Так уничтожено первое покушение Наполеона в главном пункте предположенного им нападения. В 7 часов он велел возобновить атаку с гораздо большей силой. Ней вступил на левый фланг Даву; корпус Жюно, отданный в распоряжение Нея, стал во вторую линию; Мюрат велел трогаться трем кавалерийским корпусам: Нансути должен был подкреплять Даву, Монбрен Нея, Латур-Мобур следовать в резерве. Нетрудно было заключить Князю Багратиону, что дивизии Графа Воронцова и Неверовского не возмогут устоять против столь великих сил, какие развертывались в его глазах. Он послал за 7-й дивизией, Коновницына, находившейся с Тучковым на старой Смоленской дороге, взял несколько батальонов из 2-й линии Раевского, бывшего правее от него, подвинул из резерва 2-ю гренадерскую дивизию, Принца Мекленбургского, и поставил ее влево от Семеновского. К левому флангу Принца придвинута 2-я кирасирская дивизия, Дуки. Словом, Князь Багратион стянул к угрожаемому пункту все войска, какие имел под рукой, и послал просить Князя Кутузова о немедленном подкреплении. Главнокомандующий отправил к нему Генерал-Майора Бороздина, с тремя полками 1-й кирасирской дивизии, Его и Ея Величества и Астраханским, Полковника Храповицкого с полками лейб-гвардии Измайловским и Литовским, батарейные роты Его Высочества и Графа Аракчеева и Полковника Козена, с 8 орудиями гвардейской конной артиллерии. Тогда же Князь Кутузов велел 2-му корпусу, Багговута, идти с правого крыла к центру. До прибытия 2-го корпуса выдвинуты из резерва еще несколько батарей к Семеновской.
Между тем Ней, Даву, Жюно и Мюрат повели атаку, подкрепляемую 130 орудиями, с которых, с самого начала сражения, не умолкала пальба, большей частью из гаубиц. Русская артиллерия и пехота, выждав Французов, первая на картечный, вторая на ружейный выстрел, поразили их убийственным огнем, но не остановили их стремления. Граф Воронцов, занимавший редуты, должен был первый выдержать весь натиск неприятеля. Его сопротивление не могло быть продолжительно, судя по великому числу нападавших, но он сражался до тех пор, пока его дивизия не была истреблена. Во время борьбы с Графом Воронцовым Французы бросались между батареями, стараясь взять их в тыл. Стоявшая во 2-й линии дивизия Неверовского пошла в штыки; кирасиры Дуки, несколько полков драгун и улан вспомоществовали пехоте, и сражение сделалось тут общим. Даву и Ней несколько раз посылали к Наполеону просить подкрепления. Наполеон отвечал, что еще слишком рано вводить в дело свежие войска. Он велел усилить огонь с батарей своего левого фланга, в центре около Бородина и на всем протяжении боевой линии. По превосходству позиции, Русские батареи отвечали успешно.
На оконечность нашего левого крыла двинулся Понятовский, рано поутру, по старой Смоленской дороге, вытеснил наших стрелков из Утицы, занял деревню и атаковал 1-ю гренадерскую дивизию. Нападение было отбито. Неприятель возобновил атаку и заставил Тучкова отступить к высотам за Утицей. Понятовский последовал за ним, атаковал высоту и овладел ею. Здесь кончились успехи неприятеля. Уже заблаговременно, при первом нападении Понятовского, просил Тучков о подкреплении, потому что у него оставалась только одна дивизия, а другая, Коновницына, была отправлена на помощь 2-й армии к Семеновскому. Князь Кутузов отрядил к Тучкову 17-ю дивизию, Олсуфьева, из корпуса Багговута, только что переведенного с левого крыла в центр армии. Когда 17-я дивизия пришла к месту своего назначения, Тучков решился прогнать неприятеля с кургана. Граф Строганов, с четыремя гренадерскими полками, с одной стороны, Олсуфьев, с Вильманстрандским и Белозерским, с другой, и сам Тучков, с Павловским гренадерским, ударили в штыки. Уступленная высота взята, но Тучков заплатил за успех жизнью. Простреленный насквозь пулей, отчего через три недели умер, сдал он начальство Багговуту. Понятовский отступил и несколько часов ограничивался одной канонадой, опасаясь быть завлеченным в засаду и не имея сообщений с главной армией.
Происходившее на старой Смоленской дороге составляет отдельное действие Бородинского сражения. Обратимся к Князю Багратиону, стоявшему в кровопролитном бою. Войска обеих сторон и подходившие к ним подкрепления конницы и пехоты бросались на батареи; взаимные усилия Русских и неприятелей возобновлялись с яростью. Сколько ни отбивали неприятелей, но они, смыкаясь, валили вперед и овладели укреплениями. Подоспел Коновницын. Не дав Французам утвердиться, он кинулся на них с своею дивизией. «Презирая всю жестокость неприятельского огня, – говорит он в донесении, – полки пошли на штыки и с словом: «ура!» опрокинули Французов, привели в крайнее замешательство их колонны и заняли высоту, с самого начала сражения упорно защищаемую»
[255]. Трупы убитых и раненых тысячами покрывали оспариваемые батареи и окрестности. Из наших Генералов были ранены первый Граф Воронцов, потом Князь Горчаков и Принц Мекленбургский. Командир сводной гренадерской бригады, Князь Кантакузин, исхитивший из рук неприятельских несколько орудий, убит. Командир Астраханского гренадерского полка, Буксгевден, уже истекая кровью от полученных трех ран, пошел вперед и пал на батарее. Полковник Монахтин, исполненный высоких дарований, указывая колонне на батарею, сказал: «Ребята! представьте себе, что это Россия, и отстаивайте ее грудью богатырской!» Картечь повергла его полумертвым на землю. Генерал-Майор Тучков 4-й, соединявший с прекрасной наружностью душу пламенную, ум, обогащенный всеми плодами просвещения, повел свой Ревельский полк на неприятеля с знаменем в руке, но, едва ступил он несколько шагов, пуля поразила его в грудь. Едва ли найдется пример того, что случилось с Тучковыми. Три родных брата, достигнув до генеральских чинов, пройдя безвредно многие войны, почти в одно время кончили свое поприще: один, израненный, полонен близ Смоленска; двое пали под Бородином. Мать их лишилась зрения от слез, а юная супруга одного из падших братьев соорудила на Бородинском поле обитель и удалилась в нее от света.
При начале боя на нашем левом крыле Вице-Король стоял, как ему было предписано, в наблюдательном положении близ Бородина, но, завидя, что Даву, Ней и Жюно подаются вперед, счел минуту сию благоприятной для наступательных, повеленных ему действий, имевших целью прорвать наш центр. Он поручил защиту Бородина дивизии Дельзона, послал кавалерийскую дивизию Орнано на правый берег Войны, для наблюдения за правым крылом Русской армии, а с остальными тремя дивизиями своего корпуса и кавалерией Груши стал переходить через Колочу, направляясь против курганной батареи, защищаемой Раевским. Ее прикрывали четыре пехотных полка 26-й дивизии, Паскевича; впереди два полка 12-й дивизии, находившейся, по болезни Колюбякина, под начальством Васильчикова, занимали кустарник; три егерских полка стояли в резерве. Раевский расположил войска таким образом, что при появлении неприятеля к кургану мог взять Французские колонны с обоих флангов
[256]. К распоряжениям Раевского Паскевич присовокупил приказание Начальнику артиллерии своей дивизии, Шульману, не свозить орудий с батареи, а только, при сближении неприятеля, отослать назад лошадей и зарядные ящики
[257]. На левом фланге Раевского стоял 3-й кавалерийский корпус, под командой Барона Крейца.
