Из Парижа путь братьев Казанова лежал в Дрезден, там они встретились с матушкой, принявшей их радостно и с большой теплотой. Но жизнь в Дрездене, по признанию самого Соблазнителя, «не содержала ничего примечательного». Для собственного удовольствия он сочинял комедии и посещал веселые дома, после чего сделал вывод, что тамошние публичные красотки по части форм превосходили итальянок и француженок, однако уступали им в остроумии и искусстве нравиться. Одна из этих красоток наградила его дурной болезнью — седьмой по счету. «Всю свою жизнь я упорно стремился заболеть, покуда был здоров, — писал Казанова, — и столь же упорно стремился выздороветь, когда заболевал». Строгий режим и собственные методы лечения позволили Соблазнителю справиться с недугом за полтора месяца: от него остались только шрамы, сравнимые с солдатскими ранами, ибо свидетельствовали о доблести их обладателя.
Из столицы Саксонии Казанова направился в Вену, где познакомился со знаменитым поэтом и драматургом Метастазио, которого он ценил превыше всех современных ему поэтов. Метастазио, прекрасно образованный человек, поразил Казанову своей скромностью и простотой в обращении. Но в целом пребывание в Вене не доставило Соблазнителю особенного удовольствия, хотя он и был представлен ко двору, где познакомился с наследником престола Иосифом. По словам венецианца, в лице будущего императора было что-то роковое. Иосиф долго метал громы и молнии в тех, кто без стыда и совести покупает себе дворянские титулы. Казанова долго слушал его, а когда принц умолк, спросил: «А что следует думать о тех, кто эти титулы продает?»
Иосиф не ответил, повернулся к Авантюристу спиной и отошел.
В Вене всем заправляла набожная и властная императрица Мария Терезия. Долгое время она страдала от измен мужа, поэтому после его смерти она повела решительную борьбу за нравственность и даже организовала специальную полицию, следившую за соблюдением супружеской верности. «Комиссары целомудрия» стали настоящей напастью для жительниц города, боявшихся выходить на улицу без сопровождения. Супруги, попавшиеся с поличным, рисковали надолго угодить за решетку, проституция была запрещена, а прекрасные горожанки, напуганные полицейскими провокаторами, не спешили обрести счастье в объятиях итальянского Соблазнителя. Вместо утех любовных Казанова предался обжорству. Однажды он столь плотно поел, что три дня пролежал пластом, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. От кровопускания он решительно отказался, а сам назначил себе в качестве лекарства сырую воду. Лекарство подействовало, на четвертый день Казанова был снова здоров и бодр.
Из Вены Казанова прибыл в Венецию. Круг замкнулся.
ВЕНЕЦИАНСКАЯ ЛЮБОВЬ ВТРОЕМ
Вкусив соблазнов европейских столиц, Соблазнитель вернулся к прежней жизни: увеселения, карты, женщины, пирушки… Во время праздничной церемонии Обручения дожа с морем он познакомился с неким П. К. (так именует он нового знакомца в своих «Мемуарах». Полагают, что инициалы эти принадлежали Пьетро Капретта). Бойкий молодой человек произвел впечатление на Казанову: он инстинктивно почувствовал в нем родственную мятежную душу. П. К. занимался поставками продовольствия в армию. Вскоре он предложил Казанове войти с ним в долю и взять подряд, но венецианец предусмотрительно воздержался. Следующая встреча П. К. и Казановы состоялась при обстоятельствах и вовсе романтических. Экипаж, в котором П. К. ехал со своей любовницей, опрокинулся на мосту, женщина вылетела из него, зацепилась юбками за перила и повисла; она неминуемо сорвалась бы в воду, не подоспей на помощь Казанова, случайно ехавший в карете навстречу. Соблазнитель успел полюбоваться очаровательными кружевными панталонами и избавил их владелицу от падения в реку. Несмотря на всю пикантность положения, в котором оказалась красавица, вожделения у Соблазнителя она не вызвала. Вероятно, этому помешали панталоны, ношение которых в те времена во Франции считалось верхом неприличия. Недавно прибывший из Парижа Казанова посчитал спасенную им даму излишне провинциальной. П. К. искренне поблагодарил Казанову за спасение своей подруги от купания в холодной воде, поскольку сам он, придавленный дверцей кареты, вряд ли подоспел бы вовремя.
Рассорившийся с отцом П. К. проживал отдельно от семейства, однако поддерживал добрые отношения с матерью и четырнадцатилетней сестрой, с ними он и решил познакомить нового приятеля. В «Мемуарах» Соблазнитель именует сестру П. К. инициалами К. К. (относительно имени — Катерина — разночтений не существует, фамилии же называют две: Капретта и Кампана). Соблазнитель был старше К. К. на пятнадцать лет, поэтому не исключено, что, когда он писал свои «Мемуары», она еще была жива и он не хотел ни компрометировать, ни тревожить ее. Из этих же соображений на страницах его записок вместо полных имен часто стоят только заглавные буквы. Зачем пробуждать воспоминания у живых и ворошить прошлое усопших? На старости лет Соблазнитель стал на удивление деликатным, ведь он писал для Истории!
Юная К. К., невинная и наивная, поразила воображение Казановы, он влюбился в нее с первого взгляда. Благодаря ее брату Соблазнитель без труда получил возможность видеться с девушкой наедине и не преминул этим воспользоваться. А так как в любви венецианца всегда преобладало физическое начало, то и устремления его были на диво искренними, что не могло не растрогать неискушенную душу К. К., она с радостью подарила Соблазнителю свою невинность. Восторг Казановы был столь велик, что он решил на ней жениться и даже попросил Брагадина помочь ему получить согласие семьи девушки. Сенатор поговорил с отцом К. К., однако тот наотрез отказался выдать дочь замуж раньше, чем ей исполнится восемнадцать лет. Узнав об отказе, девушка, со всем пылом юной страсти полюбившая Соблазнителя, решила забеременеть, дабы таким образом заставить родных дать согласие на ее брак с любимым. Но долго предаваться любовным утехам К. К. не пришлось. Желая оградить дочь от нежелательных претендентов, отец поместил ее в монастырь на Мурано. Разлученный с возлюбленной, Казанова впал в отчаяние и стал изыскивать способ выкрасть девушку из монастыря.
Но вскоре ему пришлось заняться более неотложными делами, а именно поиском денег. Его финансовые затруднения были столь велики, что он даже согласился принять участие в очередной авантюре братца своей возлюбленной, а именно в покупке шелковых тканей, которые П. К. клятвенно обещал выгодно перепродать. Афера провалилась, Казанова больше не увидел ни денег, вложенных им в предприятие, ни тканей, П. К. же угодил в тюрьму за долги. Навестив П. К. в тюрьме и оставив ему немного денег, Казанова порадовался, что сравнительно дешево отделался, и… ввязался в новую авантюру. Вместе с миланцем Антонио Кроче они открыли игорный зал, где играли в фараон; банк держали Кроче и Казанова, и уже в первый день Соблазнитель заработал восемьсот цехинов. Именно Кроче научил заядлого игрока Казанову слегка подправлять Фортуну, иначе говоря передергивать; в будущем знаменитый Авантюрист не раз пользовался полученными от приятеля знаниями. Дела партнеров быстро шли в гору, но вскоре они поссорились, и прибыльному занятию (основной доход поступал из карманов одураченных иностранцев) был положен конец. Затем у Кроче, давно и небезосновательно подозреваемого в гомосексуализме, начались неприятности с властями, и ему пришлось спешно покинуть Венецию. Казанова отделался легким испугом, однако он вновь привлек к себе внимание инквизиции. До ареста дело пока не дошло, но над беспечным Соблазнителем уже нависла зловещая тень Свинцовой тюрьмы, по-итальянски Пьомби.
