сколько позволяли силы людей и лошадей, и, настигая французов, ударяли в дротики или били в них из пушек, везомых на полозьях. Все желания Мюрата, Маршалов и скопищ их состояли в поспешном достижении пределов России, все их военные соображения сосредоточились в быстроте ног. В первый день бегства Мюрата из Вильны, 28 Ноября, главная квартира его была в Еве; Ней остановился с арьергардом в Рыконтах; 29-го Мюрат был в Румшишках, Ней в Жижморах; 30-го Мюрат прибыл ночью в Ковно, где надеялся сколько-нибудь собрать людей под защитой еще летом сделанных французами укреплений, между тем вывезти из города часть запасов, а прочее сжечь. «Но, – доносил Бертье Наполеону, – едва пришла гвардия и с нею безоружные толпы, как все меры, принятые для сохранения порядка, оказались тщетными. Гвардия вмеете с толпами начала грабить, в городе вспыхнули пожары, и люди предались всякого рода насильствам
[618]. Я должен доложить Вашему Величеству, что армия совершенно рассеяна и распалась, даже ваша гвардия; в ней под ружьем от 400 до 500 человек. Генералы и офицеры потеряли все свое имущество. Почти у каждого отморожены руки, или ноги, или уши, или нос. Дороги покрыты трупами; корчмы и дома ими завалены. Армия составляет одну длинную колонну в несколько лье; в беспорядке выступает она поутру и в беспорядке приходит на ночлег. Маршалы идут с Королем и гвардией. Нельзя удержаться в Ковно, потому что армия более не существует; Король переходит с главной квартирой на левый берег Немана»
[619].
Для выступления из Ковно Мюрат ожидал Нея, с так называемым арьергардом, то есть горстью людей, до половины замерзших, но сохранявших оружие и некоторую возможность действовать им. Ружейные стволы и курки были покрыты льдом; при поднятии шомпола для опущения его в дуло замерзали у людей пальцы. С каждым часом состав арьергарда разрушался; число людей уменьшалось с такой невероятной быстротой, что, имевши при отступлении из Вильны 3000, Ней привел в Ковно только 60 человек. Остальные погибли на дороге или были взяты Донцами. Казаки не переставали гнать перед собою французский арьергард, как беспорядочную кучу одуревших, замерзавших людей, не помышлявших более об обязанностях службы, оживляемых только чувством самосохранения. «Ней достиг до Ковно ночью 1 Декабря. Найдя там гарнизон, он составил из него новый арьергард, занял им укрепления и поставил на них пушки, находившиеся в Ковно. Безоружные начали переходить в разных местах по льду через Неман. Генералы и солдаты, офицеры и слуги, покрытые тряпьем, бледные, с потухшими глазами, небритой бородой, ускоряли бегство, толкая друг друга и торопясь выбраться скорее из России, осыпаемой ими всеми возможными проклятиями. Мюрат хотел знать: сколько могло быть людей в строю? Для получения сих сведений не было другого средства, как созвать всех Маршалов и от каждого поодиночке отбирать показания. Вследствие расспросов оказалось, что в гвардейской коннице состояло от 500 до 600, в пешей гвардии от 900 до 1000 человек, в арьергарде Нея, вместе с присоединившимся к нему Ковенским гарнизоном могло набраться до 1500 человек, что во всех прочих корпусах не было ни одного солдата, а при небольшом числе оставшихся знамен брели только по нескольку офицеров и унтер-офицеров», – пишет Бертье в донесении, откуда заимствованы сии подробности. В Баварских войсках, состоявших при начале войны из 30 000, оставалось 20 человек вооруженных. Корпус Вице-Короля, имевший в июне до 60 000 человек, был до такой степени уничтожен, что по прибытии на Неман все годные в строй поместились в одной комнате!
[620] Мюрат решился отвести сии бедные толпы в крепости на Висле и прикрыть старую Пруссию корпусом Макдональда, приказав Нею держаться в Ковно сутки или долее, для вывоза и сожжения казенных запасов.
Декабря 1-го вышел Мюрат из Ковно и расположился биваками на тех самых высотах левой стороны Немана, откуда Наполеон, среди бесчисленных колонн своей непобедимой армии, 11 Июня, долго смотрел на Русский берег и, вперяя хищный взор в неизмеримость России, мысленно делил и дробил ее, назначал в ней своим клевретам обширные поместья и уделы и на ее развалинах основывал свое мировладычество. Вступив на левый берег Немана, Мюрат, Маршалы, все чины от первого до последнего почитали себя вырвавшимися из ада и, полагая преследование за ними конченным, впервые после бегства своего из Москвы вздохнули свободно. Перед их глазами горел, зажженный ими в разных местах, город Ковно, последнее позорище самого неистового буйства. Французы разбивали и грабили там винные магазины, кидались на обывательские дома, падали мертвые от опьянения. «Иных нельзя было выгнать из домов, – доносил Бертье Наполеону. – Кажется, холод приводит человека в такое онемение, что отнимает у него всякое чувство. Надобно сказать всю правду: у четырех пятых частей армии отморожены руки, ноги или лица. Ваше Величество не можете вообразить, до каких страданий и беспорядков стужа довела армию; не буду распространяться о плачевных подробностях грабежа, неповиновения: расстройство достигло высочайшей степени». В заключение Бертье скорбел о потере последней своей коляски: в ней были самые тайные бумаги, и найдено нами очевидное доказательство мошенничества Наполеона – доска для делания фальшивых сторублевых русских ассигнаций.
