– Подождите минуточку, – прервал его Саттон. – Корпорация действительно существует или вы мне здесь, извините, сказки рассказываете?
– Существует, существует. И я ее возглавляю. Она движима различными интересами, и престиж наш со временем будет еще выше.
– Надо понимать, что идея исключительной судьбы немало добавила бы к вашей популярности?
Тревор кивнул.
– Вот это уже разговор! Эта идея – товар. А у товара, как известно, есть цена.
Саттон покачал головой.
– Непонятно, что из этого можно выторговать!
– Три вещи, как минимум, – без запинки отчеканил Тревор. – Власть, во-первых; могущество, во-вторых; знание – в-третьих. Власть, могущество и знание Вселенной. И только для человека, как вы понимаете. Исключительно. Для таких людей, как вы и я. Главное, безусловно, знание. Знание, умножаемое, управляемое и координируемое, оно укрепит и власть, и могущество и даст нам новые знания!
– Это сумасшествие какое-то! – воскликнул Саттон. – Послушайте, Тревор. Вы и я – мы превратимся в прах, да что там мы – не только мы, вся наша эпоха будет забыта еще до того, как ваша задача будет выполнена!
– Позволю себе напомнить вам о существовании корпорации, – невозмутимо парировал Тревор.
– Да помню я про корпорацию, – не в силах сдержать раздражение, повысил голос Саттон. – Но я рассуждаю, как человек, как любой нормальный человек.
– Ну, хорошо, давайте все рассмотрим, как нормальные люди, – согласился Тревор. – Настанет день и человек покорит Вселенную, и тогда миллиарды миллиардов других существ, других форм жизни будут служить ему, человек станет обладателем бессчетных богатств, удивительных знаний, о которых ни вы, ни я не можем даже мечтать!
Саттон молча слушал.
– И вы, Саттон единственный человек, который стоит у нас на пути. Вы один мешаете осуществлению планов, рассчитанных на миллион лет!
– Вам нужна судьба, – пожал плечами Саттон. – А судьба не принадлежит лично мне.
– Вы человек, Саттон, – доверительно сказал Тревор. – Вы же человек! И я говорю с вами от имени людей.
– Судьба, – ответил Саттон, – принадлежит всему живому. Не только людям, но любым формам жизни.
– Не обязательно, – сказал Тревор. – Вы – единственный, кто знает об этом. Вы единственный, у кого есть факты. Вы можете все обернуть так, что обладателями исключительной судьбы станут люди, вместо того, чтобы одарить ею ползучую, летучую, квакающую тварь только потому, что она живая!
Саттон молчал.
– Одно только ваше слово, – тихо сказал Тревор, – и дело сделано.
– Она не сработает, – так же тихо ответил Саттон, – эта ваша система. Подумайте только о бесконечности времени, пространства, о тысячелетиях, которые, несмотря на бешеные скорости современных звездолетов, потребуются, чтобы преодолеть просторы Вселенной. Даже до ближайшей Галактики безумно далеко, не говоря уже об остальных!
– Вы все время забываете о том, – вздохнул Тревор, – что я вам говорил насчет умножения знаний. Дважды два – четыре, друг мой. А будет гораздо больше, чем четыре. При нормальной работе будет в тысячи раз больше, чем четыре.
Саттон медленно покачал головой.
Он понимал – Тревор прав. Знания и техника развиваются именно так.
– Одно ваше слово, – уговаривал Тревор, – и война во времени закончится. Только одно слово и безопасность человечеству будет гарантирована навечно. Человечеству не нужно ничего, кроме знаний, которые вы можете ему дать.
– Это будет неправда, – ответил Саттон.
– Это будет ложь во спасение!
– А мне кажется, что для осуществления ваших планов вовсе не нужна идея исключительности судьбы.
– Нам нужна идея, способная увлечь. Нечто, что может захватить воображение. Нечто важное, на что люди обратили бы внимание. Исключительность судьбы человека – как раз то, что нужно!
– Двадцать лет назад, – сказал Саттон, – я был бы с вами.
– А теперь что вам мешает?
Саттон повел плечами.
– Теперь – нет. Теперь я знаю больше, чем знал двадцать лет назад. Двадцать лет назад, Тревор, я был человеком. Теперь я в этом не уверен.
– Но мы еще не говорили о такой малости, как вознаграждение. Это само собой разумеется.
– О, нет, благодарю вас. Как только речь заходит о вознаграждении, тут же следом, откуда ни возьмись, появляется пистолет. А я хочу пожить еще, уж вы меня простите.
Тревор скатал шарик и запустил в чернильницу. Промахнулся.
– Ну, вот видите, и вы не застрахованы от промашек, – улыбнулся Саттон.
Тревор скатал еще один шарик.
– Ладно-ладно, – процедил он сквозь зубы. – Продолжайте забавляться. Идет война. И мы ее выиграем. Чертовски трудно, но мы уж постараемся, будьте уверены. Это невидимая война, поскольку, как вы, надеюсь понимаете, с виду в Галактике царит мир и спокойствие под управлением справедливого человечества. Мы и без вас справимся, Саттон, но с вашей помощью было бы, конечно, быстрее.
– Вы не намерены меня задерживать? – удивленно спросил Саттон.
– Да сдались вы мне! Можете проваливать на все четыре стороны. Идите, бейтесь головой об стенку, пока не устанете. Уверяю вас, вам это очень скоро надоест. А когда надоест, придете к нам, как миленький, сами попроситесь.
Саттон встал. Но что-то мешало ему уйти сразу.
– Чего вы ждете? – сердито буркнул Тревор.
– Я вот чего не могу понять. Книга когда-то и где-то написана. Этому факту уже, по меньшей мере, лет пятьсот. Как можно от этого отмахнуться? Если я соглашусь теперь написать ее иначе, как хотите вы, многое должно быть изменено!
Тревор захохотал.
– Не волнуйтесь! Мы это предусмотрели. Допустим, в конце концов, будет обнаружен оригинал вашей рукописи. Его можно очень легко и просто интерпретировать по нашему усмотрению. Все будет в порядке, мой милый, у человечества будет своя, исключительная судьба. А все недочеты объяснятся тем, что рукопись в течение долгого времени подвергалась значительным изменениям и редакциям. И даже вашим приятелям, андроидам, придется смириться и поверить, что все так и было, как мы говорим.
– Умно́, – обреченно проговорил Саттон.
– И я того же мнения, – кивнул Тревор.
43
У выхода его поджидал какой-то человек. Он приветственно помахал рукой.
– Одну минутку, мистер Саттон!
– Да, в чем дело?
– Видите ли, мы должны сопровождать вас.
– Но…
– Да нет, не беспокойтесь! Мы не будем вам мешать. Просто будем охранять вас, сэр.
