Екатерина Алексеевна Фурцева участвовала во всех заседаниях президиума ЦК, где решалась судьба Венгрии. С особым волнением она читала телеграммы мужа из Белграда.
Фурцева придерживалась жесткой позиции. На заседании 26 октября заметила:
— Товарищ Микоян, видимо, ошибается в Наде.
Вместе с секретарями ЦК Шепиловым и Поспеловым ей поручили всю пропагандистскую сторону этой операции. Она готовила все необходимые документы, оправдывавшие применение силы в Венгрии. 30 октября она предложила принять общее заявление о происшедшем. Разделить проблему на две. Одно — как все объяснить внутри страны, для чего созвать пленум ЦК. Другое — пересмотреть отношения со странами народной демократии, как тогда говорили, встретиться со всеми их лидерами.
Тридцать первого октября Фурцева сформулировала свою позицию:
— Терпимость мы уже проявили. Что делать дальше? Действовать так, чтобы победа была на нашей стороне.
После долгих колебаний президиум ЦК КПСС решил применить силу. 1 ноября 1956 года на венгерскую территорию вступили части Советской армии. 3 ноября — для маскировки — в здании парламента начались переговоры. Советскую делегацию возглавлял первый заместитель начальника Генерального штаба генерал армии Михаил Сергеевич Малинин, венгерскую — заместитель председателя Совета министров Ференц Эрдеи. В состав венгерской делегации входило все военное руководство — министр обороны генерал Пал Малетер, начальник Генштаба генерал Иштван Ковач, начальник оперативного управления полковник Миклош Сюч.
Вечером советский посол Юрий Андропов предупредил, что переговоры будут долгими, и предложил продолжить их в советском военном городке возле Будапешта. Венгры, ничего не подозревая, поехали. Но вести переговоры с венгерскими военными никто не собирался. Там прилетевший в Венгрию председатель КГБ Иван Александрович Серов приказал их арестовать.
Обезглавив венгерскую армию, на следующее утро, 4 ноября, начали операцию «Вихрь» — советские войска приступили к захвату Будапешта. В начале шестого утра премьер-министр Имре Надь сделал последнее заявление по радио:
— Сегодня на рассвете советские войска начали наступление на нашу столицу с очевидным намерением свергнуть законное демократическое венгерское правительство. Наши войска ведут бои. Правительство находится на своем посту.
Четвертого ноября 1956 года посол в Югославии Николай Фирюбин отправил шифротелеграмму в Москву:
«Строго секретно.
Снятие копий воспрещается.
Вне очереди. Особая
Кардель сообщил, что в ночь на 4 ноября они связались с Надь Имре, как это было договорено с товарищем Хрущевым. Надь Имре, Санто Золтан и еще 11 венгерских коммунистов находятся в югославском посольстве в Будапеште…
Кардель по поручению Тито просил запросить совета КПСС и Советского правительства. Продолжать ли дальнейшие переговоры с Надь Имре. Тито, по словам Карделя, просил также Советское правительство принять меры к защите югославского посольства от возможных нападений на него…»
Глава правительства Имре Надь, оставшиеся верными ему министры и члены их семей, всего 43 человека, 4 ноября нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Еще трое спрятались на квартире югославского военного атташе. Этому предшествовала поездка Хрущева и Маленкова в Югославию. Они попросили Иосипа Броз Тито воздействовать на Имре Надя — чтобы он добровольно ушел в отставку. Поэтому 3 ноября югославский посол Далибор Солдатич, получив инструкции от своего правительства, предложил Надю укрыться у него в посольстве.
Телеграмма Фирюбина поступила в Москву в половине пятого вечера, через два часа ее расшифровали и отпечатали. В тот же день, 4 ноября, послание Фирюбина обсуждалось на заседании президиума ЦК, в котором участвовала и Фурцева.
Имре Надь обвинил Советский Союз в неприкрытой агрессии. Теперь уже в Москве хотели извлечь его из югославского посольства, чтобы судить. 5 ноября советский танк обстрелял здание югославского посольства в Будапеште, погиб советник Милованов.
Седьмого ноября в Москве министр иностранных дел Шепилов принял югославского посла Велько Мичуновича и сделал ему представление:
— Советская общественность возмущена тем, что обанкротившиеся перерожденцы и пособники контрреволюции, типа Надя и компании, укрылись после своего поражения в югославском посольстве.
Иосип Броз Тито заботился о репутации своего государства и не мог позволить себе просто выставить Надя из посольства. Предложение вывезти венгров в Югославию Москва с негодованием отвергла — это означало бы сохранение кабинета Надя в изгнании. В такой ситуации Революционное рабоче-крестьянское правительство Яноша Кадара в мире и вовсе не захотели бы признавать.
Внутри страны позиции Кадара были слабыми. Ни он сам, ни его правительство не пользовались популярностью. Рабочие советы требовали вернуть Надя. Договорились о том, что членам правительства Надя, желающим остаться в Венгрии, разрешат беспрепятственно вернуться домой, остальные могут покинуть страну. Янош Кадар дал им гарантии неприкосновенности и обещал, что не станет их привлекать к ответственности. Бывший министр культуры Дьердь Лукач и еще несколько человек, поверив обещаниям, вышли из югославского посольства; их сразу задержали и отправили в советскую военную комендатуру.
Не зная об этом, Имре Надь и другие вечером 22 ноября тоже согласились покинуть югославское посольство. В автобус к ним подсел советский офицер, будто бы для того, чтобы развезти всех по домам. Причем в автобусе находились два югославских дипломата. Но автобус остановили возле здания советской комендатуры, где советский офицер заставил югославских дипломатов выйти. После этого автобус окружили советские бронетранспортеры. На следующий день Надя и его группу под конвоем отправили в Румынию. Первоначально их разместили в отдельных коттеджах на курорте в Сагове, других членов группы в правительственном доме отдыха. Они находились под надзором румынских сотрудников госбезопасности. Румыны с удовольствием держали Надя под стражей, потому что у них были проблемы с собственными венграми в Трансильвании. Там начались волнения в знак солидарности с событиями в Венгрии.
В конце марта 1957 года положение Надя и остальных венгерских политиков изменилось. Они были взяты под арест и переведены в одну из бухарестских тюрем. 17 апреля их вернули в Венгрию. Янош Кадар не сдержал своего слова. Первоначально он говорил лишь о политической ответственности Надя, потом пошла речь о суде.
Хрущев не желал смерти Надя. Он учитывал позицию Югославии. На заседании президиума ЦК 5 февраля 1958 года заметил: «Проявить твердость и великодушие». Но Янош Кадар хотел избавиться от Надя. Если бывший глава правительства останется жив и когда-нибудь выйдет на свободу, в каком положении окажется Кадар? Суд несколько раз откладывался по просьбе Москвы и был устроен в момент нового обострения отношений с Югославией. 15 июня 1958 года на закрытом процессе Имре Надь, его министр обороны Пал Малетер, известный публицист Миклош Гимеш были приговорены к смертной казни. На следующий день приговор привели в исполнение.
