В феврале Солженицына арестовали, посадили в Лефортовскую тюрьму, а потом выслали в ФРГ.
В период разрядки Щелоков съездил в Хельсинки, пишет бывший генерал госбезопасности Олег Калугин, и подготовил проект протокола о сотрудничестве с финской полицией.
Андропов был возмущен: «Это либо недоразумение, либо что-нибудь похуже (политическое недомыслие). Как же можно предлагать, чтобы советская милиция — орган пролетарского государства подписывала документ о сотрудничестве с финской полицией, защищающей интересы финской буржуазии?»
Юрий Владимирович добивался, чтобы КГБ получил право «контрразведывательного обеспечения органов внутренних дех», то есть контролировать министерство так же, как комитет контролирует Вооруженные силы.
Когда в 1966 году восстановили союзное министерство внутренних дел, то в решении политбюро не указали, что Комитет государственной безопасности берет на себя «контрразведывательное обслуживание» органов внутренних дел. Особисты получили право действовать только во внутренних войсках МВД.
Еще действовала инерция хрущевского пренебрежения органами госбезопасности, да и тогдашний председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный — в отличие от своего преемника — не был сторонником тотального контроля. Когда КГБ возглавил Андропов, он поставил вопрос о том, что министерству внутренних дел нужно помогать.
Но Щелоков, пользуясь, особыми отношениями с Брежневым, успешно отбивал атаки КГБ. Министр говорил, что министерство само в состоянии проследить за порядком в собственном хозяйстве. Однажды Щелокову даже пришлось поставить этот вопрос на коллегии МВД: может быть, нам нужна помощь товарищей из КГБ? Почти все выступили против, считая это возвращением к методам 1937 года.
Брежнев поддерживал министра. Его вполне устраивал Щелоков в качестве некоего противовеса Андропову.
Когда Брежнева не стало, Щелоков оказался в полной власти Андропова. А ему нужны были показательные дела и процессы, на примере которых новый вождь показал бы стране, как сурово он расправляется с теми, кто мешает нам жить.
Генерал Виктор Иваненко считает так:
— Вот тогда появились и «узбекское дело», и «дело Щелокова». Нужны были кричащие примеры сращивания с преступным миром, коррупции. Органы КГБ не имели права собирать материалы о партийно-советской элите, но, как у нас говорили, источнику рот не заткнешь. В сейфах складывалась оперативная информация. Наступил момент, когда спросили: у кого что есть? Выяснилось, что на Щелокова есть материал.
— Но до этого в КГБ знали, что за Щелоковым, за руководством МВД тянется какой-то преступный шлейф?
— Слухи были. Милиция занималась черновой, грязной работой. В белых перчатках там не поработаешь. Я часто работал в совместных оперативно-следственных группах и с уважением к ним относился. Вместе с тем их соприкосновение с уголовной средой, с грязью подрывало иммунитет самих органов. К началу 80-х появилась статистика, которая свидетельствовала о том, что в органах неблагополучно…
— Андропов хотел избавиться от человека, который мог влиять на Брежнева, — считает бывший член политбюро Александр Яковлев. — Власть вся была коррумпирована, почему он выбрал себе только один объект, достойный борьбы? Почему других не посмел тронуть?
Смертельно больной Андропов вскоре оказался в больнице, куда уже не вышел. У Щелокова возникает надежда. Он обращается за помощью к Черненко, второму человеку в партии.
Николай Щелоков надеялся, что Константин Устинович не бросит его в трудную минуту, ведь они оба были брежневскими людьми. Черненко его принял, но в помощи отказал.
В июне 1983 года на пленуме Щелокова вывели из состава членов ЦК. Бывший член политбюро Виталий Иванович Воротников записал в дневнике, как это происходило. Слово на пленуме взял Черненко:
— Политбюро решило предложить пленуму вывести из ЦК Щелокова и Медунова за допущенные ошибки в работе. Щелоков в последние годы ослабил руководство МВД, встал на путь злоупотреблений в личном плане. Построил дачи для себя и своих родственников. Взял в личное пользование три легковых автомобиля, подаренных министерству иностранными фирмами. Вел себя неискренне, несамокритично. По случаю семидесятилетия поручил снять о себе фильм, на который затрачено более пятидесяти тысяч рублей. Медунов грубо нарушал партийную дисциплину. В крае получило распространение взяточничество среди руководящих работников. Располагая неопровержимыми фактами, он не принимал необходимых мер для пресечения этих явлений. С его ведома со ссылкой на депутатский статус не возбуждались дела о привлечении виновных к ответственности Этим он скомпрометировал себя как руководитель и член ЦК…
Тайным голосованием обоих исключили из ЦК. Медунов вышел из зала, Щелокова на пленуме не было.
Удары следовали один за другим. А главное было еще впереди. Щелоков понимал, что рано или поздно его вызовут к следователям, предъявят обвинение, покажут ордер на арест, отберут документы и деньги, галстук и шнурки от ботинок и повезут в тюрьму. Такого позора он не хотел.
Указом президиума Верховного Совета СССР 6 ноября 1984 года он был лишен воинского звания «генерал армии».
12 ноября в квартире Щелокова был обыск. Изъяли 124 картины — Саврасов, Бенуа, Куинджи…
7 декабря Комитет партийного контроля решил: «За грубое нарушение партийной и государственной дисциплины, принципов подбора, расстановки руководящих кадров, злоупотребление служебным положением в корыстных целях в бытность министром внутренних дел СССР члена КПСС Щелокова Николая Анисимовича из партии исключить».
Таков был порядок, унаследованный еще со сталинских времен: сначала отобрать партбилет, потом сажать, чтобы за решеткой не оказался член партии…
12 декабря указом президиума Верховного Совета Щелоков был лишен звания Герой Социалистического Труда и всех наград, кроме полученных на войне.
Щелокову позвонили из наградного отдела президиума Верховного Совета СССР и предупредили, что надо сдать награды, которых его лишили. Таков порядок. Николай Анисимович сказал, чтобы приходили в три часа.
Он уже знал, что ордена не отдаст.
Это произошло на его даче в Серебряном Бору.
В полдень 13 декабря 1984 года Щелоков надел парадный мундир с Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. На мундире было одиннадцать советских орденов, десять медалей и шестнадцать иностранных наград. Он зарядил двуствольное охотничье ружье и выстрелил себе в голову. Ему было 74 года.
Он оставил записку, адресованную генеральному секретарю Константину Устиновичу Черненко: «Прошу Вас не допустить разгула обывательской клеветы обо мне. Этим невольно будут поносить авторитет руководителей всех рангов, это испытали все до прихода незабвенного Леонида Ильича. Спасибо за все добро и прошу меня извинить. С уважением и любовью Н. Щелоков».
ГЕНЕРАЛ СНИМАЕТ БЕЛЫЕ ПЕРЧАТКИ
18 декабря 1982 года «Правда» сообщила о назначении Федорчука министром внутренних дел с освобождением от обязанностей председателя КГБ. В тот же день сообщалось о присвоении ему звания генерала армии.
