Говорят, в первый же вечер граф дал ужин избранному обществу, во время которого гости потребовали от магистра явить свои магические способности. Калиостро выступил во всем блеске — и как актер, и как режиссер; даже сомнительно, что он за один день смог все продумать и подготовить. Наверное, все же сеанс состоялся через несколько дней после его приезда (или переезда). Ибо для гостей, жаждавших общения с духами, оборудовали специальное помещение с загадочным мерцающим освещением, так что, когда в него вошли дети, из которых предстояло избрать «голубка», сосчитать их зрителям оказалось сложно. Следом за детьми появился сам Великий Кофта. В черной хламиде, расшитой алыми иероглифами, со множеством косичек на голове, обвязанной золотой жреческой повязкой, украшенной крупными драгоценными камнями, в ожерелье из золотых скарабеев, с висящим на поясе красным мечом с крестообразной рукояткой, он выглядел необычайно импозантно. Судя по тому, каким высоким он казался, он явно надел котурны. Великого Кофту сопровождали двое слуг в одеждах египетских рабов. Выбрав «голубка» (остальных детей рабы увели), Кофта дал ему выпить рюмку эликсира, а затем подвел к круглому столику, сделанному, по всей вероятности, из слоновой кости. Повернувшись к зрителям, большинство из которых были дамы, заранее обмиравшие от любопытства и ужаса, он принялся проделывать руками непонятные движения, периодически касаясь «голубка» — то лба его, то груди, то глаз. Завершив движения, Кофта торжественно возложил руки на голову мальчика; тотчас приблизился раб, неся на вытянутых руках подушечку с лежащим на ней мастерком с рукояткой из слоновой кости; одной рукой Калиостро взял мастерок, другая рука его по-прежнему покоилась на голове мальчика. Действо, совершавшееся в однообразном ритме, настолько заворожило зрителей, что никто не заметил, как на столике очутился большой хрустальный шар с водой; на поверхности воды плавал кусочек зажженной камфары. (Калиостро нередко использовал во время сеансов камфару, ибо пары ее способны вызывать галлюцинации.) Ударив мастерком о край столика, магистр обратился к «голубку»:
— Что сейчас делает тот, кто утром дерзко осмелился оскорбить Великого Кофту?
Глядя в шар, «голубок» отвечал:
— Спит.
Где довелось в ту ночь спать несчастному Марано, медиум не уточнил. Но это и не важно, ибо больше сей субъект на пути Калиостро не встречался — то ли расстался с мыслью о мщении, то ли угодил в тюрьму за оскорбление «необыкновенного человека».
Как уверяли завистники, под столом, на котором стоял Калиостров сосуд с водой, размещалось особое устройство, и с его помощью на дне сосуда появлялись разнообразные изображения или написанные крупными буквами коротенькие слова, помогавшие «голубкам» дать правильный ответ. Поэтому дети отвечали только на простые вопросы, и отвечали коротко.
Затем настал черед вопросов из зала. Некая дама спросила, сколько лет ее мужу; дух ответил, что вопрос не имеет смысла, ибо у дамы нет мужа. Другая дама написала свой вопрос на бумажке; когда Калиостро зачитал его на ухо «голубку», тот ответил: «Не получит». Оказалось, дама спрашивала, получит ли сын ее в скором времени полк. Еще одна особа поинтересовалась, где сейчас ее мать, и «голубок» ответил: «В театре, сидит в ложе между двумя пожилыми мужчинами». Проверка подтвердила правильность ответа.
Гадание (предсказание, вызывание духов) с помощью воды издавна пользовалось популярностью на Востоке. Не исключено, что, гуляя по базару где-нибудь в Каире, Калиостро не раз наблюдал, как мальчишки, окруженные облаком благовонного дыма, налив на ладошку воду, смотрели на нее и рассказывали стоящему рядом здоровенному мужчине в чалме, что ждет его в будущем. «У восточных факиров Калиостро перенял приемы профессионального фокусничества и искусство массового гипноза. Мистический багаж, вывезенный с Востока, помог ему взволновать доверчивую и жадную до чудес Европу», — пишет врач-психиатр В. Е. Рожнов1. Но даже если Калиостро не доехал до Востока, у себя в Палермо, на рынке Балларо, а затем в портах юга Франции, Испании и Португалии он вполне мог свести знакомство с фокусниками из далеких стран и кое-чему у них научиться. А о необходимости создавать соответствующую атмосферу во время сеансов магии и духопризывания Калиостро догадался сам. Поэтому к каждому представлению он тщательно готовился, дабы любой вопрос встретить во всеоружии. Однажды, желая застать его врасплох, на одном из сеансов кардинал Роган попросил показать ему его возлюбленную; Калиостро немедленно выполнил просьбу.
Магистр жаждал славы и потому не мог ограничиться стенами лечебницы и исцелением недужных бедняков. Гордыня и тщеславие, никогда не покидавшие вспыльчивого и самоуверенного сицилийца, требовали своего. Посещая аристократические салоны и принимая у себя, он громогласно рассказывал о методах своего лечения, основанного на ваннах, каплях и настойках, а также об используемых на Востоке мазях и опиатах. По мнению Калиостро, истоки всех болезней следовало искать в крови; однако в отличие от парижского медика Ги Патена
[50], чье пристрастие к кровопусканиям и диетам врачи разделяли на протяжении почти полутора столетий, магистр не применял ни первого, ни второй, полагая, что его настойки и капли активно способствуют кроветворению, а следовательно, выздоровлению.
Там, где другие врачи прописывали диету и воду, Калиостро советовал больному красное вино и пищу. Главным же секретом своего лечения магистр полагал убеждение, иначе говоря, слово. «Масон, который вызвал врача, — не масон, ибо масонская наука тесно связана с искусством врачевания»2, любил повторять он, заодно напоминая всем о своей высокой масонской миссии. И ранним утром, и поздним вечером Калиостро мог отправиться к больному, будь то вельможа или бедняк. Говорят, он излечивал гангрены, дурные болезни, принимал роды, когда другие отказывались, исцелял застарелые раны… Многие современники, встречавшиеся с Калиостро в Страсбурге, отзывались о нем с теплотой — даже те, кто полагал его шарлатаном. Дипломат барон Глейхен писал: «Правда, его тон, ухватки, манеры обнаруживали в нем шарлатана, преисполненного заносчивости, претензий и наглости, но надобно принять в соображение, что он был итальянец, врач, великий мастер масонской ложи и профессор тайных наук. Обыкновенно его разговор был приятный и поучительный, поступки его отличались благотворительностью и благородством, лечение же его никому не делало никакого вреда, а, напротив, бывали случаи удивительного исцеления. Платы с больных он не брал никогда»3.
По словам Башомона
[51], «лечение, применявшееся господином Калиостро, весьма напоминало лечение того чудотворца, что недавно проезжал через Лион и Гренобль в карете, запряженной шестеркой лошадей, и со множеством часов, заменявших ему фрачные пуговицы»4. Тем не менее Башомон признавал, что Калиостро «все же хорошо лечит», и приводил в пример драгунского капитана шевалье деЛанглуа, коего Калиостро за три месяца исцелил от черной меланхолии и мигреней. Там же, в Страсбурге, Калиостро поставил на ноги 29-летнюю дочь казначея Базельской республики, которая на протяжении десяти лет страдала гастритом и язвой и медленно угасала, ибо питалась только молоком. Граф вылечил от гангрены господина Лемонье, секретаря маркиза де Ла Саля. Когда врачи сказали, что жить Лемонье осталось не более двух суток, призванный Калиостро дал больному несколько капель своего бальзама, и на следующий день язвы на ноге затянулись; в результате у секретаря отняли всего лишь большой палец, нога же осталась цела. (По мнению врачей сегодняшних, речь скорее шла не о гангрене, а о рожистом воспалении.) Большую известность получило спасение роженицы Катерины Гребель, к которой страсбургский доктор Остертаг уже попросил прислать священника для последней исповеди. Отец Загелиус, явившийся к несчастной женщине, переходившей все мыслимые сроки и задыхавшейся от тяжести нерожденного ребенка, решил прибегнуть к последнему средству спасения и отправился к Калиостро. Магистр прибыл немедленно, успокоил страждущую, дал ей своего эликсира, и через пару дней под присмотром Калиостро женщина родила здорового мальчика. Узнав об этом, доктор Остертаг написал в городской совет письмо, в котором уверял советников, что Калиостро — шарлатан и использует колдовство. В ответ отец Загелиус тоже написал письмо, в котором уверял советников, что женщина родила без вмешательства потусторонних сил, а лишь благодаря врачебной помощи целителя Калиостро. В тот раз сторонники Калиостро победили: совет счел жалобу Остертага выпадом на почве личной вражды.
