А Шелепин к тому же говорил, что члены политбюро оторвались от масс. Кому такое понравится?
Он высказался также против того, чтобы члены политбюро сами себя награждали орденами. Ну, тут уж он и вовсе задел товарищей за живое…
Вячеслав Кочемасов:
— На политбюро он выступил за пересмотр всей системы привилегий для начальства. Речь шла и о зарплате, и о дачах, и о специальном питании, машинах, охране. Он говорил твердо, убежденно. Он все это высказал. Воцарилось молчание. Никто не берет слово. Наконец Подгорный говорит: «Ну, вот Саша у нас народник, придумал все…» Члены политбюро с облегчением заулыбались и все его предложения благополучно похоронили…
Была такая знаменитая история. «Комсомольская правда» опубликовала невиданно резкую статью писателя Аркадия Сахнина, в которой расписала художества обласканного властью капитан-директора Одесской китобойной флотилии Алексея Соляника, чьет имя гремело по всей стране.
Соляник оказался и самодуром, и хамом, и занимался фантастическими по тем временам махинациями.
Главным редактором «Комсомольской правды» был известный журналист и поэт Юрий Воронов, который прошел блокаду. Он когда-то работал в калининградской «Смене». Туда приехал Шелепин, обратил на него внимание и сразу перевел в «Комсомолку» заместителем главного редактора. Воронов вскоре стал главным, он очень хорошо вел газету — смело и интересно.
Флотилия Соляника была приписана к Одессе, и руководство Украины возмутилось, потребовало наказать газету. Секретарь ЦК, отвечавший за идеологию, Михаил Андреевич Суслов поручил отделу пропаганды и Комитету партийного контроля разобраться и доложить.
Отдел пропаганды, которым руководил Александр Николаевич Яковлев, изучил всю ситуацию с флотилией, привлек прокуратуру и составил служебную записку: за исключением некоторых мелочей статья правильная. КПК поддержал эти выводы. Первый заместитель председателя КПК Зиновий Сердюк, в прошлом секретарь Компартии Украины, не очень любил новое киевское начальство, поэтому не горел желанием наказывать газету.
Вопрос обсуждался на секретариате ЦК.
Суслов первому дал слово Алексею Солянику.
Тот говорил, что статья в «Комсомолке» — это клевета, подрыв авторитета руководства, оскорбление коллектива… Требовал наказать газету и тех, кто ее поддерживает.
Вдруг открылась дверь, и появился Брежнев. Генеральный секретарь никогда не приходил на заседания секретариата — это не его уровень. Он председательствует на политбюро. Брежнев молча сел справа от Суслова. И стало ясно, что генеральный секретарь пришел поддержать Соляника. Известно было, что у Брежнева особо тесные отношения с украинским руководством.
Все выступавшие осудили выступление газеты и поддержали Соляника. А относительно записки отдела пропаганды дипломатично говорили: отдел не разобрался, не глубоко вник. Обсуждение шло к тому, чтобы наказать газету и реабилитировать Соляника.
И тут слово взял Александр Шелепин, тогда еще секретарь ЦК и член политбюро:
— У нас получилось очень интересное обсуждение. Но никто не затрагивал главного вопроса: а правильно в статье изложены факты или неправильно? Если неправильно, то давайте накажем и главного редактора «Комсомолки», и тех, кто подписал записку. А если факты правильные, то давайте спросим у товарища Соляника: в состоянии он руководить делом или нет? У него во флотилии самоубийство, незаконные бригады… Давайте решим главный вопрос.
В зале заседаний секретариата наступила гробовая тишина. Тут ни в чем ни бывало заговорил Суслов. Его выступление было шедевром аппаратного искусства:
— Вопрос ясен. Правильно товарищи здесь говорили, что товарищ Соляник не может возглавлять флотилию.
Но никто этого не говорил! Все, кроме Шелепина, наоборот, пытались его защитить!
— Здесь звучали предложения исключить товарища Соляника из партии, — продолжал Суслов, — но этого не надо делать.
Опять-таки никто этого не говорил!
— Вместе с тем мы не можем допустить, чтобы существовали незаконные бригады, — гневно говорил Суслов.
И карьера Соляника закончилась.
Потом выяснилось, что Соляник незаконно продавал изделия из китового уса в Новой Зеландии, Австралии, привозил из-за границы дорогие ковры и дарил их членам политбюро Компартии Украины. Московских начальников он тоже не обделил вниманием.
Брежнев не выступил в защиту Соляника, хотя пришел, чтобы его спасти. Промолчал.
«НАДО ЗНАТЬ, КАКИХ ДРУЗЕЙ ВЫБИРАТЬ…»
Бывший член политбюро Вадим Медведев вспоминает, как, перебравшись из Ленинграда в столицу, он обнаружил, что в центральных органах власти, в правительстве и в аппарате ЦК, было поразительно мало москвичей. Тон задавали напористые провинциалы из разных кланов. Это было не случайностью, а результатом продуманной кадровой политики.
Причем Брежнев не любил столичных жителей, потому что среди них оказалось много сторонников Шелепина.
На ключевые должности Брежнев расставлял тех, кого знал много лет и кому доверял.
К власти пришла брежневская южная когорта, которую знающие люди делили на разные группы — днепропетровскую, молдавскую и казахстанскую — в зависимости от того, где тому или иному чиновнику посчастливилось поработать с Леонидом Ильичом. В особом фаворе были те, кто познакомился с Брежневым еще в годы его юности и молодости, когда он начинал свою карьеру в Днепропетровске.
В «днепропетровский клан» входили будущий глава правительства Николай Тихонов, заместитель главы правительства Игнатий Новиков, управляющий делами ЦК КПСС Георгий Павлов, министр внутренних дел Николай Щелоков, первый заместитель председателя КГБ Георгий Цинев. Они все даже окончили одно и то же учебное заведение — Днепропетровский металлургический институт. А в соседнем Днепродзержинске вместе с Брежневым заканчивал металлургический институт его будущий помощник Георгий Цуканов. Все это были преданные Брежневу люди его надежная команда.
И в Москве невесело шутили, что история России делится на три этапа — допетровский, петровский и днепропетровский.
Брежнев не забывал старых знакомых, помогал им, он вообще обладал завидным даром поддерживать добрые отношения с нужными людьми, и они ему преданно служили.
Он стал вводить в руководство новых людей — в качестве противовеса «комсомольцам» Шелепина. Так секретарем ЦК по сельскому хозяйству в 1965 году был избран Федор Давыдович Кулаков, который своим возвышением был обязан только Брежневу.
А он нуждался в поддержке, особенно в первые годы, пока его позиции не окрепли. Ему ведь понадобились годы на то, чтобы убрать из политбюро сильные и самостоятельные фигуры. Только тогда он смог успокоиться. А до того постоянно ждал подвоха от товарищей по партии. Он же помнил, как легко удалось снять Хрущева.
В августе 1965 года Шелепин резко выступил против влиятельной «украинской группировки», вспоминает Анастас Микоян. На заседании президиума стали обсуждать письмо первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Ефимовича Шелеста. Он просил разрешить Украине самостоятельно выступать на внешнем рынке.
