— Рассказывал он что-то о своей службе в органах госбезопасности? О Сталине, Хрущеве?
— От всех разговоров он уходил. Ничего не говорил о своей работе. Он был человеком старой школы. Вспоминал разные эпизоды войны. Или как он боролся с бандитизмом после бериевской амнистии 1953 года. Любил рассказывать историю о том, как у него, председателя КГБ, угнали машину. Он же без охраны ездил. Он приехал на улицу Грановского, где находилась спецбольница и столовая для начальства. Пока он там находился, какая-то молодежь вскрыла его машину и уехала. Потом уж они увидели, что угнали какую-то особую машину, там была специальная связь, и бросили ее…
— А об обстоятельствах его увольнения?
— Он мне однажды сказал о Пеньковском: «Я этого человека нкогда в глаза не видел». Серова обижало, когда о нем рассказывали небылицы. Он нам говорил, что не участвовал в депортациях кавказских народов. Это делал Кобулов…
— За Серовым, когда он вышел на пенсию, следили?
— Когда он гулял по Москве, за ним «хвост» по пятам следовал. Телефон всегда прослушивался. «Жучки» на даче сняли после его смерти. Однажды приехал мой приятель на только что купленной машине, на которой еще были старые иностранные номера. Тут же появилась «группа товарищей», якобы милиционер и двое в штатском, стали проверять документы. Они же боялись, вдруг Серов организует заговор, соберет старых маршалов сядут, они на коней…
Они с Жуковым как-то отдыхали в военном санатории «Архангельское», — вспоминает Эдуард Хруцкий. — За обоими следили номера их прослушивались. И они, если хотели что-то обсудить, писали друг другу записки. А потом их жгли… Серов был отважный человек. В 1941-м если бы сдали Москву, он должен был остаться в подполье. Ему уже выдали водительские права на фамилию Васильев и справку об освобождении из мест заключения. Хотя немцы наверняка знали его в лицо…
Иван Александрович Серов умер в июле 1990 года. Его смерть стала поводом для еще одного мифа. Олег Гордиевский и его английский соавтор по книге «КГБ» написали, что Серов после запоя «застрелился в одном из арбатских дворов».
Глава 12
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ШЕЛЕПИН
Этот человек обладал счастливым даром сплачивать вокруг себя людей. Некоторые из них остаются его искренними поклонниками и по сей день. Этого человека в пору его расцвета и стремительной карьеры за глаза называли «железным Шуриком», с намеком на «железного Феликса».
Его имя гремело. И в нашей стране, и за рубежом многие были уверены, что он вот-вот станет главой государства. Он приехал в Москву худеньким школьником поступать в институт и сделал фантастическую карьеру. Он выиграл множество схваток, но одну все-таки проиграл. Его изъяли из большой политики. Исчезли его фотографии, перестали упоминать его имя.
И если бы не популярный несколько лет назад фильм «Серые волки» о кремлевском заговоре в октябре 1964 года, то современный читатель, может, уже и не вспомнил бы, кем был Александр Николаевич Шелепин.
Шелепин вошел в историю как человек, организовавший свержение Никиты Хрущева и считавшийся самым реальным кандидатом на пост первого человека в стране. Но он им не стал…
Я познакомился с Шелепиным, когда он был в опале. Люди, которые прежде заискивали перед ним, теперь даже с ним не здоровались. И он инстинктивно сторонился людей. Но в глазах, в походке, в крепком рукопожатии было нечто, выдававшее в нем человека сильной воли, который так и не реализовался.
Я застал его на излете. А у молодого Шелепина было очень выразительное интересное лицо, губы сомкнуты, взгляд внимательный.
Шелепин был совсем другим человеком, чем Брежнев. Если бы он возглавил страну, застоя, скорее всего, не было бы. Возможно, не было бы и перестройки. Вся история нашей страны пошла бы иным путем…
НА ДАЧЕ СО СТАЛИНЫМ
Имя Шелепина страна впервые услышала, когда ему было всего двадцать четыре года. Осенью 1941-го в столице, к которой чуть ли не вплотную придвинулся фронт, секретарь Московского городского комитета комсомола по военной работе Александр Шелепин отбирал добровольцев для партизанских отрядов, для диверсий в тылу врага.
Сам он, к слову, не воевал в ту лихую годину. Несколько месяцев провел на финской войне — заместителем политрука, комиссаром эскадрона, а в Великой Отечественной не участвовал, за что потом кто-то его и упрекнет: других отправлял в бой, а сам отсиживался в Москве…
К Шелепину пришла проситься в партизаны ученица 201-й московской школы Зоя Космодемьянская. Он не сразу определил ее в отряд. Ему показалось, что она боится, что не сможет провести операцию, и он ей отказал. А потом все-таки включил Зою в отряд.
Судьба Зои была трагической. Сделать она фактически ничего не успела — немцы ее сразу поймали и как поджигательницу в первых числах декабря 1941-го казнили.
Посмертно ей присвоили звание Героя Советского Союза. И тогда же Маргарита Алигер написала получившую громкую известность, удостоенную Сталинской премии поэму «Зоя», патетически воспев в ней в духе тех лет и секретаря горкома комсомола Александра Шелепина. Это уже была всесоюзная слава.
Октябрьским деньком, невысоким и мглистым,
В Москве, окруженной немецкой подковой,
Товарищ Шелепин, ты был коммунистом
Со всей справедливостью нашей суровой…
Ты не ошибся в этом бойце,
Секретарь Московского комитета…
Александр Шелепин родился в августе 1918 года. Вырос в Воронеже в семье железнодорожника. Качества лидера проснулись в нем рано. Он и секретарем комитета комсомола стал, и школу закончил с отличием, получив в награду карманные часы фирмы «Павел Буре». Валерий Иннокентьевич Харазов, бывший второй секретарь ЦК компартии Литвы, дружил с Шелепиным с пятого класса.
— Саша даже написал письмо Сталину по вопросу возможности построения социализма в отдельно взятой стране. Ответа не получил. Но в газетах появился ответ Сталина другому человеку на тот же самый вопрос, и Шелепин был доволен…
Как и многие в те годы, Саша Шелепин любил кататься на коньках, на велосипеде, увлекался футболом — болел за «Динамо». Мальчиком бегал на танцы, а спиртным не увлекался — редкое для советских руководителей качество.
Валерий Харазов:
— Мы с ним не выпили даже после окончания десятого класса Он к вину и к водке относился пренебрежительно…
Закончив школу, Шелепин поехал в Москву и поступил в знаменитый до войны Институт истории, философии и литературы имени Н. Г. Чернышевского (ИФЛИ), кузницу гуманитарных кадров. Здесь Шелепина сразу избрали секретарем комитета комсомола.
Карьера Шелепина началась 2 октября 1940 года. Как раз в этот день вышел указ о том, что высшее образование становится платным, стипендии будут платить только отличникам. А Шелепин ушел добровольцем на финскую войну. Когда вернулся в институт, у него, естественно, были «хвосты», и по новому закону стипендия ему не светила.
