«Москва всё еще оставалась „большой деревней“, в которой жизнь сохраняла черты крестьянского уклада, — вспоминал Маркус Вольф. — Шелуху от семечек сплевывали на пол, а по улицам грохотали телеги».
Мальчики привыкли к европейским нравам и не умели штурмовать переполненные трамваи, ездить на буфере и висеть на подножке. Дети Фридриха Вольфа ходили в привезенных из Германии коротких штанах, советские сверстники над ними смеялись: «Немец, перец, колбаса, кислая капуста». Зато юные Вольфы оценили московское гостеприимство, умение дружить, помогать, веселиться.
Лето Маркус проводил в пионерском лагере имени Эрнста Тельмана под Калугой. Густой лес. Рядом Ока. Волейбол, купание. Еда — гречневая каша, кисель. Меню не разнообразное, но Маркус по этому поводу не переживал.
Фридриху Вольфу выделили земельный участок в подмосковном дачном писательском поселке Переделкино и позволили построить там домик. Сын эмигрировавшего в СССР немецкого скульптора Вилли Ламмерта, Уле, жил у Вольфов в Переделкине. «Дача Вольфов была как бы островом в те времена — трагические, суровые и вместе с тем вдохновляющие, — о которых не говорили в течение двадцати лет, да и позднее боялись упоминать… — вспоминал впоследствии Уле Ламмерт. — Переделкино, особенно в летние каникулы и в солнечные воскресные дни зимой, было идиллическим местом. Мы ходили купаться на озеро или возились с вечно сломанным единственным велосипедом. Было и увлечение спортом, не заразиться им было трудно. Играли в футбол, затем увлеклись волейболом… Миша иногда часть лета проводил в пионерском лагере для детей писателей в Коктебеле».
В Москве на одной лестничной площадке с Вольфами жил авторитетный театральный критик и преподаватель Государственного института театрального искусства Борис Владимирович Алперс. Они дружили с семьей прозаика и драматурга Бориса Андреевича Лавренева; его повесть «Сорок первый» имела оглушительный успех, а пьесы «Мятеж» и «Враги» шли на театральных сценах всей страны. В Переделкине подружились и с семьей Ильи Львовича Сельвинского, очень заметного в ту пору поэта.
Сегодня, наверное, мало кто помнит эти имена. А в 1930-е годы благодаря дружбе с этими людьми семья Вольф оказалась в центре литературной жизни. Среди школьных друзей Маркуса и Конрада были дети Елены Сергеевны Булгаковой, жены Михаила Афанасьевича Булгакова. «Белую гвардию» они смотрели на сцене — и не раз! Почти все театры и консерватория совсем рядом с домом Вольфов. Чаще всего Маркус Вольф посещал Московский художественный театр и Государственный еврейский театр, где играли Соломон Михайлович Михоэлс и Вениамин Львович Зускин.
Юный Вольф пользовался успехом у девушек. «Самый высокий и гибкий, с открытым, ясным взглядом и дивно очерченным ртом, Миша Вольф» — таким его запомнил прозаик Юрий Маркович Нагибин.
«Переделкино казалось нам идиллией, — вспоминал Маркус Вольф. — Беззаботные игры, купание в пруду, походы за грибами, танцы по вечерам, юношеская влюбленность с поцелуями при луне, катание на лыжах в новогоднюю ночь».
Дар нравиться женщинам Маркусу тоже достался от отца. Старший Вольф не чувствовал себя связанным супружескими узами и не мог удовлетвориться вниманием только одной женщины. Но брак Фридриха и Эльзы нельзя назвать неудачным. Они прожили вместе до гробовой доски.
Эльза родилась в Ремшайде. Работала воспитательницей в детском саду. Она тоже вступила в компартию Германии, так что брак был еще и союзом единомышленников. Однако же страстная натура влекла Фридриха Вольфа навстречу новым впечатлениям, и не всегда ему удавалось скрыть свои увлечения на стороне.
«Общительная и добрая, с широким кругозором, высокообразованная, — писал Маркус Вольф. — Она бегло говорила на пяти языках, хорошо играла на фортепьяно. Терпимость, спокойствие и уравновешенность — вот качества, которые, видимо, больше всего ценились окружающими в нашей матери. Конечно, ей было нелегко с отцом. Тем не менее она оставалась для отца незаменимым другом, разделявшим его политические убеждения, помощником в работе и в жизни. Даже тогда, когда его чувствами временно завладевали другие женщины».
А происходило это часто. Дамский угодник Фридрих Вольф не видел в своих увлечениях ничего особенного и недоумевал, отчего жена огорчается. Зачем делать из мухи слона? Не без укоризны писал Эльзе: «Прежде всего сразу же целую тебя! Какая ты заботливая! Если бы я всегда понимал это дома… когда ты сердишь меня! Почему всё-таки ты меня сердишь? Или отчего сержусь я??? В самом деле, не надо же зря осложнять себе жизнь, три четверти которой я просиживаю за книгами, она и так коротка!»
Возможно, Фридрих был не прав в своих упреках. Что бы Эльза ни думала об увлечениях мужа, в самые суровые времена она оставалась рядом с ним. И многое ему прощала, приветила его дочь от другой женщины.
«Наша мать, — вспоминал Маркус, — без колебаний приняла в семью нашу сводную сестру Лену, когда в тридцатые годы ее мать, жившая в Республике Немцев Поволжья, стала жертвой сталинских репрессий».
Фридрих Вольф постоянно путешествовал. Эльза не пыталась удержать его дома, понимала, что это только разрушит их отношения. Она писала мужу: «Сейчас, наверное, твой корабль как раз выходит в рейс. У меня камень упал с сердца, когда пришла телеграмма с сообщением, что ты получил визу… Не забывай нас совсем в большом новом мире. Я много думаю о тебе. Я всегда люблю тебя; да, наверное, и не нужно больше повторять это; ты сам можешь судить об этом по тому, как я всегда была с тобой во все, порой тяжелые, времена. И я надеюсь всегда оставаться таким же верным товарищем. А пока крепко-крепко целую».
В 1936 году вспыхнула война в Испании. Фридрих Вольф попросил отправить его врачом в интернациональные бригады, объединявшие добровольцев из разных стран, которые сражались на стороне республиканцев.
Гражданская война в Испании оказала огромное влияние на Маркуса и Конрада Вольф, как и на всё их поколение. Братья с волнением следили за ходом боевых действий. Война на Пиренейском полуострове не ощущалась как чужая. Ведь это было первое сражение с фашизмом. Маркус и Конрад Вольф лучше своих советских сверстников понимали, что это такое.
В Испании социалисты и коммунисты вместе с партией республиканского союза образовали Народный фронт и собрали на выборах 55 процентов голосов. У власти в стране впервые оказались радикально настроенные социалисты.
Победа левых на выборах породила большие ожидания у рабочих. А консервативно настроенные военные воспринимали Народный фронт как троянского коня, попыткой протащить коммунизм в Испанию. Военных пугали антицерковные настроения левых. Крестьяне захватывали земли, и напуганные землевладельцы финансировали любые антиправительственные акции. Набожные офицеры решили, что придется силой подавить безбожников и анархистов.
В ночь на 18 июля 1936 года первыми подняли мятеж гарнизоны в Марокко, североафриканском государстве, которое испанцы пытались завоевать. Путчем руководил генерал Франсиско Франко. Он призвал солдат защитить родину от анархии.
Франко в 33 года стал самым молодым генералом в Европе — после Наполеона Бонапарта. В его личном деле было записано: «Является национальным достоянием, армия и страна выиграет от использования его выдающихся способностей на более высоких постах».
