Книга МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева, страница 14. Автор книги Леонид Млечин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева»

Cтраница 14

В середине июля 1922 года уже тяжело больной Ленин, откликаясь на какое-то обострение отношений в политбюро, писал Каменеву: «Выкидывать за борт Троцкого — ведь на то Вы намекаете, иначе нельзя толковать — верх нелепости. Если Вы не считаете меня оглупевшим уже до безнадежности, то как Вы можете это думать???? Мальчики кровавые в глазах…»

На одном партийном совещании во время XI съезда партии в марте 1921 года Ленин говорил, что, несмотря на разногласия, «мы с Троцким сойдемся». И тут же добавил: «Он в аппарат влюблен, а в политике ни бе ни ме». Троцкий, наверное, обиделся, узнав, что о нем говорил Владимир Ильич. Но Ленин был недалек от истины…

Почему Троцкий вел себя так вяло и безынициативно, когда Ленин фактически выталкивал его на первые роли? Троцкий оказался наивен, он не верил в то, что его могут свергнуть с вершины власти. Он по-настоящему не стремился к первой роли. Ему нравилась роль мудреца, который с недосягаемой вершины взирает на происходящее. Он не был охвачен той неутихающей страстью к власти, поэтому и проиграл.

Завещание Ленина, как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека, остальных менять не надо, хотя Ленин и указал — довольно болезненным образом — недостатки каждого из самых заметных большевиков. Но Сталин — единственный, кто остался на своем месте. Остальных он со временем уничтожил. Более того, само завещание Ленина стали считать троцкистским документом, чуть ли не фальшивкой.

Троцкий, окруженный множеством восторженных поклонников, не считал нужным готовить себе базу поддержки. Он не понимал, что это необходимо. За послереволюционные годы он так привык к аплодисментам, восторженному приему, восхвалениям, что искренне считал — так будет всегда.

Троцкий обладал даром увлекать за собой людей и не меньшим даром рождать врагов. Сталин и другие видные партийные деятели просто ненавидели его. Троцкий же сторонился этих людей и в итоге остался в одиночестве.

Его положение в партии зависело от Ленина. Когда Ленин умер, его звезда закатилась.

И по сей день историки ведут споры, кто же был вторым человеком в стране и партии после Ленина — Сталин или Троцкий? Рассекреченные спецсводки ОГПУ, которые после смерти Ленина составлялись ежедневно, свидетельствуют о том, что народ считал наследником Троцкого: «Население не верит, что Троцкий болен… Среди масс наблюдается недовольство тем, что тов. Троцкий отстранен… В связи с партдискуссией и болезнью тов. Троцкого ходят толки, что портреты тов. Троцкого уничтожаются, что тов. Троцкий выступает против коммунистов ввиду того, что угнетают рабочих, что он арестован и находится в Кремле…»

Имя Сталина в спецсводках не упомянуто ни разу. В народе его мало знали. Именно потому, что Троцкий многим казался законным преемником Ленина, он вызывал страх и ненависть у товарищей по политбюро. Они все сплотились против Троцкого. И Зиновьев, и Каменев, и другие подозревали, что, если Лев Давидович станет во главе партии и государства, он выбросит их из партийного руководства. Поэтому недавние соратники сделали ставку на Сталина, ненавидевшего Троцкого. И тем самым подписали себе смертный приговор — со временем Сталин их всех уничтожит…

В конце 1923 года Троцкого фактически изолировали. Шесть остальных членов политбюро собирались без него и все решали, на официальное заседание выносилось уже готовое решение. Если Троцкий возражал, он оставался в полном одиночестве. Он пытался сопротивляться, говорил, что в партии исчезает демократия, дискуссии становятся невозможными, партийные организации привыкают к тому, что не избранные, а назначенные сверху секретари ими просто командуют.

5 октября 1923 года Троцкий написал письмо в политбюро, в котором писал, что «секретарскому бюрократизму должен быть положен предел… Партийная демократия должна вступить в свои права, без нее партии грозит окостенение и вырождение».

Верх в партии брали именно секретари, но в партийных массах Троцкий все еще был популярен. И политбюро вынуждено было заявить: «Будучи несогласным с тов. Троцким в тех или иных отдельных пунктах, политбюро в то же время отметает как злой вымысел предположение, будто в ЦК партии есть хотя бы один товарищ, представляющий себе работу политбюро, ЦК и органов государственной власти без активнейшего участия тов. Троцкого…» Это означало, что исход борьбы был еще неясен.

Но в решающий момент Троцкий сам вышел из игры, сильно заболев осенью 1923 года — после охоты на уток. Пока он лежал в постели, Сталин, Зиновьев и Каменев убирали сторонников Троцкого со всех ответственных постов.


Из армии забрали многих видных политработников — сторонников Троцкого. Их разбросали по всей стране. Антонова-Овсеенко на посту начальника политуправления сменил Андрей Сергеевич Бубнов, который до этого заведовал Отделом агитации и пропаганды ЦК партии. Первым делом Бубнов приказал исключить из программы политзанятий беседу с красноармейцами на тему «Вождь Красной армии тов. Троцкий».

Председатель Центральной контрольной комиссии, то есть глава партийной инквизиции, Валериан Владимирович Куйбышев откровенно сказал Троцкому:

— Мы считаем необходимым вести против вас борьбу, но не можем вас объявить врагом; вот почему мы вынуждены прибегать к таким методам.

Пока Троцкий лежал с температурой и молчал, страну мобилизовали на борьбу с троцкизмом. Он вернулся в Москву только во второй половине апреля 1924 года, когда Ленина уже похоронили, а его, по существу, лишили власти. Но может быть, это жестоко — укорять Троцкого за бездействие, если он был так болен, что не мог подняться с постели? Чем же он был болен? Его преследовала какая-то таинственная инфекция, у него постоянно держалась высокая температура. Поразительно, что лучшие врачи того времени так и не смогли поставить правильный диагноз.

Весной 1926 года политбюро позволило Троцкому отправиться в Берлин — он надеялся с помощью немецких врачей избавиться от преследовавшей его температуры. Немецкие врачи постановили вырезать миндалины. Операция делалась без наркоза. Троцкому собирались связать руки, как это было принято тогда, но он вынес операцию стоически. Через некоторое время температура опять повысилась и никак не желала спадать.

По мнению врача и писателя Виктора Тополянского, вождь и организатор Красной армии страдал неврозом. Преследовавшая Троцкого лихорадка — психосоматический феномен, встречающийся у впечатлительных и сверхэмоциональных людей. Таким Лев Давидович и был. Известно, что он иногда даже терял сознание, падал в обморок.

Пока Троцкий был занят полностью поглощавшим его делом, пока он готовил вооруженное восстание в Петрограде или сдерживал напор Белой армии, он не болел. Ни о каких неврозах не могло быть и речи. А когда война закончилась, в его жизни образовалась пустота. И он стал болеть…

Это предположение подкрепляется словами Георгия Валентиновича Плеханова, писавшего о Троцком: «Он обладает взрывным характером и при успехе может сделать очень многое в короткое время, но при неудаче легко впадает в апатию и даже растерянность».

В конце 1924 года в Кисловодске он написал большой очерк «Уроки Октября», который наносил удар по революционной репутации лидеров партии — и Сталина, и Зиновьева, и Каменева, поскольку их роль в октябрьских событиях выглядела весьма незначительной. Поэтому Зиновьеву и Каменеву не терпелось вывести Троцкого из политбюро. Но осторожный и неторопливый Сталин счел необходимым для начала убрать Троцкого из Вооруженных сил. 26 января 1925 года президиум ЦИК освободил Троцкого от должности наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация