Семичастный сказал:
— Цинев в госпитале. Ему операцию сделали.
— Нет-нет, не сделали, — поправил его Андропов.
— Юрий Владимирович, если вы приехали с готовым списком, кто должен прощаться со мной, тогда вы и командуйте!
Андропов замялся.
Начальник секретариата по громкой связи доложил, что Цинева нет. Пельше, которого срочно отозвали из Праги — он был там в составе делегации, — устало сказал:
— Давайте без Цинева!
Семичастный проявил характер:
— Нет, раз есть указание провести коллегию с участием товарища Цинева, то надо обязательно так и сделать.
Минут через десять доставили Цинева.
Председательствовал на коллегии Кириленко. А Пельше, как старейшине, было поручено доложить решение политбюро. А докладывать нечего. Никаких происшествий не случилось. Владимир Ефимович давно работает, политбюро решило перевести его на другую работу. А вместе него рекомендуется Юрий Владимирович Андропов. Вот он здесь присутствует, просим любить и жаловать. Кириленко попросил членов коллегии оказать всяческую поддержку Юрию Владимировичу, чтобы он мог быстрее освоиться в новом для него деле. Затем он предложил Андропову занять председательское место. Юрий Владимирович был краток, он призвал всех к дружной работе и обещал в ближайшее время познакомиться с каждым из руководителей.
После этого члены коллегии разошлись.
Отар Гоциридзе, который был тогда начальником оперативно-технического управления, рассказывал потом:
— Я был на той коллегии, когда нам неожиданно сообщили, что Семичастный освобожден от должности председателя. И должен сказать, что Владимир Ефимович вел себя с большим достоинством…
Кириленко сказал Семичастному: пиши шифровку всем резидентам нашей разведки. Семичастный возразил:
— А чего я буду о своих похоронах оповещать? Пусть новый председатель пишет.
— Он еще не знает, как это делать.
— Все он знает! А потом есть секретариат, помощники. Зачем самому сидеть, рисовать? Дайте команду. Шифровки надо отправить не только резидентам, но и начальникам управлений областей. Такой-то сдал, такой-то принял. — Тут Семичастный спохватился: — А чего вы шум подняли, когда еще нет указа президиума Верховного Совета? Меня указом назначали, указом и снять должны, и Андропову указ нужен.
Семичастного успокоили:
— Указ сейчас будет.
А откуда он может взяться, если все члены президиума Верховного Совета разъехались по республикам?
Буквально через двадцать минут заходит порученец из секретариата: приехал фельдъегерь.
— Пусть заходит.
Приносят пакет. Там указ. Ну, это только улыбку могло вызвать.
Андропов с Семичастным ни о чем не говорил; ничего не спрашивая, попросил ключи — и все. Кириленко хотел сразу после коллегии Семичастного выпроводить: можешь уезжать. Владимир Ефимович возмутился:
— Позвольте, мне еще надо с бумагами и с вещами разобраться. Упирались, но пришлось им согласиться.
Семичастный уехал с Лубянки часа в четыре утра, когда отправил домой коробки с книгами, ненужные бумаги сжег, нужные отдал в секретариат.
Потом Кириленко влетело за то, что он так снисходительно отнесся к бывшему председателю КГБ: оставил Семичастного в здании КГБ одного и не изъял бумаги из его сейфа.
— Они, верно, ожидали, что там план переворота лежит. — До конца жизни Семичастный не мог забыть этой истории.
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА УКРАИНУ
Перед отъездом на Украину Семичастный позвонил Брежневу, сообщил, что уезжает. Тот спросил:
— Вы хотели бы ко мне зайти? У вас ко мне вопросы?
Семичастный ответил:
— Нет, у меня вопросов к вам нет.
Брежнев обиделся.
23 мая Семичастный приехал в Киев. По словам Шелеста, он был потрясен и растерян. 29 мая появился указ президиума Верховного Совета УССР о назначении Семичастного первым заместителем председателя Совета министров республики.
Это была бессрочная ссылка.
Политическая карьера Семичастного закончилась, когда ему было всего сорок три года. Другие в этом возрасте еще стоят у подножия Олимпа и зачарованно смотрят вверх.
Конечно, он не верил, что все кончено и назад возврата нет Думал, что все переменится и он сможет вернуться. Тем более что он был моложе сменявших друг друга генсеков и членов политбюро. Но путь в Москву ему был закрыт.
В правительстве Украины Владимир Ефимович занимался вопросами культуры, спорта. Он, наконец, получил высшее образование — в 1973 году окончил исторический факультет вечернего отделения Киевского государственного университета имени Т. Г. Шевченко.
В Киеве Семичастный проработал четырнадцать лет. Его не хотели возвращать в Москву. Так Брежневу было спокойнее.
Летом Шелесту из Крыма позвонил член политбюро Николай Викторович Подгорный, который отдыхал вместе с Брежневым. Вдруг спросил, когда и куда едет в отпуск Семичастный.
«Я понял, — пишет Шелест, — что Брежнев следит за Семичастным. Он опасается его общения с Шелепиным и другими молодыми кадрами. Я лично за Семичастным ничего особенного не замечал, он честный и прямой человек, к делу относится добросовестно, старается вникнуть в малознакомую ему работу.
Безусловно, он был угнетен, ожесточен, при упоминанш имени Брежнева, казалось, по его телу проходит ток высокого напряжения, и нетрудно представить, что бы Семичастный мог сделать с Брежневым, если бы ему представилась такая возможность…»
Знакомство с Семичастным становилось опасным.
Когда Михаила Сергеевича Горбачева в 1970 году решили избрать первым секретарем Ставропольского крайкома, первый заместитель председателя КГБ Семен Кузьмич Цвигун вызвал к себе начальника краевого управления госбезопасности Эдуарда Болеславовича Нордмана.
Цвигун принадлежал к узкому кругу особо доверенных людей и выполнял деликатные поручения генерального секретаря. Цвигун спросил Нордмана, насколько бывший комсомольский работник Горбачев связан с Шелепиным и Семичастным?
Нордман, бывший белорусский партизан, сумел убедить Цвигуна, что Михаил Сергеевич к «железному Шурику» никакого отношения не имеет и связей с бывшими комсомольскими лидерами и поддерживает.
Цвигун доложил Брежневу, что Горбачев чист.
Через несколько лет на одном из заседаний политбюро Брежнев вдруг недовольно сказал:
— Зачем на Украине у предсовмина три первых заместителя.
Петр Шелест напомнил ему:
— Должность третьего первого заместителя — для Семичастного — введена по твоей же просьбе.
Брежнев промолчал.
Семичастного — единственного из заместителей главы правительства — не сделали ни депутатом, ни членом республиканского ЦК, хотя это фактически полагалось ему по должности. Шелест сказал Брежневу, что Семичастного нужно избрать в ЦК, потому что он все-таки первый заместитель главы правительства.
