Очень скоро выяснилось, что в данном случае совершена большая кадровая ошибка, что Папутин попал в МВД буквально „как кур в ощип“, и хотя были поручены ему второстепенные службы (он ведал вопросами материально-технического снабжения), работа Папутина все равно оставляла желать лучшего.
Зимой 1979 года произошли трагические события. Виктор Семенович Папутин неожиданно покончил с собой. Помню, я был дома, когда раздался звонок от дежурного по министерству, сообщившего, что Папутин застрелился у себя на квартире. Туда выехал министр, сотрудники Прокуратуры СССР, которые сразу же провели предварительное расследование.
Смерть была зафиксирована в его рабочем кабинете, он почему-то находился в верхней зимней одежде, но без головного убора, пуля прошла навылет, но самое главное — Папутин был в состоянии сильного алкогольного опьянения. Думаю, что причиной этого самоубийства стали Афганистан, его частые выпивки, прогрессирующая болезнь печени; возможно, были и какие-то житейские неудачи…
Похоронили Папутина на Новодевичьем кладбище, ему были отданы все воинские почести, но на митинге выступал, по-моему, только Щелоков, даже из обкома партии никто не приехал.
Думаю, все „ориентировались“ именно на некролог. Он был как сигнал. Те, кто хоронил Папутина, прекрасно знали, что он крепко пил, что из Афганистана его привезли в плохом состоянии, что потом он довольно долго находился в больнице с подозрением чуть ли не на болезнь Боткина, причем тогда ходили всякие разговоры, что в алкоголь ему добавляли какой-то яд или очень сильный наркотик, ибо руководство Афганистана уже тогда за спиной Советского Союза всё больше сближалось с американцами…»
Вечером Брежнев позвал к себе в рабочий кабинет зятя. Сидел за столом без пиджака, в одной рубашке. Спросил:
— Что все-таки произошло с Папутиным?
Чурбанов рассказал.
Брежнев спросил:
— Папутин сильно пил?
— Работники аппарата об этом хорошо знали.
— Что, и в Кабуле он тоже пил?
Брежнев связался с заведующим отделом административных органов Савинкиным.
— Николай Иванович, от чего скончался Папутин?
— Инфаркт, Леонид Ильич.
Услышав этот ответ, Леонид Ильич, по словам Чурбанова, выдал Савинкину на полную катушку. Савинкин, считает Чурбанов, просто не решился сказать правду: кто бы ни рекомендовал Папутина в МВД, отвечал за назначение руководитель отдела, который курировал силовые ведомства.
Брежнев спросил:
— Кого отдел адморганов рекомендует на эту должность?
Савинкин доложил:
— Мы подбираем туда одного из секретарей обкомов.
Леонид Ильич улыбнулся:
— Николай Иванович, а не много ли у вас в МВД секретарей обкомов?
— Леонид Ильич, вот увидите, мы подберем хорошего.
— Ну-ну, смотрите. — И вдруг Брежнев спросил: — Вот у нас есть начальник политуправления Чурбанов, как он работает?
— Леонид Ильич, он уже не начальник управления, он сейчас заместитель министра по кадрам.
— А, черт, — говорит Брежнев, — из головы вылетело. Ну и как он работает?
— Вы знаете, Леонид Ильич, хорошо, люди к нему идут.
И вдруг Брежнев говорит:
— А ты знаешь, Николай Иванович, я бы не возражал, если бы отдел адморганов выступил с предложением о назначении Чурбанова первым заместителем.
Судя по паузе, вспоминает Чурбанов, Николай Савинкин просто опешил. Заведущий отделом не подозревал, что Чурбанов сидит в кабинете Брежнева и слышит весь разговор.
Савинкин вроде бы пытался возражать:
— Леонид Ильич, он еще так молод… Ему рано… Еще нет навыков… опыта.
— В общем, вы посмотрите, — завершил разговор Леонид Ильич, — я возражать не буду.
Через несколько дней министр Щелоков поздравил Чурбанова с назначением. Юрий Михайлович занял кресло Папутина через месяц после его самоубийства.
Так что же случилось с Виктором Семеновичем в предновогодние дни 1979 года? О том, что произошло в Афганистане, он уже знал, но эта страна едва ли занимала в его жизни такое место, чтобы стреляться из-за переворота в Кабуле.
Близкие друзья Папутина решительно отметают версию о его причастности к коррупции. Один из тогдашних руководителей отдела административных органов ЦК КПСС, которому по должности полагалось знать всё, что происходило в подведомственных министерствах, уверенно говорил мне, что драгоценностей в сейфе Папутина не было и дела против него не заводили.
Друзья Виктора Семеновича рассказывают, что в последние недели он очень сильно пил, часто приходил к приятелям навеселе, просил еще налить. Пил всё, что оказывалось под рукой. Почему-то был совсем без денег.
У него трудно складывались отношения с женой. Она его ругала за пьянки — в общем, справедливо, но, видимо, не очень понимала, что с ним происходит. У Виктора Семеновича было нечто вроде депрессии. Он чувствовал, что может лишиться должности, и тяжело переживал. Искал утешения в горячительных напитках, но это сильнодействующее лекарство, как известно, в таких случаях не только не помогает, но, напротив, ухудшает состояние. Виктор Семенович, судя по всему, нуждался в серьезной медицинской помощи, но это тогда никому не приходило в голову.
Папутин несколько дней работал с иностранной делегацией — высокопоставленными гостями министерства. Такие поездки превращались в сплошную пьянку. По рассказам близких ему людей, трагедия произошла таким образом.
В субботу, когда он вернулся домой, у них с женой произошел скандал. Он потребовал от жены:
— Налей сто пятьдесят коньяку.
Он была на кухне и стала его ругать:
— Алкоголик! Ничего тебе не налью! Надо на дачу ехать. Он повторил:
— Налей сто пятьдесят, тогда завтра едем на дачу. Она не налила.
Он прошел в комнату, выпил стакан и выстрелил себе в голову из пистолета, подаренного ему президентом Афганистана Хафизуллой Амином.
К этому времени сам Амин был уже мертв. Сотрудники советской спецгруппы отрезали Амину голову, завернули ее в пластиковый пакет и доставили в Москву — как самое надежное доказательство успешно выполненной операции…
Из подаренного Амином пистолета застрелился и друг Чурбанова — Альберт Иванов, который заведовал сектором милиции в отделе административных органов ЦК. С заведующим отделом Савинкиным Чурбанов не ладил и все дела решал со своим приятелем Ивановым.
Тот, как рассказывали мне его коллеги, застрелился тоже после скандала с женой. Они поссорились, и Иванов уехал на дачу. Жена осталась в городской квартире. Отношения выясняли по телефону. Он требовал: приезжай ко мне. Она отказывалась. Это было в субботу. В воскресенье она стала звонить мужу на дачу. Он не отвечал. Встревоженная, она попросила машину в гараже МВД, приехала — он лежит мертвый. Он разнес себе голову из пистолета, подаренного ему все тем же Амином.
