— Борис Евсеевич, неужели вы еще не поняли, что немцы ни в коем случае не будут нашими режимными органами допущены к настоящей совместной работе? Они находятся под контролем органов НКВД, которым в каждом из них чудится фашист, перешедший на службу к американской разведке. А кроме того, что бы они ни сотворили, это будет не созвучно нашей теперешней тенденции в идеологии — все созданное в науке и технике сделано без всякой иностранщины…
В 1950-м немцев вернули на родину.
Генерал Серов по приказу Берии был утвержден членом Специального комитета по реактивной технике при Совете министров (Спецкомитет № 2; его возглавил член политбюро Георгий Маленков), то есть занимался ракетными делами.
Первая задача состояла в том, чтобы воспроизвести немецкие ракеты «Фау-2» и «Вассерфаль» (зенитные управляемые ракеты). Это долго не получалось.
В сентябре 1947 года Сергей Павлович Королев и его сотрудники приехали на еще строившийся ракетный полигон Капустин Яр, это старинный городок в низовьях Волги.
18 октября в 10 часов 47 минут утра там была запущена первая баллистическая ракета.
Председателем государственной комиссии по пускам немецких ракет «А-4», они вошли в историю под названием «Фау-2» (это сокращение от немецких слов «Vergeltungs Waffe» — оружие возмездия), был назначен маршал артиллерии Николай Яковлев, его заместителем — Дмитрий Устинов, членом комиссии был Серов.
Несколько дней не удавалось запустить двигатель ракеты, установленной на испытательном стенде. Не срабатывали электрические устройства, которые воспламеняют горючее. Электрика была еще несовершенной. Серов, раздраженный задержками, сказал ученым:
— Слушайте, чего вы мучаетесь? Найдем солдата. На длинную палку намотаем паклю, окунем ее в бензин, солдат сунет ее в сопло, и пойдет ваше зажигание!
Ученые вежливо замяли разговор.
Потом все-таки нашли неисправное реле, которое стояло в цепи включения зажигания.
— А кто отвечает за это реле? — спросил Серов.
— Товарищ Гинзбург.
— А покажите мне этого Гинзбурга, — грозно сказал Серов. Один из заместителей Королева, прикрыв собой стоявшего там же Гинзбурга, невинным голосом сказал, что показать Гинзбурга сейчас никак невозможно.
20 октября запустили еще одну ракету, но она сильно отклонилась от намеченной трассы. Полигонные наблюдатели с горьким юмором сообщили:
— Пошла в сторону Саратова.
Это услышал Серов.
Когда собралась государственная комиссия, Серов сказал:
— Вы представляете, что будет, если ракета дошла до Саратова? Я вам даже рассказывать не стану, но вы сами можете догадаться, что произойдет с вами со всеми.
Он не знал, что до Саратова было значительно дальше, чем могла пролететь ракета…
БОРЬБА С АБАКУМОВЫМ
— На территории Германии столкнулись все три ведомства — СМЕРШ, НКВД и НКГБ, — рассказывает Никита Петров. — И всем стало тесно. Постепенно верх взял начальник СМЕРШ Абакумов. С начальником СМЕРШ, а затем министром госбезопасности Абакумовым у Серова развернулась настоящая война. Абакумов жаловался, что Серов командует структурами военной контрразведки СМЕРШ, хотя не имеет на это права: «Серов со свойственным ему нахальством разражался потоком самых непристойных ругательств, в которых похабнейшими словами отзывается обо мне».
Эта вражда усилилась после того, как Серов вернулся в Москву, в центральный аппарат министерства внутренних дел.
Первым заместителем, как тогда говорили, по общим вопросам у Круглова стал Василий Степанович Рясной, еще один бывший нарком внутренних дел Украины. В конце февраля 1947 года Рясной и Серов поменялись местами. 25 февраля Иван Александрович стал первым замом. Он будет занимать эту должность семь лет до 13 марта 1954 года, после чего возглавит КГБ. Рясной же был назначен «просто» замом.
Между МГБ и МВД шла борьба не на жизнь, а на смерть. Абакумов забрал у министерства внутренних дел все, что мог, но хотел еще и избавиться от непокорных конкурентов. Абакумов жаловался Берии: «Тов. Серов известен своими провокационными выходками и склоками, которые он иногда допускает, поэтому пора положить конец этому и предупредить его».
Серов не сдавался. Он проявил бойцовский характер.
Абакумов писал на Серова Сталину, сообщал, что заместитель наркома внутренних дел возит из Германии барахло целыми вагонами, что Звезду Героя Советского Союза Жуков дал ему по дружбе. Обычно такие доносы ломали карьеры. Но Сталин ценил Серова, и его не тронули.
Серов не оставался в долгу и писал на Абакумова.
«Осенняя операция министерства государственной безопасности по украинским националистам, — сообщал Сталину заместитель министра внутренних дел Серов, — была известна националистам за десять дней до начала, и многие из них скрылись. Это ведь факт. А Абакумов за операцию представил сотни сотрудников к наградам».
В феврале 1948 года Серов обратился к Сталину с личным письмом:
«Этой запиской я хочу рассказать несколько подробнее, что из себя представляет Абакумов. Несомненно, что Абакумов будет стараться свести личные счеты не только со мной, а также и с остальными своими врагами — это с тт. Федотовым, Кругловым, Мешиком, Рапава, Мильштейном и другими.
Мне Абакумов в 1943 году заявил, что он все равно когда-нибудь Мешика застрелит. Ну а теперь на должности Министра имеется полная возможность найти другой способ мести. Мешик это знает и остерегается. Также опасаются и другие честные товарищи.
Сейчас под руководством Абакумова созданы невыносимые условия совместной работы органов МГБ и МВД. Как в центре, так и на периферии работники МГБ стараются как можно больше скомпрометировать органы МВД. Ведь Абакумов на официальных, совещаниях выступает и презрительно заявляет, что „теперь мы очистились от этой милиции. МВД больше не болтается под ногами“ и т. д. Ведь между органами МГБ и МВД никаких служебных отношений, необходимых для пользы дела, не существует.
Такого враждебного периода в истории органов никогда не было. Партийные организации МГБ и МВД не захотели совместным заседанием почтить память Ленина, а проводили раздельно, и при этом парторганизация МГБ не нашла нужным пригласить хотя бы руководство МВД на траурное заседание.
Ведь Абакумов навел такой террор в министерстве, что чекисты, прослужившие вместе 20–25 лет, а сейчас работающие одни в МВД, а другие в МГБ, при встречах боятся здороваться, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Если кому-нибудь из работников МГБ требуется по делу прийти ко мне, то нужно брать особое разрешение от Абакумова. Об этом мне официально сообщили начальник отдела МГБ Грибов и другие. Везде на руководящие должности назначены работники СМЕРШ, малоопытные в работе территориальных органов МГБ. Сотрудники МГБ запуганы увольнениями с работы и расследованиями».
Никита Петров:
