— Товарищи, академик Сахаров — наш молодой замечательный атомщик-теоретик, один из создателей нашего атомного и водородного оружия — выступил в Академии наук и сказал в адрес Лысенко, что у нас биологическая наука загнана, она на неправильном пути и что товарищ Лысенко только мешает развитию биологической науки и поэтому надо как-то решать эти вопросы. (Шум в зале, аплодисменты.) Лысенко способствовал разгону кадров в науке сельскохозяйственной, а вообще если взять, то у нас сельскохозяйственной науки так и нет. А что Хрущев? Вызывает прокурора. Ты, Лысенко, напиши заявление, а вы, юристы, найдите такую статью, чтобы привлечь Сахарова к ответственности за нанесение оскорбления…
Но и после отставки Хрущева не спешили расстаться с народным академиком. Относились к нему деликатно, заботились о том, чтобы злые люди не обидели Трофима Денисовича. Редактор «Вечерней Москвы» Виталий Сырокомский занес в записную книжку указание, прозвучавшее на совещании в МГК КПСС: «Не нападать сверх меры на Лысенко и его сторонников — не объявлять их врагами».
На мартовском пленуме 1962 года Хрущев предложил заменить травопольную систему земледелия академика Вильямса пропашной, то есть отказаться от посевов многолетних и однолетних трав, распахать луга, засеять их и чистые пары кукурузой. Под парами (плюс луга) стояло шестьдесят миллионов гектаров. Хрущеву казалось, что если их засеять — это будет колоссальная прибавка к сельскому хозяйству. Но чистые пары необходимы для борьбы с сорняками. А луга нужны для выпаса скота.
Следующий, 1963 год оказался неурожайным из-за сильной засухи. С прилавков исчезли мясо, гречка, мука, белый хлеб, печенье, пряники. Во многих городах пришлось ввести карточки. Впервые закупили хлеб за границей — 9,4 миллиона тонн зерна, примерно десять процентов полученного урожая. За молоком выстроились очереди.
«Не хватало хлеба, да и был он кукурузно-гороховый, — вспоминал Григорий Исидорович Еремей, будущий первый секретарь ЦК компартии Молдавии. — Для того чтобы что-нибудь купить, надо было встать в пять часов утра и около трех часов простоять в очереди».
Погасить в стране недовольство пытались обычными способами.
25 апреля 1963 года на заседании президиума ЦК рассматривалась записка секретаря ЦК по идеологии Леонида Ильичева «о заглушении зарубежных радиопередач». Страх перед западными радиопередачами всегда преследовал советских руководителей. Они даже не отдавали себе отчета в том, что тем самым признавали шаткость выстроенной ими системы, которая могла рухнуть в результате всего лишь радиопередач.
Первым делом решили прекратить выпуск радиоприемников с коротковолновым диапазоном. Хрущев распорядился:
— Давайте поручим товарищу Устинову с тем, чтобы с Калмыковым рассмотреть и разработать вопрос о том, чтобы производить радиоприемники, которые работали бы только на прием от наших радиостанций.
Валерий Дмитриевич Калмыков возглавлял Госкомитет по радиоэлектронике. Комитет подчинялся Дмитрию Федоровичу Устинову как председателю Высшего совета народного хозяйства.
— Без коротких волн, — уточнил Косыгин.
— Быстро любители приспосабливают, и практически трудно это сделать, — заметил секретарь ЦК по международным делам Борис Николаевич Пономарев.
— Приспосабливают не все, — возразил Хрущев.
— Приспосабливают как раз тогда, когда коротковолновые выпускают, — сказал Ильичев. — Мы им сами даем возможность.
— Выпустили девять миллионов штук, — с горечью заметил Брежнев.
— Почему это сделали? — грозно спросил Хрущев.
— Было решение прекратить, но не выполнили, — дал справку Ильичев. — Самое главное возражение было Министерства торговли: потребитель не берет без коротких волн. Они же соображают. Не берут, и магазины затовариваются.
— А надо сократить производство, — отрезал Хрущев.
— Других не будет, эти будут брать, — пренебрежительно бросил Косыгин.
— А давайте посмотрим, — вдруг предложил Хрущев, — может, произвести эти, без коротких волн, а те заменить. Обратиться к населению. И заменить. Пусть товарищи Устинов и Шелепин разберутся, и, может быть, тогда ответят те люди, которые нарушили решение ЦК и правительства.
Но все-таки Никита Сергеевич понимал, что одними запретами делу не поможешь, добавил:
— Надо построить более широкую телевизионную сеть. Надо занять людей разумной пищей, и тогда люди не будут этого делать. В городах надо перевести радиотрансляцию через сеть. Я не знаю, может быть, налог увеличить на индивидуальное использование радиоприемников, а за репродукторы — меньше брать.
— На средних и длинных волнах они меньше поймают, — уверенно сказал Косыгин.
— Одним словом, — заключил Хрущев, — надо организовать более разумное наступление на противника и не давать ему возможностей с нашей стороны, не облегчать ему возможности вести пропаганду по радио на нашу страну.
— Не подставлять бока, — вставил слово Суслов.
Но Хрущев уже успокоился и довольно разумно добавил:
— Будут некоторые слушать, пусть слушают. Я помню во время войны, бывало, Гречуха, делать нечего ему, так «вин все знал, что нимцы кажуть» на украинском языке. Он так и пропадал у радио. Все знали эту слабость.
Михаил Сергеевич Гречуха после войны был председателем президиума Верховного Совета Украины, потом его переместили на пост первого заместителя главы республиканского правительства.
Никита Сергеевич оглядел собравшихся:
— Что еще? Все?
Сельское хозяйство оставалось отсталым, как и века назад, зависимым от природных явлений. Хрущев спешил вытащить страну из беды, но мало чего мог добиться методами командно-административной системы.
28 августа 1963 года на совещании в ЦК КПСС выступал секретарь ЦК по сельскому хозяйству Василий Иванович Поляков. Виталий Сырокомский отметил в записной книжке основные тезисы:
«Н. С. Хрущев возлагает большие надежды на печать в деле подъема отстающих колхозов и совхозов. А в стране в ряде районов засуха, низкий урожай, трудности с обеспечением кормами. Многие совхозы, созданные на базе колхозов, приносят большие убытки. Н. С., даже находясь в Югославии, в своих указаниях по сельскому хозяйству напоминает о роли и задачах печати.
Вести борьбу за укрепление дисциплины, против частнособственнических тенденций. В Целинном крае секретарь парторганизации колхоза имел несколько голов крупного рогатого скота и тридцать свиней.
Поголовье из года в год растет, а производство сельскохозяйственных продуктов остается на том же уровне. У нас свиней на десять миллионов голов больше, чем в США, а производство свинины в два раза меньше.
В этом году из-за недосмотра Москва весной не была обеспечена даже зеленым луком. Мы создали пригородные совхозы, но не обеспечили их рассадой, парниками. Надо, чтобы газеты сигнализировали об этом. Сортировка овощей идет вручную. А у нас есть хорошие сортировочные машины, в том числе импортные, — они сортируют до трех тонн в час. В прошлом году погибла половина картофеля, завезенного в Москву.
