Харизматичный персонаж, к которому всегда относились неоднозначно и никогда — равнодушно: его либо обожествляли, либо ненавидели. Биографы Калиостро разделились на апологетов, отрицающих его идентичность с Бальзамо и готовых поверить в его магические способности, и на критиков, признающих идентичность Бальзамо и Калиостро и отказывающих герою в магическом даре. Впрочем, чтобы оставить свой след в истории, не обязательно становиться магом и волшебником. Джузеппе Бальзамо, назвавшийся графом Алессандро Калиостро, был человеком своего времени, переломного, кризисного. В обществе незримо вызревали перемены, и Бальзамо, как никто иной, инстинктивно чувствовал смятение той части общества, которая, не желая возврата к прошлому, но не удовлетворенная учением философов и энциклопедистов, пыталась отыскать свой путь или хотя бы за что-нибудь зацепиться. Среди поклонников Калиостро насчитывалось немало женщин; недовольные тем, что общество по-прежнему отводило им кухонно-альковную роль, дамы с восторгом вступали в Египетскую масонскую ложу, принимали участие в магических сеансах и трепетно созерцали процесс превращения свинца в золото. Но Калиостро не только играл на слабостях и пороках своего времени. Уверенный, что его эликсиры являются панацеей от всех болезней, он наделял ими страждущих и страшно возмущался, когда его методы лечения пытались опровергнуть. Раздавая неимущим пациентам деньги, он снискал прозвище Друг человечества. Импульсивный, непредсказуемый, ревнивый, гневный, благодушный, доверчивый Джузеппе Бальзамо, он же граф Калиостро, иллюзионист и фокусник, целитель и алхимик. Неподражаемый актер и режиссер театра одного актера, в век рационализма он поддерживал веру в чудо…
Глава 1
Калиостро или Бальзамо?
…Биография моя проста и обычна для людей, носящих звание магистра…
Г. Горин. Формула любви
Какова же простая и обычная биография людей XVIII столетия, слывших магистрами оккультных наук, сиречь магами, пророками, алхимиками? Чаще всего у таких людей было две биографии: одна вымышленная, основанная на «все возвышающем обмане», а другая реальная, исполненная «низких истин», финансовых затруднений и неприятностей с полицией. Вымышленная биография главным образом охватывала период жизни магистров до их появлений в обществе (ибо кто же интересовался ими раньше? разве что власти, законы которых они нарушили…). Период этот включал в себя дату рождения — точно неизвестна, но до Рождества Христова; место рождения — точно неизвестно, но, скорее всего, где-то на Востоке; происхождение — знатное, но имена родителей в основном неизвестны. Были также загадочные учителя, обучавшие великой мудрости древних, овладению тайной бессмертия, философского камня, способам превращать неблагородные металлы в золото. Завершив период ученичества, магистры принимали имя, под которым триумфально вступали в общество простых смертных, где немедленно вызывали всеобщий интерес и становились своеобразным центром притяжения. Но долго на одном месте магистры обычно не задерживались и, продемонстрировав все свои чудеса — алхимические трансмутации, сотворение алмазов, изготовление «эликсира молодости», чудесные исцеления, пророчества и вызывание духов, — отправлялись в следующий город, где вновь являли все те же чудеса и собирали вокруг себя адептов и почитателей. Выход на публичную арену можно было приравнять к началу подлинной, документально подтвержденной биографии, но всеведущая молва и сам магистр так щедро приправляли фантазией реальность, что отделить правду от вымысла зачастую становилось весьма непросто. Бальзамо alias Калиостро «похождениями пытался составить состояние» и «приключениями проложить путь к преуспеянию»1.
История Джузеппе Бальзамо, известного под именем графа Калиостро, имеет определенные временные рамки, иначе говоря, заключена между двумя датами — появления на свет и ухода в мир иной. История мага, прорицателя и масона графа Калиостро, состоящая из полуправды и откровенного вымысла, формировала (и продолжает формировать) своеобразное информационное поле, круг слухов и текстов, которые вплоть до сегодняшнего дня создают постоянное присутствие загадочного персонажа. На этом фоне подлинная история Бальзамо-Калиостро уже современниками воспринималась не как обретенная истина, а как сенсационное разоблачение. Впрочем, слова «подлинный», «истинный», «бесспорный» — не для биографии Калиостро.
«Вы хотели знать о Калиостро, о котором в последнее время столь много пишут в различных газетах? Так вот, он прибыл сюда в прошлом сентябре, без свиты и без экипажа; сначала он проживал у простого горожанина, без всякой роскоши, и о нем никто не знал. Он стал знаменит только к концу октября. Говорят, он благородного происхождения, родом из Аравии, где познал множество тайн и научился исцелять болезни. Здесь он начал лечить всех и давать деньги на лекарство. И тотчас к нему повалили толпы. Тогда он поселился в роскошном квартале и стал каждый день вести прием: с 10 утра до часу дня. Некоторые болезни ему излечить удавалось, а некоторые нет, например, он не сумел вылечить глухоту и сказал, что более не станет принимать глухих. […] Правда, за лекарство Калиостро денег не берет и лечит бесплатно, зато у него есть помощник, хирург-гасконец, и тот берет много. Что же до происхождения Калиострова, так те, кто бывал в Италии, утверждают, что он сицилиец, ибо выговор сицилийский также легко распознать, как во Франции распознают гасконцев или нормандцев»2.
Виртуозно извлекая выгоду из увлечения обществом всякого рода тайнами, Калиостро постоянно удобрял окружавшее его поле вымысла, выступая то в одной, то в другой ипостаси, и при любой попытке обвинить его в шарлатанстве принимался апеллировать к общественному мнению. Понимая, что успех его и слава зиждутся на тайне, магистр даже имя Калиостро не признавал своим. «Я назвал себя графом Калиостро по высшему повелению, — обронил он как-то в присутствии Елизаветы Шарлотты фон дер Реке, — это не мое настоящее имя.
А выше ли это имя или же ниже нынешнего, это, быть может, узнают все, но позже». А на процессе по делу об ожерелье и вовсе заявил: «Мое имя — это имя, данное мне и исходящее из меня; то, которое избрал я, чтобы показаться среди вас. Имя, коим звали меня при рождении, то, кое дали мне в юности, те, под которыми в иные времена и в иных местах меня знали, я эти имена оставил, как оставил устаревшие и ставшие ненужными одежды». В общем, думайте сами, с кем имеете дело…
Граф менял имена едва ли не чаще, чем перчатки: Ахарат, Зиче, Малиссе, маркиз Пеллегрини, маркиз д’Анна, маркиз Бальзамо, граф Феникс, граф де Гарат, сэр Балтимор, синьор Бельмонте, господин Сюрмон и даже Федерико Гвальди
[2]. Зная о пристрастии Калиостро к смене имен, Марк Авен
[3], чья биография магистра и по сей день считается непревзойденной, задался вопросом: почему граф отвергал имя Бальзамо? Потому, что это имя ему не принадлежало (а разве принадлежали ему имена, указанные выше?), или потому, что семья Бальзамо оттолкнула непутевого родственника и тот почувствовал, что у него нет духовных связей с собственным домом? Или ему просто хотелось выкинуть из памяти любые воспоминания о бурных годах молодости, когда он нередко занимался не слишком приглядной деятельностью и вступал в конфликт с законом? Именно первую, безвестную половину своей жизни, когда он еще не был ни Калиостро, ни магом, ни масоном, магистр усиленно пытался скрыть.
