Землю у крестьян — правда, уже после Ленина — вновь отобрали, загнав всех в колхозы. Ни равенства, ни справедливости советские люди тоже не дождались. Но когда это стало осознаваться, было уже поздно. Советская система не терпела протестов и бунтов, жестоко карала любое проявление недовольства.
К тому же возникли новые соблазны. Две революции, Гражданская война и массовая эмиграция открыли множество вакансий. Режим, установленный большевиками, создал свою систему кадровых лифтов. Право на жизненный успех получили те, кто в конкурентной среде едва ли мог пробиться. Стало ясно: если ты часть системы, то живешь лучше других. У системы появились защитники, кровно заинтересованные в ее сохранении.
Радикально настроенный американский журналист Джозеф Линкольн Стеффене, вернувшись из революционной России, произнес слова, ставшие знаменитыми: «Я видел будущее, и оно работает».
Возмущенные всеми несправедливостями мира, многие люди видели в ленинских идеях выход из тупика.
«Я вступил в компартию не только потому, что меня спасла Красная армия, — писал один немецкий писатель. — Я искал убежище, приют и нашел его в этой всемирной общности единомышленников, в универсальной идеологии, обещавшей решить все мировые проблемы. Казалось, что уже виден край земли обетованной. Однако это был лишь мираж, оптический обман».
Мираж развеялся не скоро. И не для всех. Коммунистическая идея до поры до времени вдохновляла миллионы людей во всём мире. Что же удивляться, если столько людей в самой России поверили Ленину?
Ленин не только захватил власть в стране с самой большой в мире территорией (а население России — 165 миллионов человек — в два раза превышало население Германии), но взялся за фантастическое дело — пытался своими декретами и решениями коренным образом перевернуть всю жизнь огромной страны.
Большевики обещали впервые в истории создать справедливую и процветающую систему. Ленин и Крупская верили, что переустроят не только политические, но и экономические основы российской жизни.
Двадцать пятого октября 1917 года комиссаром Петроградского военно-революционного комитета в Госбанке назначили будущего главного чекиста страны Вячеслава Рудольфовича Менжинского. Он прибыл в контору банка с требованием выдать новой власти десять миллионов рублей на текущие нужды. Служащие Госбанка большевиков не признали и высокомерно отказались выполнять приказы Совнаркома.
Почему Владимир Ильич поручил Менжинскому финансовые дела? Может, вспомнил, что Менжинский, находясь в эмиграции в Париже, нашел работу в банке? Теперь от него требовалось только одно — выбить из банков деньги. На роль наркома назначил известного публициста Ивана Ивановича Скворцова-Степанова, вероятно, потому, что он перевел на русский язык «Капитал» Маркса.
Получив назначение, Менжинский лег спать на диване в Смольном, прикрепив над головой записку «Наркомфин». В Смольном на него обратил внимание американец Джон Рид, описавший революцию во всех подробностях: «Наверху, в столовой, сидел, забившись в угол, человек в меховой папахе и в том самом костюме, в котором он… я хотел сказать, проспал ночь, но он провел ее без сна. Лицо его заросло трехдневной щетиной. Он нервно писал что-то на грязном конверте и в раздумье покусывал карандаш. То был комиссар финансов Менжинский, вся подготовка которого заключалась в том, что он служил конторщиком во французском банке».
Через несколько дней Менжинский дал короткое интервью Джону Риду: «Без денег мы совершенно беспомощны. Необходимо платить жалованье железнодорожникам, почтовым и телеграфным служащим… Банки закрыты; главный ключ положения — Государственный банк — тоже не работает. Банковские служащие по всей России подкуплены и прекратили работу. Но Ленин распорядился взорвать подвалы Государственного банка динамитом, а что до частных банков, то только что издан декрет, приказывающий им открыться завтра же, или мы откроем их сами!»
Вместе с Лениным Менжинский подписал «Постановление об открытии банков»: «Рабочее и крестьянское правительство предписывает открыть завтра, 31 октября, банки в обычные часы… В случае если банки не будут открыты и деньги по чекам не будут выдаваться, все директора и члены правления банков будут арестованы, во все банки будут назначены комиссары временным заместителем народного комиссара по Министерству финансов, под контролем которого и будет производиться уплата по чекам, имеющим печать фабрично-заводского комитета».
Угрозы подействовали. 17 ноября Менжинскому удалось получить первые пять миллионов рублей для нужд Совнаркома, который принял решение вскрыть сейфы частных банков. В каждый из них был отправлен вооруженный отряд.
Советской власти требовалось много денег. Большевистское правительство принимало простые решения: «Выдать авансом деньги на означенные цели. Поручить Менжинскому изыскать средства для покрытия этого аванса». Деньги забирали так же, как взяли власть, — силой. Сначала по представлению Менжинского упраздняли один банк за другим, затем Совнарком объявил государственную монополию на банковское дело. Частные банки национализировали и объединили вместе с Госбанком в единый Народный банк. Банковские акции аннулировали, а сделки по ним объявили незаконными.
Местные Советы тоже требовали от Совнаркома денег. 19 ноября правительство приняло решение: «Предложить Советам самим изыскивать средства путем налогов, обложений имущих классов и проч. Совет народных комиссаров обращает внимание всех местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на то, что они в качестве власти на местах обладают также и налоговыми правами…»
Иначе говоря, Советы по всей стране получили полное право собирать с населения любые средства. И не только Советы…
Двадцать третьего ноября на заседании Совнаркома решили:
«Принять революционные меры и проводить их со всею энергией для принуждения фабрикантов и заводчиков уплачивать жалованье Красной гвардии».
Взятие государственного аппарата проходило с помощью штыков. Нарком по внутренним делам Григорий Петровский поставил вопрос об арестах тех чиновников, которые посмеют не подчиниться. Санкция была дана: «Арестовывать, если Петровский признает это необходимым. Обязать всех народных комиссаров давать ежедневно письменные отчеты о “чистках” в своих министерствах…»
Очень скоро бывшие чиновники осознали, что у них нет иного выбора, кроме как проситься назад на государственную службу. Иной работы в Советской России не осталось, потому что частный бизнес уничтожался. В Петрограде вспыхнула эпидемия холеры, и безработных заставляли копать могилы.
В 1917 году большевики обещали продемонстрировать всему миру невиданные успехи социализма. Они взяли курс на командно-административную экономику без частной собственности. Карл Маркс писал о необходимости заменить рынок планом, но нигде не объяснил, как это должно произойти. Большевики импровизировали в соответствии со своими интеллектуальными возможностями. Все годы до революции Ленин и Крупская провели в размышлениях о том, как совершить этот переворот и взять власть, а что и как будет потом, казалось простым и понятным. И плана действий на период после революции фактически не существовало.
