Для изготовления минеральной воды от Калиостро требовалась 1 унция римского купоросу и 6 горшочков свежей воды; купорос соединяли с водой, состав выдерживали трое суток, время от времени помешивая, и раз в сутки фильтровали.
Шевалье де Корберон высоко ценил Калиострову мазь от прыщей. Чтобы ее приготовить, брали 8 унций сладкого миндального масла, 4 унции спермацета, 2 унции желтого воска, квасцы сирийские и квасцы жженые а также камфорный спирт6.
Увы, рецепта эликсира молодости в «Книжечке рецептов» Саразена не нашлось. Его составом Калиостро не желал делиться ни с кем…
Хвалебный хор исцеленных и злобный вой злопыхателей равно способствовал славе целителя Калиостро. «Это доктор, глубоко изучивший каббалистику, особенно ту часть этой науки, которая руководит в сношениях с элементарными силами, душами мертвецов и с отсутствующими. Калиостро посвящен во все тайны розенкрейцеров и знает все доступные человеческому уму науки; он умеет превращать металлы из одного в другой и особенно в золото; это благодетельный сильф, излечивающий бедняка задаром и продающий долголетие богатым. Расстояние для него не существует, потому что он легко может переноситься в отдаленнейшие страны, употребляя на путешествие лишь несколько часов. Говорят, граф Калиостро обладает всеми чудесными тайнами великого адепта и открыл секрет приготовления жизненного эликсира. Вся его фигура носит не только отпечаток ума, но даже гения, а глаза проникают внутрь души. Он говорит почти на всех европейских и азиатских языках с удивительным всеувлекающим красноречием. Носит он почти постоянно восточное платье, спит не в постели, а в креслах два или три часа в сутки и ест весьма мало и почти только одни макароны. Любимый и уважаемый всеми, он посвящает большую часть своего времени на посещение и безвозмездное исцеление больных и на вспомоществование бедным. Он принес к нам истинную химию и медицину египтян и, не входя в сношения с учеными и врачами, с успехом лечит даром всякаго, кто прибегает к нему… Тратит он весьма много денег и за все платит наличными»7.
Рассказы об исцелениях Калиостро разлетелись далеко за пределы Страсбурга. Среди тех, кто уверовал в чудесного врачевателя, оказался швейцарский банкир из Базеля Якоб Саразен. Будучи прекрасно образован и обладая живым характером, Саразен собирал в своем Белом доме на берегу Рейна лучшие умы города. В 1770 году Саразен женился на дочери богатого базельского торговца Гертруде Батье, и та за девять лет брака родила ему пятерых детей. Но в 1799 году Гертруда почувствовала себя плохо: у нее пропали сон и аппетит, ее часто мучили приступы лихорадки, она могла выпить 24 бутылки воды за день, а во время припадков ее с трудом удерживали четверо слуг. Через два года ей стало совсем плохо, врачи практически отказались ее лечить, и Саразен решил обратиться к Калиостро. Так как для больной путь был чреват изрядными трудностями, банкир решил сначала узнать, готов ли знаменитый целитель принять ее, и попросил своего друга Лафатера, богослова и автора «Физиогномики», давно интересовавшегося загадочной знаменитостью, отправиться в Страсбург. Прибыв в город в конце января 1781 года, Лафатер довольно быстро удостоился аудиенции. Обошелся, однако, Калиостро с ним довольно жестко, сразу предупредив гостя: «Если из нас двоих больше знаете вы, то вам не нужен я, если больше знаю я, то мне не нужны вы». Лафатер не смутился и задал свои, ставшие знаменитыми, три вопроса: «Откуда проистекают ваши знания? Где вы их получили? В чем они заключаются?» Как единодушно пишут современники, Калиостро, предпочитавший не раскрывать свои секреты, ответил кратко: «В словах, в травах, в камнях» («In verbis, in herbis, in lapidibus). Физиогномика ли помогла Лафатеру или его собственная наблюдательность, но он сразу угадал определяющие черты характера магистра: заносчивость и вспыльчивость. «О, если б он был прост сердцем и смиренен, как дитя, если б он понимал простоту Евангелия и высоту Господа! Кто сравнялся бы тогда с его величием! Калиостро часто говорит неправду и обещает то, чего не исполняет. И однако я не считаю его операции обманом, хотя он не представляет из себя того, что утверждает»8, — вспоминал потом Лафатер. Вряд ли швейцарской знаменитости удалось узнать все, что хотелось, тем не менее поручение Лафатер выполнил: Калиостро согласился принять на лечение Гертруду Саразен. В апреле чета Саразен прибыла в Страсбург, где Якоб оставил супругу на попечение целителя, а сам вернулся по неотложным делам в Базель. В мае Саразен снова отправился в Страсбург, где нашел супругу практически здоровой: от лихорадки не осталось и следа, на лице играл румянец, она с аппетитом ела и с удовольствием ходила гулять, не испытывая при этом приступов слабости. Предполагают, что Калиостро излечил мадам Саразен от лихорадки и хронической желтухи (болезни Боткина)9.
За время, что Гертруда провела в Страсбурге, она подружилась с Серафиной, и, когда из Базеля приехал ее супруг, обе семьи стали жить вместе и устраивать совместные трапезы. Здоровье мадам Саразен настолько окрепло, что в 1782 году она родила сына, названного Александром в честь Калиостро, а спустя немногим более года — дочь, названную Серафиной. Растроганный Саразен сделался верным адептом магистра и — главное! — его безотказным банкиром, открыв ему кредит во всех крупных городах Европы. С тех пор связь между Саразеном и Калиостро не прерывалась до самого ареста мага. Саразен регулярно получал сведения о графе от его учеников, называвших магистра «дорогим учителем», а его супругу «маменькой»…
Роскошные выезд, дом и стол, постоянная благотворительность графа заставляли многих задуматься об источниках его средств. Некоторые считали, что Калиостро у себя в лаборатории производит золото, но так как никто не видел, чтобы он продавал золотые слитки, эта версия отпадала. Единственным лежащим на поверхности объяснением являлась благодарность Саразена, позволявшая Калиостро проживать 30 тысяч ливров в год10. Саразен настолько проникся восхищением к магистру, что, когда на того посыпались обвинения со стороны официальной медицины, немедленно написал письмо в его защиту; письмо опубликовал «Журналь де Пари» («Journal de Paris») от 31 декабря 1781 года. «Полагаю, излишне подробно расписывать процедуры и способы лечения, применяемые графом Калиостро, — писал швейцарец. — Я сам видел, сколько трудов прилагает сей знаменитый друг человечества для облегчения страданий недужных. Изготовление и продажа бальзама, заполучить который жаждут многие, не является для него самоцелью. Творить добро ради добра — вот его принцип, и награду он находит в своих собственных добродетелях. Мне трудно выразить свою признательность, ибо мне не хватает слов, дабы описать обуревающие меня чувства».
Тот же «Журналь де Пари» напечатал и благодарственное письмо шевалье де Ланглуа: «Я всем обязан графу Калиостро. Он мой спаситель. На протяжении восьми лет жизнь моя находилась под угрозой, и ни одно лекарство из тех, что прописывали признанные врачи, мне не помогало. Меня ожидала полная утрата умственных способностей и смерть. Граф вернул меня к жизни, вернул мне здоровье, разум и счастье. Меня перестали мучить боли, я достиг полного выздоровления. И не только я, но и множество других больных»11.
Хвалебные отзывы о Калиостро находим мы у английского путешественника Вильяма Кокса и французского мецената и музыканта Жана Бенжамена Лаборда, ставшего рьяным почитателем Калиостро. Кокс, в частности, писал: «Сударыня, о нем ходит много шуток. Он Антихрист, ему 500 или 600 лет, у него есть философский камень, универсальное лекарство, это один из тех посланцев Создателя, которых тот посылает иногда на землю в человеческом облике. Если это так, то дух сей достоин всякого почтения; он говорит почти на всех языках Европы и Азии, его красноречие поражает, даже если он и не всегда хорошо говорит, о его исцелениях пишут медицинские журналы. Из 15 000 больных, которых он пользовал, умерли всего трое, да и то не по его вине.
