— И что же, они хотели тебя арестовать?
— По всей видимости, да.
— Ох, ну ничего себе, — выдохнула Светлана.
Герман чувствовал себя виноватым, что приходится втягивать ни в чем не повинную Светлану. Мало ли в чем могли обвинить ее — в содействии, в пособничестве. Этим ребятам ничего не стоило приписать хоть все смертные грехи, кучу злодеяний против народа и государства и все обставить так, что они со Светланой — опасные преступники. Он представил, как теперь везде, по всем телеканалам будет транслироваться его фотография с надписью: «разыскивается особо опасный…» «Нет! Надо успокоиться. Так я точно ничего не придумаю».
— Хотели, чтобы я работал на них. «Сотрудничество» — так это называли. Хотя выбора не оставили, все равно что рабство, — проговорил он вслух.
— В каком смысле? А что они от тебя хотели?
— Да я даже не знаю, как объяснить. Они думают, что я обладаю сверхъестественными способностями. Это какое-то безумие! — воскликнул Герман. — Может, это мне снится? Такого просто не может быть!
— Ну тогда нам это снится двоим и одновременно, — сказала в задумчивости Светлана, — а вот этого точно не может быть…
Светлана о чем-то напряженно думала, прищурив глаз. А Герман разглядывал деревянную резную ножку торшера, которая напомнила ему о степенной атмосфере московского ресторана.
— Хоть пускайся в бега, — прошептал он.
— А это мысль! — вдруг оживилась Светлана. — Мы уедем, срочно! И так, чтобы никто не знал. Они ведь могут тебя и убрать.
— Как убрать?
— Ну ты что? Фильмов никогда не смотрел?
— Так это ж в фильмах, — неуверенно проговорил Герман.
— В жизни еще и похлеще бывает.
Она вскочила и стала кругами ходить по комнате. В ее голове рождался план, идеальный, Герман не сомневался. Он уже давно восхищался находчивостью и неиссякаемым энтузиазмом этой женщины. «Она и правда дар небес, — думал он, — спасение. Что бы я делал? К кому бы еще пришел?»
В ее прищуренных глазках горел огонек азарта, черты лица оживились, а уголки губ поползли вверх, словно постепенно вырисовывая улыбку на смуглом личике.
— Мы уедем в Москву, а оттуда сразу в какой-нибудь глухой городок. Отдохнем, все обдумаем. Там очень много тихих мест и полно частных гостиниц, где никто даже паспорта твоего не спросит.
— А как мы полетим? Ведь они сразу засекут по билетам?
— Ну ты что? По своему паспорту собрался лететь, что ли? Штирлиц! — усмехнулась Светлана.
Герман вытаращил в удивлении глаза.
— А по чьему же еще?
— Это я возьму на себя. Все сборы сегодня. Вечером же в аэропорт!
И Светлана засобиралась.
— Нужно кое-что прикупить. Я заеду в пару мест, а ты пока сиди тут.
— Нет.
Герман вдруг вспомнил, что оставил дома фиолетовую папку. А если люди из органов придут его искать и, не дай бог, обнаружат ее, то надежды оправдаться уже не будет. Можно предположить, что все обвинения призрачны. А вот кража дела будет налицо.
— Мне нужно взять необходимые вещи. Я заскочу домой.
— Уверен, что это не опасно?
— Я буду осторожен.
43 глава
Мишень с завязанными глазами
Герман не чувствовал на себе пристальных взглядов. Во дворе своего дома он оглянулся. Все тихо. Обычные прохожие куда-то бежали по своим делам. Мамочки бегали за карапузами по детской площадке. Герман зашел в подъезд с чувством, что скоро все это закончится. Совсем скоро он будет далеко, в другой жизни. И где-то глубоко внутри сверлила мысль, которую он старался приглушить, что не могут вот так отпустить органы сверхмощное оружие расхаживать по городу. И как он — простой преподаватель, изнеженный спокойной квартирной жизнью, умудрился так легко скрыться от глаз прожженных и обученных людей?
Повернув ключ в замочной скважине, он еще раз оглянулся — лестничная площадка пуста. Никаких звуков не слышно. Неужели он один? Герман проскользнул внутрь квартиры и тихонечко, чтобы не издавать привычного звука на весь подъезд, прикрыл дверь. И сразу приник лбом к двери, переводя дыхание. Он даже не догадывался, в каком напряжении был, преодолевая это небольшое расстояние до своего дома.
— Добрый день, Герман Петрович! — раздался со стороны кухни голос, неожиданный и даже нереальный.
Герман встрепенулся и отшатнулся в испуге к стене.
— Да что же вы так боитесь? Я вроде не такой страшный, — спокойно продолжал таинственный гость.
Герман увидел мужской силуэт, сидящий за обеденным столом. Лицо скрывал дверной проем. Так что Герман мог рассмотреть только правое плечо, руку и часть светлой макушки.
— Проходите, не стесняйтесь! Вы же у себя дома.
В голосе чувствовалась нотка иронии, но, несмотря на то, что незнакомец говорил спокойно, натянутость и некоторая доля агрессии проскальзывала в интонациях.
Герман медленно пошел в сторону кухни, от которой его отделял маленький коридорчик, тянущийся налево от входной двери. Где-то он уже слышал этот голос. Где? Сегодня в грозном здании? Нет. Там голос был издевательски хищный, с натянутыми, словно стальные прутья, нотками.
— Вы? — удивился Герман, когда ему открылось лицо таинственного гостя.
Гришин сидел за столом и, видимо, давно. Перед ним лежала та самая фиолетовая папка.
— А вы кого-то еще ждали? — усмехнулся молодой следователь. И хотя он делал вид, что абсолютно спокоен, его движения и мимика говорили об обратном. Пальцы перебирали невидимое зерно на столе, желваки ходили по скулам. Губы он сжимал так плотно, что они казались тоньше, чем обычно, бледными и придающими всему выражению лица наигранную неестественность.
— Никого, — тихо ответил Герман. Он стоял в проходе и ждал, что дальше. Какие действия предпримет этот молодой следователь? Задержит его? Вызовет подкрепление? Или уже сейчас в квартиру ворвется отряд омоновцев?
Солнце еще заглядывало в кухонное окно, и спортивная стрижка следователя переливалась золотыми оттенками, отчего он казался совсем юным и не по возрасту хмурым. Герману подумалось, что Гришин не так далек от его студентов. Почти ровесник им. А сам Герман вполне мог бы его учить. Какие-то отголоски отеческого чувства пронеслись в душе. Ведь он не враг ему. Но как же это объяснить?
— Я могу вас арестовать прямо здесь, — продолжил Гришин, — вы совершили преступление.
— Вы тоже, — спокойно ответил Герман.
Гришин приподнял брови, и Герман продолжил:
— Я полагаю, ордера у вас нет, а значит, и проникновение в жилище незаконное. На каком основании вы вломились ко мне домой? И как?
Молодой следователь усмехнулся. Что ж, этот преподаватель не так глуп. И где-то в глубине души уже начинал нравиться Гришину.
