Высочайший манифест
«Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силой и соблазнами потрясть спокойствие великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для ней цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска Наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его и то, что останется неистребленного, согнать с лица земли Нашей. Мы полагаем на силу и крепость их твердую надежду, но не можем и не должны скрывать от верных Наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики и что отважность его требует неусыпного против нее бодрствования. Сего ради, при всей твердой надежде на храброе Наше воинство, полагаем Мы за необходимо нужное собрать внутри Государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой, и в защиту домов, жен и детей каждого и всех.
Мы уже воззвали к первопрестольному граду Нашему Москве, а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное Дворянское Сословие! Ты во Все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют.
Для первоначального составления предназначаемых сил, предоставляется во всех губерниях Дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными и давая о числе их знать в Москву, где избран будет Главный над всеми Предводитель».
Вся Россия должна была ополчиться. Покорная Царю, она восстала по Его мановению! До издания Манифеста 6 Июля защита Государства была вверена одному только войску. Теперь, когда Император произнес слово об опасности родного края и на оборону его призывал всех верноподданных Своих, свойство войны долженствовало измениться и принять новый вид. Вместе с тем присутствие Монарха соделывалось уже не столько нужным в армии, сколько посреди Империи, для направления всех средств и сил к великой цели – избавлению России. Потому вознамерился Государь отправиться сперва в Москву, а потом в Петербург, заехав предварительно, на короткое время, в армию Князя Багратиона. Так, в подобном случае, поступил Петр Великий. Когда, перед Нарвским сражением, Карл XII угрожал России нашествием, Петр не остался в армии, но поспешил в Москву, дабы личным присутствием ускорить собрание новых войск и поставить новые ограды врагу кичливому. Дух Петра невидимо парил над Русской землей, как ее Ангел-Хранитель.
Пребывание императора Александра в Смоленске и Москве
Отъезд Императора из армии к Великим Лукам. – Переговоры с Испанскими Кортесами. – Наследный Шведский Принц предлагает идти на помощь России. – Прибытие Императора в Смоленск. – Просьба Смоленских дворян о вооружении. – Смотр войск. – Рескрипт Епископу. – Ратификация Бухарестского мира. – Отъезд из Смоленска. – Прибытие к Москве. – Встреча Императора на Красном Крыльце и в Успенском Соборе. – Пожертвования дворян и купцов. – Отзыв Государя о любви к отечеству Москвитян. – Изготовление ружей на Тульском заводе. – Повеление избрать выгодные позиции на Волге. – Сокращение Государственных расходов. – Составление Нарвского корпуса. – Мирные договоры с Испанией и Англией. – Письмо Государя к Принцу Регенту Английскому. – Митрополит Платон. – Молитва для чтения в Московских церквах. – Отъезд Императора в Петербург.
Армия приближалась к Полоцку и была от него в нескольких верстах, когда Император предпринял путешествие в Москву. Из Полоцка выехал Государь, через Невель, к Великим Лукам, куда, за несколько времени перед тем, отправился из главной квартиры Канцлер Граф Румянцев, для переговоров о мире с уполномоченным от Испанских Кортесов. Переговоры не были и не могли быть затруднительны: Кортесы, действовавшие именем законного своего Короля Фердинанда VII, который томился в плену у Наполеона, и Россия имели одну цель: воевать с притеснителем народов. На последней станции от Великих Лук, в Сенькове, Государь принимал Испанского уполномоченного, Зеа-Бермудеза. Канцлер представил Его Величеству полученные им дипломатические бумаги, из коих особенного замечания заслуживало донесение из Стокгольма Генерала Сухтелена. Он извещал, что верный союзник наш, Наследный Принц Шведский, предлагал: если война примет для России слишком невыгодный оборот, отказаться на время, хотя с сожалением, от намерений своих против Дании и сделать высадку в Ревеле или другом месте, в тылу Наполеона: «Судьба Европы, – сказал Принц Сухтелену, – должна решиться у вас. Надеюсь, что вы кончите борьбу благополучно, и не предвижу надобности в моей высадке, однако же доложите Императору, что я в Его повелениях. Я говорю против себя, но Государь усмотрит из моего предложения, что я не нахожу другого средства спасти Европу, как сокрушив чудовище. Всякое соглашение с Наполеоном погубит нас». Государь поручил Генералу Сухтелену благодарить Принца и присовокупить, что не только не препятствует такому прекрасному, душевному порыву Его Высочества, но предоставляет совершенно на его волю идти на помощь России для освобождения Риги или даже Петербурга, который может быть в опасности.
Из Сенькова, не останавливаясь, Государь продолжал путь к Смоленску, куда прибыл 9 Июля, в 11 часов утра. Очевидцы уподобляют восторг, с коим жители встретили Императора, истинному воспламенению душ. Иначе и быть не могло там, где коренная, святая Русь приветствовала своего Царя в годину бедствия. Его Величество остановился в казенном доме, называемом Инспекторским, и тотчас принял дворянство, которое еще прежде получения Манифеста об ополчении отправило уже к Государю просьбу: дозволить временно вооружить до 20 тысяч человек, или более, в подкрепление регулярных войск, стоявших в Смоленской губернии, и на оборону ее от неприятельского нашествия. После вступления в прошении сказано: «Сии защитники Отечества, назначенные по городам и уездам, оставаться могут при своих жилищах до востребования к тому месту Смоленской губернии, где настоять будет нужда или опасность, куда из ближних уездов подоспеть могут в самое короткое время, а из дальних на своих подводах в три дня, каждый с провиантом, который в сухарях и крупе собственной в заготовлении для сего быть имеет на месяц, а до востребования из уездов будут охранять оные от малых неприятельских партий. Если розданы будут ружья со штыками, пули и порох, то искусные и мужественные штаб– и обер-офицеры, живущие по губернии в деревнях своих, могут, при свободном времени, обучить надлежащей стрельбе, действовать штыком, способному и скорому движению, а до получения ружей дозволить разобрать хотя оставшиеся от милиции пики, сколько их находится по городам в ведении городничих»
[79].
