«Принимая во внимание настоятельные рекомендации лечащих т. Козлова Ф. Р. врачей, ввиду тяжелого и затяжного характера болезни и необходимости сохранения полного покоя, временно прекратить посылку т. Козлову текущих материалов, рассылаемых по Президиуму и Секретариату ЦК».
А через два месяца его отправили на пенсию.
Шестнадцатого ноября 1964 года на пленуме ЦК Брежнев завел речь о Козлове:
— Президиум ЦК КПСС уже не раз информировал пленум ЦК о состоянии здоровья товарища Козлова. Как вы знаете, заболевание явилось тяжелым и длительным и за последнее время изменений не произошло. Я прочту вам заключение о состоянии здоровья товарища Козлова, представленное в ЦК КПСС Четвертым главным управлением Министерства здравоохранения СССР: «11 апреля 1963 года у т. Козлова Ф. Р. внезапно наступило кровоизлияние в правое полушарие головного мозга с левосторонним параличом.
В процессе заболевания т. Козлов перенес инфаркт сердца и двустороннюю закупорку вен нижних конечностей. В настоящее время левая рука остается малоподвижной, нога имеет несколько больший объем движений, имеется стойкая потеря половины полей зрения. Также имеется понижение уровня психической деятельности. Тов. Козлов страдает гипертонической болезнью, склерозом сосудов мозга и сердца.
Тов. Козлов находится под постоянным наблюдением лечащего врача и профессора Шмитта, доцента Ткачева, академиков Лукомского и Василенко. Происшедшие изменения в организме являются необратимыми, трудоспособность утрачена стойко и соответствует инвалидности первой группы (нуждается в постоянном уходе)». Президиум ЦК КПСС обсудил этот вопрос и вносит на ваше рассмотрение предложение об освобождении т. Козлова Ф. Р. от обязанностей члена президиума ЦК КПСС и секретаря ЦК КПСС и следующий проект постановления:
«В связи с тяжелой болезнью, требующей длительного лечения, освободить т. Козлова Ф. Р. от обязанностей секретаря ЦК КПСС и члена президиума ЦК КПСС. Предоставить т. Козлову Ф. Р. отпуск для лечения».
Леонид Ильич добавил от себя:
— Я думаю, это — по-человечески. Действительно, он болен, мы по этой причине его и освобождаем. В партийном отношении, для партии, мы думаем, что этот проект правильный. Есть ли другие суждения или можно этот вопрос голосовать?
Других мнений не оказалось. Фурцева вместе с другими проголосовала «за»…
Что касается Фурцевой, Хрущев так и не сменил гнев на милость. Он выражал недовольство ее работой и в Министерстве культуры. На заседании президиума ЦК 26 июля 1962 года Никита Сергеевич развивал одну из своих любимых идей — в стране перепроизводство артистов. Театральные вузы вообще не нужны, нужно в артисты отбирать талантливых людей через самодеятельность.
— Но кто этим занимается? — негодовал Хрущев. — Министерство культуры? Нет. Там руководство недостаточно квалифицированное. Секретариату ЦК надо с этим разобраться.
Это поручение не сулило Фурцевой ничего хорошего. Но у Хрущева руки не дошли до кадровых перемен в Министерстве культуры. Вообще говоря, в ходе децентрализации управления зашла речь и о ликвидации союзного министерства. В этом и заключалась задуманная Хрущевым реформа управления — замена отраслевого принципа территориальным. Никита Сергеевич старался упразднить как можно больше министерств и передать рычаги управления на места.
На заседании президиума ЦК 25 апреля 1963 года говорили об улучшении организационного руководства вопросами культуры. Хрущев выразил неудовольствие неуправляемостью кинематографией:
— Вот мы критикуем кино. Так, в аппарате ЦК людей, которые занимаются вопросами кино, всего двое… В Министерстве культуры аппарат, видимо, большой, но не способен, не может управлять. Это так?
— Справку можно дать? — спросила Фурцева.
— Пожалуйста.
— Когда было Министерство кинематографии, было девятьсот семьдесят человек, — объяснила Фурцева, — делали девять картин в год. А вот весь аппарат, который в союзном министерстве занимался — и художественными фильмами, прокатом — это сто двенадцать человек…
— Помимо этого, — раздраженно продолжал Хрущев, — сложилось и понятие какой-то «оттепели» — это ловко этот «жулик» подбросил, Эренбург, поэтому люди при «оттепели» стали не вникать в это дело. Теперь радио. Я не знаю, сколько людей поставлено у нас заниматься радио?
— Четыре человека, — подсказал секретарь ЦК Леонид Ильичев, имея в виду сотрудников подчиненного ему идеологического отдела.
— Тут четыре человека, там четыре, — сказал Хрущев, — все распылено и недостаточно… Телевидение, издательское дело. Это все вопросы идеологии, да какие… Оратор закончил свою речь, и затух его голос… А вот книга, кино — они оставляют свой след… Вот театр, театр имеет огромное значение… Как это лучше сделать? Сейчас вот отделы идеологии и науки, видимо, это сочетание искусственное…
— Сделать самостоятельный отдел, — предложил Косыгин. Фурцева слушала с огромным вниманием. Решалась судьба идеологического аппарата страны, в том числе Министерства культуры.
— Мне Шуйский говорил, — поведал Хрущев, — что ему звонила Екатерина Алексеевна и сказала, что кто-то выдвинул идею ликвидировать Министерство культуры. Я считаю, что это неправильно, если такая идея выдвигалась.
Одного из своих помощников Григория Трофимовича Шуйского, Никита Сергеевич особо выделял и именовал «боярином». К нему по старой памяти и обратилась встревоженная разговорами о ликвидации министерства Фурцева. Вопрос действительно обсуждался на Старой площади. Шуйский донес беспокойство Екатерины Алексеевны до первого человека в стране. Никита Сергеевич публично ее успокоил:
— Министерство культуры нам надо сохранить, потому что будет отдел ЦК. И у нас сейчас по вопросам культуры большие связи международные. Поэтому отдел ЦК будет руководить министерством, но в сношениях с Западом, капиталистическим миром будет контакты поддерживать и соглашения заключать Министерство культуры.
— Тогда Комитет по культурным связям, — вмешался Ильичев, — ликвидируется, потому что у него главная функция — культурные связи, и это передать Министерству культуры.
Хрущев велел собрать комиссию, включив в нее Фурцеву, для разработки системы управления идеологией в стране. Комиссию сформировали под председательством Суслова. Вошли в нее секретари ЦК Ильичев, Андропов, Пономарев, главные редакторы «Правды» — Павел Алексеевич Сатюков, «Известий» — Алексей Иванович Аджубей, журнала «Коммунист» — Василий Павлович Степанов, первый заместитель заведующего идеологическим отделом ЦК Алексей Владимирович Романов (многолетний партийный работник, он вскоре станет председателем Госкино)…
Семнадцатого сентября 1964 года, на последнем заседании президиума ЦК перед отъездом в отпуск (из которого он уже вернется пенсионером), Хрущев прикидывал, кого выдвинуть на грядущем съезде партии. Вернулся к кандидатуре Фурцевой и с сожалением заметил:
— Неровная. Никогда нельзя быть в ней уверенным. Так что надо наметить для выдвижения женщин помоложе. Пусть секретариат посмотрит.
