В 1962 году Московский горком пожаловался на неисполнение Министерством культуры партийных решений:
«До сих пор количество фильмов из капиталистических стран, идущих на экранах кинотеатров и клубов Москвы, все еще велико. Показом буржуазных фильмов особенно увлекаются клубы. Вызывает тревогу тот факт, что наибольшее количество зрителей собирают фильмы, идейная и художественная ценность которых весьма незначительна. За 1961 год самый большой сбор имел фильм „Граф Монте-Кристо“ (его посмотрели 2261 тысяча зрителей)…
Между тем оценка зарубежных фильмов в печати появляется крайне редко. Зрителю не помогают разобраться в сильных и слабых сторонах идущих на экранах фильмов, в ряде которых идиллический показ „западного образа жизни“ дает неправильное представление о действительности».
Выполнение приказа Фурцевой натыкалось не только на всеобщее желание посмотреть разное, в том числе иностранное кино, но и на финансовый план. Многие идеологически выдержанные, но тоскливые отечественные ленты не собирали зрителей. Кинотеатры и клубы несли убытки, компенсировали потери кассовыми иностранными лентами. И с этим министерство ничего не могло сделать. Фильм не пускали на большой экран, его показывали в клубах.
Творческие люди не любили чиновников, от которых зависели, справедливо считая, что лучше министерских работников разбираются в искусстве. Но Фурцева пришлась людям кино по душе. Отношения Министерства культуры и созданного в те годы Союза кинематографистов улучшились. Фурцева помогала «Мосфильму», поддерживала работу творческих объединений.
В феврале 1962 года прошел пленум оргкомитета творческого Союза кинематографистов. Отдел культуры ЦК информировал руководство страны:
«Отдельные ораторы пытались взять под защиту те кинофильмы, которые подвергались принципиальной критике со стороны общественности, и даже ставили под сомнение возможность кого-либо, кроме самих работников киноискусства, правильно оценивать фильм… Кинорежиссер т. Ромм М. И. допустил грубый выпад против министра просвещения РСФСР за то, что тот на одном из выступлений покритиковал фильм режиссера Ю. Райзмана „А если это любовь?“. „Почему режиссер, — сказал М. Ромм, — обязан слушать суждения этого дикого человека“…»
Одной строчкой отметили, что «на пленуме выступила министр культуры СССР т. Фурцева Е. А.», зато подробно сообщили:
«Товарищи отмечали серьезные недостатки в деятельности Министерства культуры СССР, указывали, что работники министерства плохо знают состояние дел на местах, не занимаются всерьез вопросами планирования и организации производства кинофильмов…»
Директор «Мосфильма» кинорежиссер Иван Александрович Пырьев, лауреат шести Сталинских премий, снявший фильм «Кубанские казаки», обратился к коллегам:
— У меня конкретное предложение к министру культуры — сменить аппарат министерства и главка и послать его на производство, а с производства взять людей более молодых, понимающих наше искусство, видящих его трудности, видящих, как их можно решить, и послать их в главк и в министерство. А пока этого нет, мы делаем такое предложение: руководство кинематографией учредить здесь, на Васильевской улице, в нашем прекрасном здании, а мы все: я, Ромм, Арнштам, Юткевич и другие режиссеры будем аппаратом Екатерины Алексеевны, будем ее обслуживать. А у входа поставим вахтера и прикажем не пускать сюда аппарат министерства и главка…
«Товарищ Пырьев, — говорится в справке отдела культуры ЦК, — обвинил работников аппарата Министерства культуры в том, что они будто бы неуважительно относятся к работникам киноискусства и мешают им в работе».
Справку подписали заведующий отделом культуры Дмитрий Поликарпов и заведующий сектором кино Владимир Баскаков.
Владимира Евтихиановича Баскакова вскоре перевели в Министерство культуры. Он стал заместителем Фурцевой и одновременно начальником Главного управления по произво детву фильмов. Начинал Баскаков с военной журналистики, служил в газете «Красный воин», окончил Московский областной педагогический институт. В 1956 году его взяли инструктором в отдел культуры ЦК КПСС, в 1960 году он возглавил сектор кинематографии.
«Настроение у Фурцевой, — рассказывал Владимир Баскаков, — менялось быстро, стоило сменить круг общения. Общение, которое было ее работой, было и ее ежедневной радостью. Снимая „Войну и мир“, потом получившую „Оскара“, Сергей Бондарчук обошел художественный совет студии, получив „добро“ на выбранных им актеров у министра. И, напротив, Фурцева закрыла для Ролана Быкова роль Пушкина. Собственное восприятие было для нее аргументом. Но она поддавалась убеждению, особенно если разговор шел наедине. К людям искусства относилась с пиететом, хотя и верила в возможность партийного контроля над ними. У нее были свои пристрастия — Бондарчук, Ефремов, Рихтер и, конечно, Плисецкая».
Фурцева сделала все, чтобы Московский международный кинофестиваль стал постоянным. Второй кинофестиваль открылся во Дворце спорта в Лужниках.
«Внезапно по гигантскому залу прокатывается буря аплодисментов, — писали на следующий день газеты. — В ложе появляются руководители Коммунистической партии и правительства Советского Союза… Никита Сергеевич Хрущев дружески улыбается собравшимся в зале, аплодирует участникам фестиваля».
С речью выступила министр культуры.
— Свое высокое призвание, — читала Екатерина Алексеевна подготовленный для нее высокопарный текст, — мастера советского кинематографа видят в служении человеку, в том, чтобы прославлять его созидательный труд, раскрывать богатый духовный мир человека, окрылять его благородные стремления и страстно звать в будущее. Мы — советские люди — большие оптимисты. И это понятно. У того, кто строит новое, мысли всегда устремлены в светлое будущее. А будущее нашей страны, нашего народа — прекрасно!
С режиссерами, людьми, у которых по определению, мягко говоря, сложный характер, надо было учиться ладить. Но и с артистами, особенно популярными, познавшими успех, знающими себе цену, Фурцевой было очень трудно. Капризы! Настроения! Не только у женщин, но и у мужчин.
В 1962 году Фурцева начала продвигать проект киноэпопеи по роману Льва Толстого «Война и мир». Загвоздка состояла в том, что проектная стоимость ленты оценивалась в четыре миллиона рублей, то есть в четыре раза дороже самого масштабного фильма, снятого к тому времени. И это без шефской помощи Министерства обороны, которое бесплатно обеспечивало съемки масштабных батальных сцен.
Один из зрительских кумиров того времени Олег Александрович Стриженов обиделся на Сергея Федоровича Бондарчука, взявшегося снимать «Войну и мир». Сначала предполагалось, что он сыграет Долохова. Но роль перешла к Олегу Николаевичу Ефремову. Возникла другая идея: Стриженов — князь Болконский. А Стриженов знал, что роль предлагалась уже многим актерам, и обиделся, что к нему обращаются тогда, когда другие отказались или не подошли. В сердцах бросил, что у Сергея Бондарчука вообще сниматься не станет.
«Однажды я сплю, — вспоминал Стриженов, — окна зашторены, и тут звонок:
— Это Фурцева!
