Расцвет Федеративной Республики — это результат долгих лет тяжелой работы ответственных политиков и деятелей культуры. Они не пошли на поводу у тех, кто предлагал забыть о неприятном прошлом или твердил, что лагеря и убийства — измышления врагов. Забыть хотелось и тем, кто в этом участвовал, и тем, кто желал видеть историю родной страны безупречной.
Депутат бундестага (и будущий канцлер ФРГ) Гельмут Шмидт говорил коллегам-законодателям 22 марта 1958 года, что офицеры бундесвера впадают в отчаяние, участвуя в военных маневрах НАТО:
— Немецкие офицеры, которым пришлось участвовать в подготовке штабных учений с атомными бомбами, плакали. Ведь им приходилось готовиться к тому, что в ходе штабных учений справиться с сотнями тысяч беженцев на дорогах можно будет лишь с помощью танков, которые будут сметать этих людей на обочину.
Поразительные слова! Когда это прежде немецкие политики и немецкие офицеры испытывали подобные душевные страдания?
МИЛЬКЕ СТАНОВИТСЯ МИНИСТРОМ
В ноябре 1955 года по советскому примеру в Восточном Берлине воссоздали самостоятельное Министерство госбезопасности. Эрнст Волльвебер стал министром, Маркус Вольф обрел нового куратора. Эриха Мильке назначили первым заместителем министра.
В феврале 1956 года в Москве прошел XX съезд партии. На закрытом заседании Хрущев рассказал о сталинских преступлениях. Доклад первого секретаря ЦК КПСС не опубликовали. Но передали руководителям братских социалистических стран. Никита Сергеевич рассчитывал, что и в других социалистических странах, в том числе в ГДР, после XX съезда тоже проанализируют свои ошибки и осудят виновных.
Вальтера Ульбрихта крайне огорчила антисталинская речь Никиты Сергеевича. Он считал, что ящик Пандоры следовало держать закрытым. Тем более что речь Хрущева вдохновила многих восточных немцев. Они требовали перемен в политической жизни своей страны.
В ГДР помиловали 88 человек, осужденных еще советскими военными трибуналами, 698 человек выпустили досрочно. А летом 1956 года амнистировали 19 тысяч заключенных. Отменили партийные взыскания, наложенные на политических оппонентов Ульбрихта — Франца Далема, Антона Аккермана и Ханса Ендрецки. Но политбюро запретило проводить широкие дискуссии об ошибках. Почему? Не следует давать аргументы противнику.
Ульбрихт с тревогой наблюдал за проявлениями свободомыслия в ГДР, за дискуссиями среди студентов Гумбольдтского университета, за попытками интеллигенции установить отношения с «Кружком Петефи» в Венгрии, считавшимся центром непозволительного для социалистической системы либерализма. Два лидера духовной оппозиции внушали ему особые опасения. Вольфганг Харих, профессор философии в Гумбольдтском университете, написал работу об «особом пути Германии к социализму», предполагавшую реформирование и либерализацию системы. Главный редактор издательства «Ауфбау» Вальтер Янка, коммунист, сражавшийся в Испании, призывал отказаться от привычных догм, которые, по его мнению, завели социализм в тупик.
После советского XX съезда на партийной конференции в Берлине в марте 1956 года Вальтер Ульбрихт зачитал отрывки из доклада Хрущева. Премьер-министр Отто Гротеволь осудил аресты невинных людей по политическим мотивам, призвал соблюдать права и свободы граждан ГДР.
Потом провели коллегию МГБ. Маркус Вольф сказал, что, прочитав доклад Хрущева, он почувствовал облегчение, словно освободился от душевного бремени. Мильке вызывающе ответил ему, что он не ощущал никакого бремени. О массовых репрессиях ему ничего не известно. А Сталин победил фашизм.
До февраля 1956 года над столом Маркуса Вольфа висела фотография Сталина с трубкой. После XX съезда Вольф ее снял. Эрих Мильке продолжал называть себя сталинистом. Во время служебных застолий требовал от подчиненных пить за Сталина и кричать троекратное «ура!»
Венгерские события осени 1956 года, когда целая страна вышла из-под контроля и едва не свергла социалистический режим, усилили позиции Вальтера Ульбрихта. Он с большим основанием мог требовать увеличения помощи, чтобы в ГДР тоже не восторжествовали «силы реакции».
Ульбрихт шантажировал Хрущева. Легко отметал любые предложения о либерализации: политическая обстановка не позволяет. Доказывал: никакие дискуссии в ГДР невозможны ввиду особого положения его страны на передовой холодной войны. И не может быть мирного сосуществования с такой агрессивной страной, как ФРГ. Ульбрихт требовал помощи, пугая ухудшением ситуации в стране, что может привести к трагическим последствиям. Это действовало. В Москве понимали, что слабый режим может в любую минуту рухнуть.
Восьмого ноября 1956 года, через четыре дня после ввода войск в Венгрию, на политбюро ЦК СЕПГ образовали комиссию под председательством Ульбрихта с целью не допустить повторения в стране венгерских событий. Но некоторые работники аппарата и партийные интеллектуалы намеревались повторить путь XX съезда и поставить вопрос о сталинистской линии Ульбрихта.
Особое положение руководителя внешней разведки позволяло Маркусу Вольфу держаться в стороне от настоящих баталий, разгоревшихся во властных структурах республики. У него были свои предпочтения, но Вольф их не высказывал.
Член политбюро Карл Ширдеван, заведовавший кадровым отделом ЦК, в эмиграции не был, поэтому меньше других пропагандировал ценный советский опыт. Напротив, призывал к утверждению в партии демократических начал. 12 ноября, выступая на пленуме ЦК, он доказывал, что не допустить повторения венгерской трагедии можно путем широкого обсуждения существующих в стране проблем и поиска решений. Он вообще полагал, что важнее создавать благоприятные условия для строительства социализма в ГДР, чем поддерживать состояние постоянной бдительности в отношении ФРГ.
У Ширдевана нашлись влиятельные сторонники. Министр госбезопасности Эрнст Волльвебер сказал, что это самый открытый, самый честный пленум, какой он видел.
Карл Ширдеван выдвинулся на роль второго секретаря ЦК и обратился за помощью к Москве. Советский посол Георгий Максимович Пушкин, который приехал в Берлин летом 1954 года, ему симпатизировал, поддерживал его идеи и устремления. Чтобы не раздражать Ульбрихта, Ширдевана тайно привозили на встречу с Пушкиным. Это происходило поздно вечером, присутствовал только переводчик посла.
Георгию Максимовичу идеи Ширдевана нравились. Пушкин предложил Москве поставить Ширдевана вместо догматика Ульбрихта. Посол докладывал в Москву, что в ГДР очень заметен культ личности Ульбрихта. Посол сообщил, что первого секретаря ЦК СЕПГ в стране считают «сталинистом номер один».
Опытнейший аппаратчик Ульбрихт видел, откуда ему грозит опасность. Заручившись поддержкой консервативных сил, потребовал вычистить «провокационные элементы» из партии. Речь шла о марксистах-интеллектуалах, которые придерживались принципиальных убеждений. Профессора Вольфганга Хариха арестовали 29 ноября 1956 года, руководителя издательства «Ауфбау» Вальтера Янку, друга Фридриха и Конрада Вольф, — 6 декабря. Всех держали в тюрьме МГБ — «Баутцен-2». Инкриминировали им соучастие в «подрывном заговоре».
