Балерина Майя Михайловна Плисецкая вспоминает, как КГБ сделал ее невыездной: не выпускали на гастроли, за ней следили. Не помогло и обращение к главе правительства Николаю Александровичу Булганину, поклоннику балета и балерин.
«Делом» Плисецкой занимались сразу два бывших комсомольских вожака — Николай Михайлов, назначенный после смерти Сталина министром культуры, и Александр Шелепин, ставший председателем КГБ.
Помощи от Михайлова Плисецкая не дождалась.
«С кудрявым чубом, пролетарской внешностью, сухой, холодный человек, — таким запомнила его Майя Михайловна. — Судьба сводила меня с ним несколько раз на молодежных фестивалях. От этого ни да ни нет не добьешься. Будет ходить вокруг да около. Служака, верный солдат партии, чтоб ее…»
Жена Михайлова Раиса Тимофеевна, принимавшая активное участие в мужниных делах, посоветовала Плисецкой обратиться к самому председателю КГБ Ивану Серову.
Добрый знакомый привел Майю Михайловну в Министерство культуры, проводил в кабинет, где стояла вертушка — аппарат городской правительственной связи.
Плисецкая набрала номер председателя КГБ.
Серов сам взял трубку и неприятно удивился:
— Откуда вы звоните? Кто дал мой номер?
— Звоню из Министерства культуры…
— Что вам от меня надо?
— Я хотела с вами поговорить…
— О чем?
— Меня не выпускают за границу.
— А я тут при чем?
— Все говорят, что это вы меня не пускаете.
— Кто — все?
— Все…
— А все-таки?
Плисецкая сослалась на жену Михайлова:
— Раиса Тимофеевна Михайлова…
— А ей больше всех надо!.. Все решает Михайлов, я здесь ни при чем…
Председатель КГБ бросил трубку. История фантастическая. Никто — ни до, ни после — не решался в лицо обвинить самого председателя Комитета госбезопасности в том, что он делает людей невыездными. Через полчаса в Министерство культуры приехали сотрудники отдела «С» (правительственная связь) КГБ и сняли аппарат, которым воспользовалась Плисецкая. Секретаршу, позволившую Плисецкой добраться до вертушки, уволили.
Выездной Плисецкая стала уже тогда, когда Серова в КГБ сменил Александр Николаевич Шелепин. Муж балерины знаменитый композитор Родион Константинович Щедрин узнал номер приемной Шелепина и позвонил. Через пару дней его принял на Лубянке начальник 4-го управления КГБ генерал-лейтенант Евгений Петрович Питовранов. 4-е управление занималось борьбой с антисоветскими элементами и ведало интеллигенцией.
Генерал Питовранов внимательно выслушал Щедрина и посоветовал написать письмо Хрущеву. Плисецкая последовала совету. Обращение возымело действие. Оно обсуждалось на президиуме ЦК. Хрущев, как он сам вспоминал, предложил:
— Давайте разрешим ей поехать за границу.
— Она не вернется. Останется за границей, — послышались возражения.
«Могла она остаться за границей? — вспоминал Хрущев. — Могла. Любая страна почла бы за честь. Где угодно она могла заниматься своей театральной деятельностью».
— Так нельзя относиться к людям, — доказывал Хрущев свою точку зрения. — Мы сослужим хорошую службу нашему государству, если покажем миру, что больше не придерживаемся сталинских взглядов, доверяем людям. Возьмем крайний случай — она останется. Советская власть от этого не перестанет существовать, хотя нашему искусству будет нанесен чувствительный ущерб и я бы очень, очень жалел, если Майя Плисецкая осталась бы за границей.
Точка зрения первого секретаря возобладала.
Шелепин пригласил Майю Михайловну в свой кабинет на площади Дзержинского. Плисецкой он не понравился: «Чуть кривит рот, очерченный тонкими недобрыми губами». Но новости у председателя КГБ были хорошие:
— Прочел Никита Сергеевич ваше письмо. Просил нас тут разобраться. Мы посоветовались и думаем — надо вам с товарищами вместе за океан отправиться.
Плисецкая замерла: неужели снят запрет на ее зарубежные гастроли?
— Никита Сергеевич вам поверил, — продолжал Шелепин. — У нас тоже оснований не доверять вам нет. Многое из того, что нагородили вокруг вас, — ерундистика. Недоброжелательность коллег. Если хотите, профессиональная зависть. Но и вы много ошибок совершили. Речь и поступки следует контролировать…
Великодушию председателя КГБ не было предела:
— Дядя ваш, господин Плезент, умер в Нью-Йорке… Два его сына с семьями… Можете повидаться… Чинить препятствий не будем… Ваше дело…
«У порога, — вспоминала Майя Плисецкая, — Шелепин просит передать привет Щедрину. Растягивает тонкие губы в подобии улыбки.
— Пускай спокойно свои концерты играет. Мы ему рук в заклад рубить не будем. Вот если не вернетесь…»
Майя Михайловна любила свою страну не меньше, чем те люди, которые учили ее патриотизму и решали, что ей можно делать, а что нельзя. А уж сделала для России много больше. «Поехала Плисецкая, — вспоминал Хрущев. — Она потом ездила во многие страны. Все поездки проходили очень бурно. Она принесла большую славу советскому балетному искусству. Вот оплата доверия со стороны Майи Плисецкой».
Принцип «держать и не пускать» распространялся не только на деятелей культуры.
24 июля 1964 года, выступая на расширенном заседании президиума Совета министров СССР, Хрущев рассказал:
— Когда я был в Ленинграде, мне показывали завод по производству напорных железобетонных труб. Директор завода толковый человек, я рекомендовал его послать в Швецию. Его не пускали, потому что фамилия его Мамонтов. Он какой-то отдаленный родственник генерала Мамонтова, и эта тень за ним ходила. Теперь его приняли в партию и можно пустить его за границу. Очень хорошее впечатление производит, человек трудолюбивый и знающий свое дело.
В Гражданскую войну генерал-лейтенант Константин Константинович Мамонтов командовал в Белой армии казачьими частями. В феврале 1920 года он умер от сыпного тифа. Но и сорок с лишним лет спустя его родственник, заслуженный человек, никогда не видевший генерала, должен был расплачиваться за громкую фамилию! И помочь ему мог только хозяин страны.
Шелепин в феврале 1960 года упразднил 4-е управление, которым руководил Питовранов, как самостоятельную структуру. Шелепин считал, что следить за писателями, художниками, актерами — не главная задача КГБ и незачем держать для этого целое управление. Передал сокращенный аппарат и функции идеологического контроля 2-му Главному управлению.
Генерал-лейтенант Питовранов отправился в Пекин представителем при китайской разведке. Когда председателем КГБ станет Юрий Владимирович Андропов, он первым делом воссоздаст управление, которое займется интеллигенцией.
Но работа среди интеллигенции продолжалась и при Шелепине. Заметные и духовно самостоятельные люди в художественной среде, писатели, актеры были окружены большим числом осведомителей, доносивших о каждом неодобрительном высказывании. Диссидентское движение еще не зародилось, но КГБ считал врагами даже тех, кто в своем кругу, на кухне, в дружеской компании критиковал реалии советской жизни.
