Вернувшись с берега, Мундт заметил двух или трех детишек, весело бегающих по палубе. Что их ждет? Непривычные условия лагеря для интернированных вряд ли окажут на них такое же сильное влияние, как на взрослых. Странно, но дети всего мира, казалось, обладали неким защитным рефлексом, своеобразной эластичностью, способностью находить удовольствия там, где оказались.
Зигер физически ощущал любопытство пленных, когда, вместо того чтобы сразу войти в Жиронду, «Тиррана» медленно двинулась вдоль берега.
Он слышал, как кто-то спросил:
– Какого черта мы здесь ждем?
Ответная реплика была произнесена хорошо потрепанным жизнью норвежцем – его голос Зигер узнал.
– Наверняка какая-нибудь ерунда на берегу.
Зигер, знавший истинную причину, держал рот на замке, но слухи все равно поползли, как это всегда бывает. Королевские ВВС сбросили в реку мины, сделав ее небезопасной для судоходства. Но повода для тревоги нет. Никакого. Утром подойдет эскорт тральщиков и проведет «Тиррану» в порт.
– Что ж, значит, мы проведем еще одну ночь в море, – бодро заявил один из англичан. В его радостном голосе явственно ощущалась гордость за Королевские ВВС, которые так хорошо поработали.
– Это надо отметить, – с очевидным сарказмом отметил другой. Это был старый моряк, проведший в море много лет.
Мундт нервничал и не находил себе места. Чем дольше «Тиррана» оставалась в море, тем меньше это ему нравилось. Куда к дьяволу подевались тральщики? Ночь уже давно миновала. Рассвет тоже. Подошло время ленча. А они все еще болтались в море. Мундт все чаще и чаще бросал мрачные взгляды в противоположную от берега сторону.
Зигер продолжал насвистывать «Типперери», но выглядел более рассеянным, чем обычно. Что, в конце концов, происходит? Почему они не могут войти в порт?
Прошел еще час и еще. Ленч закончился. Самых маленьких детей уложили спать – даже война не отменяет дневной сон для малышей. Некоторые женщины сидели на палубе, мягкое солнце ласкало их задумчивые лица. Они размышляли о доме, гадали, какая судьба их ожидает на этом в одночасье ставшем чужом берегу.
«Не беспокойтесь, лейтенант, в этом районе нет субмарин».
Торпедный удар… Одна… две… три!
В течение короткого мгновения царило молчание. Люди замерли от ужаса и удивления. А потом разверзся ад.
Доселе горизонтальная палуба сильно накренилась, один поручень почти коснулся воды, другой взмыл высоко в воздух. Когда прозвучал сигнал тревоги, Мундт вскочил и попытался сосредоточиться. Надрывалась сирена, кричали женщины, триста пассажиров метались вокруг, подгоняемые жаждой выжить. Потрясенный Мундт несколько мгновений тупо взирал на воцарившийся хаос, потом его взгляд остановился на гражданских пассажирах, скатывающихся по наклонной палубе в воду.
– Не туда! – закричал он. – Если судно быстро перевернется, оно вас накроет.
Зигер был моряком и выбрал правильный – трудный путь. Он вскарабкался по палубе вверх к поручню, отчетливо видному на фоне голубого неба, и уже совсем было собрался перевалиться через него, когда увидел женщину. Англичанка стояла, вцепившись в поручень, а ее взгляд был устремлен в небо. Зигер задержался и крикнул женщине, чтобы она спасалась, но та не обратила никакого внимания. Она застыла на месте, следя напряженным взглядом за редкими облаками, и мысленно явно находилась очень далеко от окружавшего ее кошмара.
– Ради бога, прыгайте! – завопил Зигер.
Женщина никак не отреагировала.
– Прыгай, идиотка! Судно тонет!
Чертыхаясь и проклиная некстати пробудившуюся совесть, не давшую ему позаботиться о спасении собственной шкуры, он перебрался, почти вися на поручнях, к женщине.
– Пошли, мы прыгнем вместе, – сказал он и похлопал ее по плечу. – Там внизу вам помогут.
Женщина обернулась. Ее лицо было спокойным и каким-то застывшим. «Она мысленно где-то очень далеко, здесь ее просто нет», – подумал моряк. Она не понимала, что происходит, шок парализовал не только мысли, но и страх. Зигер попытался оторвать ее руки от поручней, но безуспешно. Нежные тонкие пальцы впились в металл.
Неожиданно судно резко дернулось. В отчаянии Зигер стукнул кулаком по ее запястьям, надеясь заставить разжать пальцы.
– Да прыгай же ты! – почти прорыдал он. Еще одно сотрясение, и способность думать покинула его. Он пришел в себя только в воде и понял, что отчаянно гребет прочь от водоворота, создаваемого тонущим судном.
«Не беспокойтесь, лейтенант…»
А на Жиронде уже давно стояла в готовности флотилия минных тральщиков. Они стояли много часов, ожидая приказа. Моряки были готовы, офицеры нетерпеливо посматривали на часы. Дело было только за приказом, которого не было. Вследствие чьей-то грубой ошибки приказ поступил за несколько минут до получения «Тирраной» смертельного удара, иными словами, слишком поздно. Так что вместо триумфального сопровождения в порт ценного приза на долю команд тральщиков выпала грустная задача – разыскивать уцелевших людей среди плавающих обломков. Приказ выходить в море поступил так поздно, что они не преуспели даже в этой благородной миссии. На место трагедии первым прибыл самолет германских военно-воздушных сил, а за ним быстро подошел эсминец.
При входе в зону блокады пассажиров предупредили, что они должны постоянно, день и ночь оставаться одетыми и держать при себе спасательные жилеты. В результате этой разумной предосторожности много людей было спасено. Однако процент погибших все же был трагически велик. Несчастье произошло так быстро, что у детей не было шансов выжить.
Робин, Салли и их мать – все погибли. Девять маленьких индусов тоже утонули, среди них был и младенец, рожденный матерью, которую мы поднимали на «Атлантис» в гамаке.
Когда «Тиррана» погрузилась, Мундт стал грести в сторону, крича остальным, чтобы делали то же самое. Он знал, что при внезапном затоплении судна на поверхность часто выбрасываются обломки, которые двигаются со скоростью торпеды и способны убить или искалечить несчастного, попавшегося на пути. Уже будучи в безопасности, он никак не мог позабыть трех сцен разыгравшейся на его глазах трагедии.
Маленький ребенок, на которого матросы пытаются надеть спасательный жилет.
Английская девочка, горько рыдающая, потому что не могла найти свою маму. Он только что потеряла очки и была так близорука, что все равно ничего не видела даже в нескольких метрах от себя. Когда ее нашли, она была одна и держалась за спасательный круг, и ей пришлось сказать, что, даже если бы очки у нее были, маму она все равно бы не увидела.
И еще доктор Макговэн с «Кеммендайна». Он стал самым важным и нужным человеком в мире. Его приемная, она же операционная, расположилась на раскачиваемом волнами плотике. Он спасал человеческие жизни с хладнокровием именитого хирурга, которому утром рабочего дня в городском госпитале привозят в стерильную операционную пациентов на каталке с резиновыми колесиками.
