В недавние времена стали известны и другие его высказывания. На пленуме ЦК КПСС 23 июня 1980 года, где задним числом обсуждался вопрос о вводе войск в Афганистан, Шеварднадзе сказал, что «смелый, единственно верный, единственно мудрый шаг, предпринятый в отношении Афганистана, с удовлетворением был воспринят каждым советским человеком».
И на том пленуме Шеварднадзе не упустил случая вознести хвалу Леониду Ильичу:
— В сегодняшнем мире нет более авторитетного, более последовательного государственного деятеля, чем Леонид Ильич, которого глубоко уважают, которому верят. Будучи очевидцем титанической деятельности Леонида Ильича Брежнева, читая записи его бесед, фундаментальные труды, выступления по внешним и внутренним проблемам, испытываешь искреннюю радость и гордость от сознания того, что во главе партии и государства стоит человек, в котором органично сочетаются широчайшая эрудиция, ленинская принципиальность, пролетарская стойкость, революционная смелость, высокий гуманизм, редкая дипломатическая гибкость…
Сильная сторона Брежнева — умение проявить внимание к первым секретарям обкомов и крайкомов. Он не жалел времени на телефонные звонки. Один из секретарей, дежуривших в приемной генерального, Николай Алексеевич Дебилов рассказывал, как Брежнев частенько говорил:
— Что-то я давно с таким-то не разговаривал. Соедини. Первые секретари были одной из главных опор режима, потому Леонид Ильич старался с ними ладить. Первые секретари встречались в Москве на сессиях Верховного Совета и пленумах ЦК, общались в номерах гостиницы «Москва», собирались по группам, обсуждали ситуацию, помогали друг другу.
Первый секретарь обкома мог рассчитывать на особое внимание руководства партии. Приезжая в Москву, он стучался в самые высокие кабинеты и не знал отказа. Брежнев понимал, как важно первому секретарю обкома, вернувшись домой, со значением произнести: «Я разговаривал с генеральным. Леонид Ильич сказал мне…»
«Брежнев принимал „нашего брата“ охотно, нередко допоздна, до одиннадцати-двенадцати ночи, — вспоминал бывший первый секретарь Томского обкома Егор Кузьмич Лигачев. — Иногда принимал группами, тогда мы рассаживались в его кабинете, кто где мог, если не хватало мест — садились на подоконник. Я редко ходил на коллективный прием, там нельзя было поставить областные вопросы, а второй раз заходить как-то неудобно».
Томск давал военно-промышленному комплексу пятьдесят процентов оружейного плутония — начинки для ядерных ракет. Среди секретарей обкомов Егор Лигачев был фигурой заметной.
Генеральный секретарь всегда знакомился с новыми руководителями областей и краев. В 1966 году Леонид Ильич принял сразу двух кандидатов в первые секретари — Ивана Алексеевича Мозгового ЦК Украины прочил в первые секретари Ровненского обкома, а Якова Петровича Погребняка — в первые секретари Ивано-Франковского. Брежнев пребывал в прекрасном настроении, вспоминал о днях, проведенных в Закарпатье сразу после окончания войны. Поговорив с гостями, попросил Суслова зайти.
Когда тот появился, спросил:
— Ну, что делать, Михаил Андреевич?
— А в чем проблема? — уточнил Суслов.
— Да вот, пришли Мозговой и Погребняк и хотят должность не ниже первого секретаря обкома, — с деланым возмущением сказал Брежнев.
— А что вас беспокоит, Леонид Ильич? — поинтересовался Суслов.
— Им еще и сорока нет, будут самыми молодыми первыми секретарями в стране.
— Так это же неплохо, — поддержал Суслов игру.
Брежнев пожал обоим руки и пожелал успеха.
В 1967 году Брежневу на смотрины привели Виталия Ивановича Воротникова — утверждаться на пост председателя облисполкома в Куйбышеве. Воротников отметил, что генеральный погрузнел, говорит хрипло. В руке держал янтарный мундштук. Сигареты по одной приносил сотрудник охраны — Брежнев всякий раз звонил ему. Пояснил:
— Бросаю курить. Врачи требуют.
В честь пятидесятилетия Октября 4 ноября в Кремлевском дворце съездов устроили торжественное заседание, потом прием. Брежнев был в превосходном настроении, шутил.
Через четыре года, в феврале 1971 года, Воротникова утверждали первым секретарем Воронежского обкома. Пригласили на секретариат. Потом секретарь ЦК по кадрам Капитонов отвел его к Брежневу.
Тот доброжелательно спросил:
— Ну, как настроение?
Расспросил о положении в Куйбышевской области — о зимовке скота, о наличии кормов, о состоянии озимых. Беседу вел свободно и заинтересованно, стремился произвести впечатление. Но выглядел похудевшим, усталым, болезненным. Одну сигарету прикуривал от другой. Пил кофе с молоком. Кашлял и говорил хрипловатым голосом.
Брежнев спросил Воротникова, проявив знание его биографии:
— Давно в Воронеже не был? Остались в городе родственники?
— Давно, — ответил Воротников, — с 1963 года. Ну а родственников, особенно дальних, более чем достаточно.
— Смотри, не поддавайся, — засмеялся Брежнев, — а то сядут на шею.
Он рассказал, что, когда начал работать в ЦК, к нему пошли письма и ходоки от «родственников». Одна настойчивая женщина пробилась на прием. Вошла и бросилась обниматься: «Дядя Леня!»
— А я ее в первый раз вижу, племянницу.
Леонид Ильич готов был помочь, особенно если дело касалось личной просьбы.
Александр Бовин вспоминал, как в Ульяновске после торжественного мероприятия, когда сели за стол, Брежнев, расслабившись, сказал:
— Я сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. Я деревеньку пожаловать не могу, зато могу дать орден.
«Брежнев любил обставить все таким образом, — вспоминал Николай Байбаков, — чтобы казалось — с тобой беседует не только генсек, но и добрый и внимательный человек. Сильной стороной Брежнева было умение расположить к себе».
Даже в отпуске два-три часа в день он проводил у аппарата ВЧ, разговаривая с секретарями обкомов, расспрашивая об их нуждах и проблемах.
9 мая 1974 года днем, когда первый секретарь Воронежского обкома Виталий Воротников сел обедать, в его квартире зазвонил аппарат ВЧ. Снял трубку, телефонистка предупредила:
— Даю Москву.
И он услышал голос Брежнева:
— Здравствуйте, Виталий Иванович! Сердечные поздравления по случаю Дня Победы, наилучшие пожелания вам и прошу передать также товарищам и семье.
Воротников стал благодарить.
Брежнев спросил:
— Наверное, оторвал вас от праздничного стола? Это правильно, такой день грех не отметить.
По голосу было похоже, что и он сам тоже отмечает:
— Радуюсь вашим успехам. Прошлый год был знаменателен и для страны в целом. Надо закрепить успехи. Мне очень нужна ваша поддержка. Дела нам предстоят большие и важные.
Брежнев расспросил о ситуации на селе, поинтересовался, прошли ли дожди, как идет весенний сев, сколько погибло озимых. Советовал посеять больше ячменя. Потом вспомнил военное прошлое:
