Мы приступили к работе и с удивлением обнаружили, что эта древняя посудина везла пятнадцать мешков с секретной почтой, в том числе центнер кодовых таблиц, приказов по флоту, артиллерийских инструкций и так называемых военно-морских разведывательных донесений. О чем, интересно, думали британцы, поразился я, доверяя столь ценный груз тихоходной ржавой лоханке? Здесь куда больше подошел бы современный военный корабль. Этого я понять никак не мог.
Но, проведя час с топором в руках, пытаясь вскрыть массивный сейф «Автомедона» и не найдя там ничего, кроме нескольких шиллингов наличности, я нашел самую ценную добычу. Она находилась в штурманской рубке в метре от лежащих вповалку тел погибших офицеров, и только тогда я осознал в полной мере трагическую иронию ситуации.
Все шестеро верой и правдой служили своему делу, но именно всеобщность их жертвы нанесла непоправимый вред объекту, ради которого она была принесена. «Автомедону» были доверены совершенно секретные документы, о которых команда ничего не знала, а офицеры, хорошо понимавшие их значение, погибли раньше, чем успели отдать приказ их уничтожить или сделать это сами.
Наша ценная добыча была заключена в длинный узкий конверт, помещенный в зеленую папку с отверстиями, сделанными, чтобы внутрь могла проникнуть вода и уничтожить документ. На папке значился гриф «совершенно секретно, подлежит уничтожению» и адрес – лично главнокомандующему вооруженными силами на Дальнем Востоке.
– Прекрасно, Мор, – отметил Рогге. – Вы отлично поработали.
Содержимое конверта было разложено перед ним на столе. Яркое тропическое солнце проникало в помещение сквозь небольшой просвет между задернутыми занавесками его каюты, заставляя искриться полировку стола и массивную хрустальную пепельницу. Обстановка была такой мирной, что память о разрушениях и трупах «Автомедона» показалась мне безмерно далекой. Мы были очень рады своей удаче. Захваченные документы были составлены стратегами военного кабинета и являлись последней оценкой военной мощи империи на Дальнем Востоке. В них содержались детали развертывания и оснащения подразделений Королевских военно-воздушных сил, данные о мощности военно-морских сил, дислоцировавшихся в этом регионе. Также там было изложено мнение о роли Австралии и Новой Зеландии, и кроме того, и это самое пикантное, имелся длинный параграф о возможности вступления в войну Японии, сопровождаемый подробностями строительства укреплений Сингапура.
Эти данные, безусловно, чрезвычайно полезны для немецкого командования.
– Мы должны максимально использовать то, что попало к нам в руки, – сказал Рогге, – и вот как мы это сделаем…
Нам требовалось дизельное топливо. «Оле Якоб» вез авиационный спирт. У нейтральных японцев имелось дизельное топливо. Японцам был нужен авиационный спирт. А теперь, чтобы преодолеть возможные политические проблемы, у нас появились бесценные документы.
Рогге вызвал Каменца.
– У меня есть для вас работа, – сказал он. – Вы должны отвести «Оле Якоб» на север и помочь нам, поучаствовав в дипломатическом процессе.
В переполненной гавани Иокогамы команда сухогруза наблюдала за неторопливыми движениями норвежского танкера. Вот с судна бросили якорь, были выполнены таможенные формальности, и тендеры и шлюпки с людьми начали одно за другим отходить от борта танкера по направлению к берегу.
Что ж, завидовали наблюдатели, норвежцы даром времени не теряют, не то что некоторые.
Через несколько часов после прибытия на танкере снова подняли якорь, но только после возвращения из увольнительных матросов, изрядно повеселившихся в городских барах и других злачных местечках, стала известна вся история. Норвежский танкер оказался давно потерянным «Оле Якобом», захваченным в плен немцами. Он зашел в порт только для того, чтобы высадить на берег прежнюю команду, и снова отбыл в неизвестном направлении.
«Оле Якоб» оставил на берегу и нечто еще, кроме двух освобожденных команд и пакета с документами для немецкого военно-морского атташе. На берег также сошел один из офицеров «Атлантиса», который вместе с документами должен был быть переправлен в Берлин. Вы скажете, что доставить человека в Германию, окруженную кольцом врагов, было куда сложнее, чем просто положить конверт в мешок с дипломатической почтой? Вовсе нет. Путешествие Каменца, неожиданно вызванного на конференцию в Берлин, оказалось достаточно простым.
Действительно, что может быть проще? Сначала на судне нейтральных японцев до Владивостока, затем с помощью русских, которым еще только предстояло стать союзниками англичан, по Транссибирской железной дороге в Германию. Раз – и дома.
Каменц наслаждался каждой минутой. Это было интереснейшее путешествие, сказал он нам позже, а средства транспорта уж точно более подходящие, чем те, что доставили его обратно. Дело в том, что, когда наш странствующий штурман вновь присоединился к нам на борту «Атлантиса», это произошло только после 16 000-мильного путешествия на субмаринах – немцы больше не были «персонами грата» у комиссаров, началось осуществление плана «Барбаросса».
Пока Каменц наслаждался жизнью в купе советского поезда, в затерянном уголке Тихого океана, у далеких Каролинских островов был продемонстрирован пример получения политической и экономической выгоды. Там спокойно стоял «Атлантис», принимая на борт необходимое ему дизельное топливо, а у Марианских островов шел процесс передачи авиационного спирта с «Оле Якоба» японцам. Обмен был произведен.
Рогге сказал:
– Это миниатюрная копия политики Рузвельта по отношению к Британии.
А один молодой офицер жизнерадостно заметил:
– Эти японцы очень предприимчивые ребята. Помню, я читал книгу о том, как во время прошлой войны в Циндао…
Циндао!
[25] Воцарилось неодобрительное молчание. Все же некоторые люди обладают удивительной способностью говорить не вовремя и не к месту.
Превратности судьбы делают партнерами очень разных людей. Успех обеспечил для Германии 1940 года других, не менее странных.
«Комет», пятое и последнее судно из нашей так называемой первой волны рейдеров, появился на тихоокеанских коммуникациях. Меня чрезвычайно занимал вопрос, каким необычным способом этот рейдер, который позднее потопил 18 000-тонный «Рангитан», ухитрился избежать сетей Королевского ВМФ.
«Комет» выбрался из Германии через заднюю дверь, пройдя через территориальные воды Советского Союза Северным морским путем, а потом преодолев в сопровождении русских ледоколов замерзающее Берингово море. Его путешествие было необычным. Вероятно, под давлением британской дипломатии красные передумали нам помогать и, когда рейдер находился как раз на полпути, отправили приказ возвращаться. Командир «Комета» отказался подчиниться и, хотя (после прощальной вечеринки с водкой) ледоколы были отозваны, продолжил свой путь, несмотря на отсутствие морских карт района и лежащую перед ним 700-мильную полосу паковых льдов.
