Первая группа власовских войск участвовала в реальных боях на Восточном фронте 9 февраля 1945 года, когда немцы уже стремительно откатывались на запад.
В феврале — марте 1-я дивизия Буняченко участвовала в оборонительных сражениях вермахта на Одере. К концу апреля Буняченко потерял всякое желание лить кровь на Восточном фронте. Он отказывается выполнять приказы генерал-фельдмаршала Шернера и движется на юг, чтобы соединиться с другими частями РОА в районе Альп. Ставка Власова находилась в Карлсбаде.
На сотрудничестве с немцами был поставлен крест. Власов и его окружение надеялись теперь заинтересовать своим антибольшевизмом союзников. Весной 1945-го штаб Власова пытался связаться с нейтральными странами — Швецией и Швейцарией, чтобы заручиться их поддержкой, но ничего не выходило.
РОА оказалась в Чехословакии как раз в тот момент, когда там началось вооруженное восстание. Однако партизаны не рассчитали свои силы. Руководители восстания передали по радио призыв о помощи.
В советской историографии принята такая версия: на помощь пражанам пришли войска маршала Конева, которые освободили столицу Чехословакии.
В реальной истории было иначе.
В штаб 1-й дивизии РОА прибыла делегация чешских офицеров. Они попросили власовцев помочь им. Командир дивизии Буняченко ухватился за эту идею. Он убеждал Власова: будущее чехословацкое правительство в знак благодарности предоставит РОА политическое убежище и замолвит за них слово перед союзниками.
5 мая дивизия Буняченко достигла соглашения с партизанами о «совместной борьбе с национал-социализмом и большевизмом». Вечером передовые части РОА вошли в Прагу, где тяжелые бои продолжались. Жители Праги встретили власовцев как освободителей. К вечеру 7 мая РОА овладела основной частью города и рассекла группировку немецких войск надвое. Власовцы дрались хорошо и спасли Прагу. Та готовность, с которой РОА повернула оружие против немцев, говорит о многом.
РОА спасла Прагу, но ее собственное дело было проиграно. Командующий войсками союзников американский генерал Дуайт Эйзенхауэр отклонил предложение танкового генерала Паттона взять Прагу. Сюда шли советские танки. В ночь на 8 мая Буняченко отдал приказ покинуть город. Войска маршала Конева достигли Праги 9 мая.
11 февраля 1945 года в Ялте Рузвельт, Черчилль и Сталин подписали соглашение о выдаче Москве всех попавших в англо-американскую зону советских граждан, особенно взятых в плен в немецкой военной форме.
Власовцев, капитулировавших перед американской армией, отправили в Советский Союз. Верхушку РОА во главе с Власовым повесили. Других отправили в лагеря…
В процессе пересмотра прошлого возник соблазн поменять оценку на противоположную: вместо Власова-предателя появился Власов-патриот, борец против сталинского режима. А и действительно — чем Сталин лучше Гитлера?
Но в 1941-м это не Сталин сражался против Гитлера, а народы Советского Союза, которые защищали свою землю, свои дома и свои семьи. Поэтому и победили они, а не Гитлер с Власовым. Конечно, победа Красной армии привела и к тому, что еще больше укрепился сталинский деспотизм, распространившийся и на страны Восточной Европы. Но гитлеровская оккупация, гитлеровский режим не были лучшей альтернативой. Ни для Советского Союза, ни для Восточной Европы.
АЛЕН ДЕЛОН НАПРАСНО ПОГИБ ЗА СТАЛИНА
Эта хрестоматийная история рассказана в популярном некогда фильме «Тегеран-43». Немецкая разведка решила убить Сталина, Рузвельта и Черчилля, когда в конце 1943 года они встретились в Тегеране. Но легендарный советский разведчик Николай Кузнецов узнал от пьяного эсэсовца в Ровно о замысле врага и сообщил в Москву. Люди Меркулова в Тегеране обезвредили диверсантов и спасли «Большую тройку».
Американский президент Франклин Делано Рузвельт жил в Тегеране не в своем посольстве, внушавшем тревогу с точки зрения безопасности, а в советском, надежно охраняемом офицерами Шестого управления НКГБ…
В реальности это громкое дело нарком госбезопасности Меркулов не мог поставить себе в заслугу. Немецкий заговор против «Большой тройки» не был сорван. Его просто не существовало. И все киножертвы были напрасны. Игорь Костолевский мог бы поберечь себя в Тегеране, а Алену Делону не стоило умирать в Париже в схватке с немецкими диверсантами.
Профессор-иранист Даниил Семенович Комиссаров в годы войны был пресс-секретарем советского посольства в Иране. Встреча Тегеране происходила на его глазах.
Он рассказывал мне, что накануне войны в Иране действительно обосновалось большое количество немцев. Но уже осенью 1941 года немецкую колонию изгнали из Ирана и арестовали практически всех, кто сотрудничал с немецкой разведкой.
Когда в Тегеране встретились Сталин, Рузвельт и Черчилль, никто из немецких агентов даже не подал признаков жизни, пишет Юрий Кузнец, автор интересной книги «„Длинный прыжок“ в никуда. Как был сорван заговор против „Большой тройки“ в Тегеране».
В радиообмене между Германией и ее иранской агентурой не было выявлено ни одной шифротелеграммы, которая бы нацеливала агентов на работу в Тегеране в связи с приездом «Большой тройки».
«Некому было принять и прикрыть группы десантников, — пишет Юрий Кузнец, — даже если бы им удалось благополучно и незаметно приземлиться. Некому было организовать их взаимодействие с прогерманским подпольем, поскольку оно было фактически разгромлено. И тем более некому было осуществить террористический акт против Рузвельта, Черчилля и Сталина».
Почему же после начала войны симпатии немалого числа иранцев оказались на стороне Германии? Дело в том, что в конце августа 1941 года советские и английские войска с двух сторон вошли в Иран, чтобы покончить здесь с немецким влиянием, контролировать нефтепромыслы и обезопасить военные поставки Советскому Союзу. Но эта акция бесконечно унизила иранцев, особенно иранское офицерство.
Англичане выловили и посадили практически всех прогермански настроенных иранцев. Москва, кстати говоря, не торопилась давать согласие на эти аресты. Резидентура советской разведки в Тегеране пришла к выводу: англичане «хотят обеспечить наше участие в ликвидации антианглийски настроенной политической и военной верхушки».
Советская резидентура в Тегеране, которая составляла больше ста оперативных работников, занималась не только германской агентурой, но и по приказу наркома госбезопасности Меркулова следила за англичанами. Резидентом в Иране был знаменитый (среди профессионалов) Иван Агаянц. Многие ветераны считают его лучшим советским разведчиком.
Я спросил профессора Комиссарова:
— Предупреждали накануне приезда Сталина в Тегеран сотрудников посольства, немалую часть которых составляли разведчики, что возможно покушение на жизнь великого вождя, призывали к бдительности?
— Конечно же нет, — рассмеялся профессор. — Никаких немецких парашютистов в Иране тогда не было. А если бы кто-то и появился, ничего сделать бы не смог.
Лидеры трех стран чувствовали себя в Тегеране вполне комфортно. Сталин покинул территорию посольства и преспокойно нанес визит шаху Ирана.
