Но во-первых, одно преступление не оправдывает другое. Во-вторых, Сталин не вспоминал в 1940 году о судьбе красноармейцев, это аргумент, изобретенный в наше время. В-третьих, как и во многих странах в те годы, в Польше к пленным, конечно, относились отвратительно, их плохо кормили, не обеспечивали медицинской помощью и теплой одеждой, но польское правительство в 1920 году не принимало решение уничтожить советских пленных…
Тем не менее слова Путина имели огромное значение в избавлении от катынского наследства. И тут произошла новая трагедия. В районе Смоленска рухнул самолет с высшими польскими руководителями, направлявшимися на траурную церемонию в Катынь. На похороны погибшего президента Леха Качинского прилетел Дмитрий Медведев. Когда началась траурная месса, краковский архиепископ Станислав Дзивиш, обратившись к президенту России, сказал, что эта трагедия объединила российский и польский народы:
— Семьдесят лет Катынь разделяла два народа. Сокрытие правды о тех событиях не позволяло затянуться ранам.
Ему вторил исполнявший обязанности президента Польши Бронислав Коморовский:
— На протяжении десятилетий поляки должны были молчать о Катыни. Об этом молчал и свободный мир. В Польше за правду о Катыни приходилось платить высокую цену.
Сказанные Дмитрием Медведевым слова произвели сильное впечатление на поляков, на всю Польшу:
— Трагедия под Смоленском никого не оставила равнодушным. Для Польши она стала национальной трагедией. И у нас в стране она вызывала самые горькие эмоции, поэтому у нас был объявлен траур. Поэтому я посчитал правильным проводить в последний путь президента Польши Леха Качинского и его супругу Марию… У нас были разные периоды в истории. Последний был не из легких. Но перед лицом тяжелых утрат мы можем приложить усилия для сближения позиций наших стран, чтобы наши народы слышали друг друга лучше, находя разрешение самых трудных проблем. Одна из них — катынская трагедия. С нашей стороны все оценки даны. Катынская трагедия — это преступление Сталина и ряда его приспешников. Позиция Российского государства по этому вопросу сформулирована…
Усилия президента Медведева не пропали даром. Между нашими странами есть и, скорее всего, будут серьезные и менее серьезные политические противоречия. Но снят груз исторической вражды, который в принципе перечеркивал любую возможность договориться, найти понимание в текущих политических вопросах. Это один из самых успешных шагов российской внешней политики последних лет.
ПЯТЬ ДНЕЙ В АВГУСТЕ
После смены власти в Тбилиси отношения улучшились только на короткое время. 17 февраля 2005 года министр Лавров прилетел в Тбилиси, чтобы ускорить подготовку договора о дружбе и добрососедстве.
Грузия оставалась единственным государством СНГ, с которым у России не было такого документа. Но препятствия возникали на каждом шагу. Министр иностранных дел Грузии Саломе Зурабишвили заявила, что не согласится на положение об отказе от размещения иностранных баз на своей территории, на чем настаивала Москва.
Возложение венков к мемориалу на площади Героев — воинам, погибшим за Грузию, — обязательно включается в программу официального визита в Тбилиси. Там значатся и имена солдат, погибших в боях за Южную Осетию и Абхазию. Сергей Лавров, учитывая «серьезную эмоциональную заряженность этого вопроса», отказался посетить мемориал. Хотя, приезжая в Баку, российские делегации не отказываются возложить венки к могилам тех, кто погиб при вводе советских войск в январе 1991 года. А ведь среди них люди, стрелявшие в наших солдат!
МИД Грузии снизил уровень визита Лаврова — с официального до рабочего.
— Мне стоило большого труда поверить, — сказала спикер парламента Нино Бурджанадзе, — что министр иностранных дел России отказался посетить мемориал павшим в боях за территориальную целостность Грузии. Это беспрецедентный случай в мировой истории и в практике международных отношений. Тем самым Сергей Лавров продемонстрировал свою открытую поддержку сепаратистам.
Участники акции протеста оставили у здания российского посольства в Тбилиси венок с надписью «Соболезнуем по поводу кончины российской дипломатии»…
Президент Грузии Михаил Николаевич Саакашвили очень быстро оказался чуть ли не главным врагом Москвы.
Будущий глава государства родился в 1967 году в Тбилиси. В 1992 году окончил факультет международного права Киевского института международных отношений. Два года учился на юридическом факультете Колумбийского университета. Работал в Нью-Йорке. Когда вернулся на родину, был избран депутатом парламента. В августе 1998 года возглавил партию Союз граждан, которую поддерживал Шеварднадзе. После выборов 2 ноября 2003 года участвовал в демонстрациях против Шеварднадзе. 4 января 2004 года победил на президентских выборах.
5 января 2008 года добился переизбрания.
Михаил Саакашвили стал лидером оппозиции, а потом и президентом страны потому, что обещал восстановить территориальную целостность Грузии, то есть вернуть Абхазию и Южную Осетию. Но чуда не случилось, и грузины стали обвинять Саакашвили, что он не исполнил своих обязательств. Обе республики пользовались покровительством Москвы, и Саакашвили оказался в контрах с российской властью.
Российские газеты писали, что осенью 2004 года представитель кремлевской администрации счел необходимым публично обратиться к Саакашвили:
— Может быть, президенту Грузии пора опомниться? России выгодна объединенная Грузия. Нам хватает Чечни, Карачаево-Черкесии и Ингушетии. И если бы президент Грузии был дальновидным политиком, он мог бы рассчитывать на помощь России в объединении грузинских территорий. Разумеется, с учетом интересов населения Абхазии и Южной Осетии.
Но грузинский президент не захотел ориентироваться на Москву. Это неминуемо вело к военному конфликту, в котором Россия преподала урок и Соединенным Штатам, и Грузии, и всем остальным бывшим советским республикам, которые стараются сблизиться с Западом.
Американцы помогли Саакашвили восстановить вооруженные силы, и он решил, что владеет инструментом, достаточным для исполнения его желаний. Наверное, Михаил Николаевич наивно решил, что американцы сумеют спасти его от ответного удара России. За пять месяцев до августовской войны 2008 года президент Саакашвили приехал в Вашингтон. Он уговаривал американцев не доставлять России удовольствие и не отказывать Грузии, стремящейся в НАТО. В Белом доме президент Джордж Буш обещал Саакашвили похлопотать за него перед коллегами по Североатлантическому блоку.
Через три недели Буш прилетел в Сочи на переговоры с Путиным. Здесь он услышал, что принять Украину в НАТО — значит пересечь красную линию. Путин считал, что американцы незаконно обосновались на его канонической территории, и исполнился намерения не позволить США пересечь эту линию.
Американские политики и дипломаты не осознали тогда ни глубины гнева России, ни готовности президента Грузии идти напролом.
— Мы, — признает бывший посол США в России Джеймс Коллинз, — не сумели понять серьезность русских, когда они говорили: «У нас есть интересы, и мы их будем отстаивать».
