– Это ты, Гэс? – тихо окликнул от.
– Кто же еще в такое время будет тут шляться? – буркнул, подходя, его напарник.
– А я уже стал волноваться. Думал, не пойти ли поискать.
– Ага, ты только и умеешь, что волноваться. Между нами – я сыт по горло. Пускай Тревор других кретинов поищет на такую работу. – Он поднялся по лестнице к люку. – Все, сматываем удочки. Хватит. Проваливаем отсюда.
Он повернулся, намереваясь закрыть за собой дверь, но ее уже закрывал Саттон.
Гэс отступил на два шага, наткнулся на привинченное к полу кресло и замер.
– Посмотри, кто к нам пожаловал! – воскликнул он. – Эй, Пинки, да посмотри же кто у меня провожатый!
Саттон угрюмо улыбнулся.
– Если вы не возражаете, джентльмены, я полечу с вами.
– А если мы будем возражать? – прощебетал Пинки.
– Тогда я поведу корабль сам. С вами или без вас. Так что выбирайте.
– Это Саттон, – объяснил Гэс. – Тот самый мистер Саттон. Мистер Саттон, Тревор будет безумно рад вас видеть!
Тревор… Тревор… – вспоминал Саттон. Уже в третий раз я слышу это имя. Первый раз обстановочка была похожая. Тогда Кейз (или Прингл?) произнес это имя: «Тревор? Ну, Тревор – это шеф нашей корпорации».
– Давно мечтаю, – язвительно произнес Саттон, – встретиться с мистером Тревором. Нам с ним есть что обсудить.
– Заводи машину, Пинки, – торопливо проговорил Гэс. – И дай весточку о нашем возвращении. Тревор почетный караул выставит для нашей встречи. Как-никак, Саттона везем!
42
Тревор скатал из бумаги шарик, положил на ладонь, дунул… Шарик влетел в чернильницу.
– Ну, слава тебе, Господи! – довольно пробурчал Тревор. Семь из десяти. А раньше было наоборот.
Он оглядел Саттона изучающим взглядом.
– А вы выглядите совершенно заурядно, – сказал он. – Такое впечатление, что с вами можно даже поговорить и более того – договориться.
– Да, рогов у меня нет, – сказал Саттон, – если вы это имеете в виду.
– Ага, – кивнул Тревор. – Но и нимба тоже не наблюдается. Я, по крайней мере, не вижу.
Он скатал еще один шарик и снова попал в чернильницу. Чернила выплеснулись. На столе расплылась клякса.
– Саттон, – лениво начал Тревор, – вы столько знаете о судьбе. Вы никогда не задумывались о том, что существует такая вещь, как исключительная судьба?
Саттон пожал плечами.
– Вы пользуетесь неточными терминами. Нехитрая и не прикрытая ничем пропаганда в стиле девятнадцатого века. Была там одна нация, которая рядилась в подобные обноски.
– Пропаганда? Ну, зачем же… – усмехнулся Тревор. – Давайте назовем это психологией. Когда о чем-нибудь говоришь долго и упорно, все начинают в это верить. Даже ты сам.
– И эта исключительная судьба, – сказал Саттон, – предназначена, надо понимать, для человека?
– Естественно, – ответил Тревор. – По крайней мере, мы – единственные живые существа, которые знают, как этим лучше распорядиться.
– Вы кое-что упускаете, – возразил Саттон. – Людям это не нужно. Они и так знают, что они великие и во всем правы, ну, просто святые. Нет, вам людей ни в чем убеждать не нужно.
– На первый взгляд, вы правы, но только на первый. – Указательным пальцем Тревор убедительно постучал по столу. – Когда у нас в руках будет Галактика, что мы тогда, по-вашему, должны будем делать?
– Ну, – в замешательстве ответил Саттон. – Ну, наверное…
– Вот именно, – сказал Тревор. – Не знаете. А говорите – люди, люди!
– Ну, а с исключительной судьбой, что – по-другому?
Тревор ответил хриплым шепотом:
– Есть другие Галактики, Саттон! Гораздо больше, чем наша. Много-много других Галактик!
– О, Боже! – содрогнулся Саттон.
Он хотел что-то сказать, но не сумел.
– Вы потрясены, не так ли?
Саттон хотел ответить громко, убедительно, но невольно тоже перешел на шепот:
– Вы сумасшедший, Тревор. Просто сумасшедший!
– Нам нужен прогноз, взгляд в будущее, – словно не слыша продолжал Тревор. – Непоколебимая вера в судьбу человечества, четкая и всеобъемлющая убежденность в том, что человеку должны принадлежать не только наша Галактика, но и вся Вселенная!
– Долго ждать придется, – буркнул Саттон.
– Я, конечно, не доживу. И вы тоже. И дети наших детей, и даже их дети.
– Миллион лет потребуется, никак не меньше, – в тон ему добавил Саттон.
– Больше, – невозмутимо парировал Тревор. – Вы плохо представляете себе масштабы Вселенной. За миллион лет мы только-только развернемся.
– Тогда, объясните мне, ради всего святого, какого дьявола мы с вами тут сидим и рассуждаем об этом?
– Потому что это логично.
– Никакой логики нет в планировании на миллион лет вперед! Свою жизнь человек еще может планировать, или жизнь своих детей. Ну, внуков. А дальше – какая логика?
– Саттон, – спросил Тревор, – вы что нибудь слышали о корпорации?
– Да, но…
– Корпорация может планировать и на миллион лет вперед. И это вполне логично, уверяю вас.
– Корпорация – не один человек, – возразил Саттон, – не единое целое.
– Именно единое целое, – ответил Тревор. – Единое целое. В нее входят люди, она создана людьми и создана для людей.
– И кроме всего прочего, ваша корпорация занимается книгоиздательством, не так ли?
Тревор быстро глянул на Саттона.
– Кто вам сказал?
– Некто по имени Кейз или Прингл, – ответил Саттон. – Они пытались заполучить мою книгу для вашего издательства.
– Кейз и Прингл на задании, – несколько озадаченно пробормотал Тревор. – Должны со дня на день вернуться.
– Они не вернутся, – резко сказал Саттон.
– Вы убили их, – без особого удивления выговорил Тревор.
– Ну, если быть до конца точным, то сначала они пытались убить меня. Но это не так просто.
– Поверьте, Саттон, я такого приказа не давал. Это не входило в мои планы.
– Зато в их планы входило. Они были не прочь продать мой труп Моргану.
Наблюдая за физиономией Тревора, Саттон подумал, что его невозможно ничем удивить. Адамс номер два. Даже в лице не изменился.
– Ну, убили-так убили, – спокойно сказал Тревор. – Меньше хлопот.
Он запустил шарик в чернильницу.
– Вернемся к нашим баранам, – предложил он, как ни в чем ни бывало. – Итак, нет ничего нелогичного в том, что корпорация может планировать на миллионы лет вперед. Существует определенная система, в рамках которой может непрерывно осуществляться некий проект, хотя персонал, ответственный за его выполнение, будет периодически меняться.
