Леонид Ильич и Виктория Петровна прожили вместе больше полувека. Брежнев беспокоился о ней, даже после десятилетий совместной жизни не забывал делать подарки. Записывал в дневнике: «Отправил Виктории Петровне пять коробок конфет», «Подарок Виктории Петровне — ваза, за 120 рублей».
Любовь и уважение к жене не мешали Леониду Ильичу пользоваться успехом у женщин. О его веселой жизни рассказов ходило немало. Назывались имена то актрисы, то певицы, которых он дарил своим вниманием. Потом ситуация упростилась — в ход пошли те, кто под рукой, с кем не надо было тратить время на ухаживания, — стюардессы, медсестры.
Но эти мужские развлечения не вредили его семейной жизни. Он не придавал этим интрижкам никакого значения. И Виктория Петровна на мужа не жаловалась. Замечаний ему не делала. Возможно, предпочитала ни о чем не знать, полагая, что и у самого достойного мужчины могут быть свои слабости. Леонид Ильич и Виктория Петровна не перемалывали косточки друг другу и не ссорились. Считали, что семья важнее всего. И конечно же для них брак взрослой дочери с мальчишкой исключался.
«Роднуля! — писала Галина Брежнева Игорю Кио. — Получила я путевку, адрес: Народная Республика Болгария, Варна, Международный дом журналистов. Я еду под папиной фамилией. По-моему лучше писать на имя моей подруги Ии. Ее отец работает в Верховном Совете и тоже купил ей путевку. Мы едем вместе. Устала, сегодня бегала то за мылом (дома не оказалось), то за пастой, то в парикмахерскую. Я люблю тебя, мой родной, и ты это знаешь».
Они ощущали себя мужем и женой. Цирковая карьера талантливого Игоря Кио развивалась очень успешно. Он посылал Галине деньги и подарки. А она все должна была скрывать, потому что за ней в буквальном смысле слова следили. Кио обижался, думал, она уклоняется от встреч.
«Роднуленька моя!
Большое спасибо за все. Письмо твое меня расстроило. Я сидела над ним и думала…
Я тоже очень люблю тебя и жду встречи. Когда она будет, эта встреча, я так же, как и ты, не знаю. Но ты не расстраивайся, лапонька моя. Главное — наши чувства, и они в полном порядке.
Роднуля, большое спасибо за материал и деньги. Только не надо так много посылать. У меня 16-го будет первая в жизни зарплата. У Витуськи 23-го день рождения, и я куплю ей подарок на свои деньги. На работе все в порядке. Народ простой, без закидонов. Сижу с 9 до 5. Просматриваю все газеты и интересные события отбираю для заграницы.
Пишу что-то не то. Ты ожидаешь от меня чего-то хорошего. Но я пока сказать ничего не могу. Чувствую, что люди получили задание и добросовестно его выполняют. Но мы ведь привыкли ждать, нам не привыкать.
Кутенька, я не могу допустить новых неприятностей. Я слишком тебя люблю. Лучше потерпим. Хочется прижаться к моему любимому и дорогому, Хочется всего, всего…»
Указание: мешать влюбленным встречаться, разговаривать и просто общаться исполнялось неукоснительно. Занимались этим профессионалы. Дошло до того, что Галина Брежнева даже не могла позвонить Игорю Кио по телефону.
«Кутенька, дорогой мой, любимый!
Не нервничай, ничего не случилось — я по-прежнему тебя крепко люблю.
Телефон или портится, или его просто отключают. Я виновата. Теперь, если телефон «испортится», я буду звонить с почтамта. Не сердись, дорогой.
Насчет работы ничего определенного сказать не могу. Точнее, кое-что я уже знаю точно: вставать в 7.30 — пытка (и это каждый день). За что я страдаю? Журналиста из меня никогда не получится — это точно. Нет у меня такого призвания.
Кутенька, я уже жду тебя, и тогда все станет на свои места. А пока я хочу, чтобы ты не нервничал и верил мне. Не посылай мне денег. Я купила себе две кофты и две юбки для работы. Собираюсь отдать шить костюмчик (из твоего подарка). Вот мои новости.
Я целую тебя крепко, крепко, крепко».
Брежнев еще не вошел в силу, и его дочери доступны не все блага мира. В советских магазинах пусто, а молодой женщине хочется одеться. Игорь Кио постоянно на гастролях, в том числе за границей, где почему-то есть все, что хочется.
«Лапусенька моя, роднуля! Если тебе попадутся туфли на низком каблуке, то купи. Я не нахалка, просто осталась на весну в одной паре. А этого маловато. Больше ничего не надо».
Он писал ей из командировок. Сохранилась короткая записка от руки на бланке токийского отеля «Таканава принс», где завязался их бурный роман:
«Галя, дорогая!
Прими мои поздравления из Японии, Токио, нашего Принц Отеля.
Я желаю тебе очень много счастья.
P. S. Работаем в том же зале, живем в Принц Отеле. Кругом дела давно минувших, волнующих дел и битв.
Целую И.»
Брежнев искал способ покончить с этим романом. Игоря Эмильевича Кио пытались забрать в армию, но врачи военного госпиталя в Подольске констатировали, что к строевой службе в мирное время потомственный иллюзионист не пригоден.
Наконец влюбленные не выдержали и решили перестать прятаться от всего мира. Поженились. Галина телеграфировала Игорю:
«Сочи Госцирк Кио Игорю Эмильевичу
Любимого мужа поздравляю с праздником, желаю здоровья, будь всегда во всем счастлив, крепко целую, обнимаю, люблю, скучаю — твоя Галя».
Отдельно отправила нежное письмецо:
«Роднуля, лапуля моя любимая!
Помнишь, я тебе позвонила и долго не могла вспомнить, что хотела сказать? Я вспоминала: это было 12-е число, то есть полгода совместной жизни, и я хотела тебя поздравить с такой колоссальной выдержкой и терпением. Но получилось как с тем пенсионером, который забыл, зачем пришел…
Я так устала от своих неприятностей, так издергана, что ничего не могу делать. Все наладится только при встрече. Думаю, что выяснять что-либо не придется, так как на это не будет времени. Разговорам придется отступить на задний план…
Видишь, какая я. Пишу тебе откровенно, что думаю, и должна сказать, что думаю и пишу о таких вещах впервые в жизни.
Приезжай скорей, любимый, я жду.
Целую крепко, очень крепко».
Не наладилось. Брежнев не смирился с мезальянсом. Обратился за помощью к председателю КГБ Семичастному. Владимир Ефимович оказал услугу руководителю страны. Игорю Кио очень убедительно объяснили, что ему следует исчезнуть из жизни дочери Леонида Ильича. И вот эпизод, вошедший в историю: у Кио просто забрали паспорт и вернули его уже без штампа о браке с Галиной Леонидовной.
— Я была молодой и влюбчивой, — с грустью говорила Галина Брежнева. — Кио струсил. Достаточно было одного окрика, и он испугался. А я ведь его больше всех любила.
Это была настоящая трагедия. Только мало кто это тогда понимал. Леонид Ильич — из самых благих отцовских побуждений — совершил большую ошибку. Разрушил брак Галины с тем мужчиной, который был ей нужен, растоптал любовь своей дочери и в определенном смысле сломал ей жизнь. И она утратила искренность чувств, стала более циничной. И дальше все у нее пойдет наперекосяк.
