«…как выяснилось в разговоре с Будённым, — рассказывал Конев, — 49-я армия к этому времени уже была погружена в эшелоны и отправлена на Юго-Западное направление. Таким образом, 49-я армия, находившаяся на вяземском оборонительном рубеже за сутки до наступления главных сил группы армий “Центр”, за сутки, повторяю, была снята и переброшена на юг. Никаких войск Резервного фронта на рубеже Гжатск—Сычёвка не оказалось».
Вот когда стали окончательно понятны и причины катастрофы, и её масштабы.
Некоторые исследователи вяземских событий октября 1941-го склонны не доверять откровениям маршала Конева. Аргумент один: как это так, мол, командующий фронтом, и не знал, что происходит в ближнем тылу его войск? Оставим это под вопросом. Документов и свидетельств, подтверждающих то, что маршал Конев, вспоминая бои под Вязьмой, о чём-то важном, касающемся передислокации 49-й армии Резервного фронта, запамятовал, в архивах до сих пор не обнаружено. Нет никаких, даже косвенных свидетельств, подтверждающих, что Конев говорил неправду.
Вообще история с переброской 49-й армии, если рассматривать её в общем контексте событий, выглядит довольно двусмысленной. Посудите сами: в самый канун немецкой атаки, и именно там, где намечен основной прорыв и ввод в дело главных сил (3-я танковая группа генерала Гота), построенная глубокоэшелонированная оборона ослабляется отводом целой армии. Причём кадровой, хорошо укомплектованной и оснащённой. При этом немецкое командование выстраивает свои атакующие части практически в один эшелон, без резервов, как будто наперёд зная, что никаких войск в глубине обороны русских нет, что главная задача — прорвать передовые линии, а там всё пойдёт как по маслу. Так и произошло. К исходу второго дня наступления танки Гота углубились в оборону Западного фронта на 50—60 километров. Фронт был прорван на стыке 19-й и 30-й армий. В образовавшуюся брешь шириной до 40 километров хлынули моторизованные и пехотные дивизии, части усиления. Они стремительно развивали удар и вскоре охватили части 19-й, 16-й и 20-й армий, выйдя им во фланг и в тыл. 49-й армии не оказалось именно там, где она нужна была в эти дни более всего.
Конев пытался импровизировать и оперативной группой Болдина в районе Холм-Жирковского и днепровских переправ, и группой генерала Лебеденко
[33] в районе города Белый. Но ни Болдин, ни Лебеденко, ни Рокоссовский с его полевым управлением, отведённым к Вязьме для организации контрудара во фланг группировке противника, прорвавшейся севернее Минского шоссе, выполнить запоздалые приказы не смогли.
Надо признать, что приказы и распоряжения, исходившие в дни сражения под Вязьмой и из Москвы (Ставка, Генштаб), и из Касни, а потом и из Красновидова, катастрофически запаздывали. Порой они просто отставали от реальных событий. В то время как немецкие штабы работали на опережение.
Уже в Красновидове, в штабе Западного фронта, произошло то, что впоследствии будет очень разноречиво описано в мемуарах главных его действующих лиц.
Маршал Василевский, в то время заместитель начальника Генерального штаба, вспоминал: «Для помощи командованию Западного и Резервного фронтов и для выработки вместе с ними конкретных, скорых и действенных мер по защите Москвы ГКО направил в район Гжатска и Можайска своих представителей — К.Е. Ворошилова и В.М. Молотова. В качестве представителя Ставки туда же отбыл вместе с членами ГКО и я… 5 октября 1941 года мы прибыли в штаб Западного фронта, размещавшийся непосредственно восточнее Гжатска. Вместе с командованием фронта за пять дней нам общими усилиями удалось направить на Можайскую линию из состава войск, отходивших с Ржевского, Сычёвского и Вяземского направлений, до пяти стрелковых дивизий».
В те же дни, как уже известно, Сталин отзывает из-под Ленинграда Жукова и посылает его… И вот здесь вопрос: куда и кем он посылает самого надёжного и исполнительного своего генерала?
Маршал Жуков, в то время генерал армии (из первой редакции «Воспоминаний и размышлений»): «Подъезжая на рассвете к полустанку Обнинское (105 километров от Москвы), увидел двух связистов, тянувших кабель со стороны моста через реку Протва, и спросил:
— Куда тянете, ребята, связь?
— Куда приказано, туда и тянем, — ответил простуженным голосом солдат громадного роста с густо заросшей бородой.
Пришлось назвать себя и сказать, что я ищу штаб Резервного фронта и С.М. Будённого.
Подтянувшись, тот же солдат ответил:
— Извините, мы вас в лицо не знаем, так и ответили. Штаб фронта вы уже проехали. Он два часа тому назад прибыл и остановился в домиках в лесу на горе, налево за мостом. Там охрана вам покажет, куда ехать.
— Ну, спасибо, друг, выручил, а то пришлось бы долго разыскивать, — ответил я солдату.
Развернувшись обратно, через 10 минут я был в комнате Мехлиса, у которого находился начальник штаба фронта генерал Боголюбов. Мехлис говорил с кем-то по телефону и кого-то распекал.
На вопрос: “Где командующий?”, начальник штаба фронта Боголюбов ответил:
— Неизвестно. Днём он был в 43-й армии. Боюсь, чего бы плохого не случилось с Семёном Михайловичем.
— А вы приняли меры к его розыску?
— Да, послали офицеров, но офицеры ещё не вернулись.
— Что известно из обстановки? — спросил я генерала Боголюбова.
Мехлис, обращаясь ко мне, спросил:
— А вы с какими задачами к нам?
— Приехал к вам по поручению Верховного разобраться в обстановке, — ответил я.
— Вот, видите, в каком положении мы оказались? Сейчас собираю неорганизованно отходящих. Будем на сборных пунктах довооружать и формировать из них новые части.
Из разговора с Боголюбовым я ничего не узнал о положении войск Резервного фронта и о противнике. Сел в машину и поехал через Малоярославец, Медынь в сторону Юхнова, имея в виду, что там, на месте, скорее выясню обстановку. <…>
Всю эту местность, где развернулись события, я знал хорошо, так как в юные годы она была вдоль и поперек исхожена мной. В 10 километрах от Обнинского, где сейчас остановился штаб Резервного фронта, моя деревня Стрелковка Угодско-Заводского района, а там ещё находится моя мать, моя сестра и её четверо детей. Невольно возник вопрос: а что будет с ними, если туда придут фашисты? Как поступят они с матерью, сестрой и племянниками командующего фронтом?
